Елизавета Йоркская: Роза Тюдоров

Барнс Маргарет Кэмпбелл

— Дорсет вернулся в Англию?

— Да. И, несомненно ждет, чтобы снова начать бунт. Разве ваша жена, Вудвилль, не сказала вам?

Букингем почти успокоился — ему показалось, что дружелюбие Ричарда не показное. Но, по прошествии дней, вспоминая об этом разговоре, он снова и снова ловил себя на том, что, наблюдая за лицом короля, видел, какое оно хитрое и изменчивое.

Но вдруг Плантагенет начинал улыбаться, и тогда казался прямодушным, открытым солдатом. Для Букингема сюзерен, которого он поддерживал изо всех своих немалых сил, стал тайной, загадок. Неуверенность, подозрения портили ему жизнь, он потерял аппетит и сон. Он вспоминал хорошие времена, когда его друг, Эдуард IV, играл с его детьми — и в нем просыпалась

ярость. Он вспомнил красоту Неда и очарование маленького Дикона. Он спрашивал себя, мог бы нормальный человек иметь настолько жестокое сердце, чтобы убить юных созданий Творца, задуть огонек жизни в невинных мальчиках. Он понимал, что существуют люди с двумя ликами, и добро и зло в них идут своими путями, не перемешиваясь, как у обычных людей. Он понимал также, что это опасные люди.

В присутствии таких людей вспоминаются колдуны и ведьмы, люди ощущают их плохое влияние, их пробирает дрожь. Возможно ли, что самый младший и способный из сыновей великого герцога Йорка принадлежит к числу таких созданий?

И если это так, думал Букингем, то понимает ли это его мать, королева Анна? Но, может, она не очень умна или же привыкла к подобным поступкам Глостера с детства и не обращает на это внимания? Ему стало страшно от собственных размышлений.

К тому времени, когда королевский кортеж достиг города Глостера, Букингема уже ничто не радовало и не развлекало, несмотря на прекрасный прием.

— Если вы дозволите, Ваше Величество, я на некоторое время поеду в Брекнок, — попросил он разрешения у короля.

— Мы заставляли вас много работать. Стенли вчера сказал, что вы плохо выглядите. Есть какие-нибудь причины? — спросил его Ричард — он был так заботлив.

— У меня есть некоторые проблемы с моими поместьями, — солгал Букингем.

Почему, черт возьми, он не может решиться последовать совету сына и поинтересоваться судьбой Неда и Ричарда? Может быть, если ему задать вопрос в лоб, он выдаст себя?

«Что вы сделали с нашими племянниками?»

Только один человек в Англии имел право задать королю подобный вопрос, — Букингем, человек из его ближайшего окружения. Но этот вопрос, который так долго зрел в его мозгу, застревал в его горле!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Итак, неотразимый Букингем отправился в путь. В его душе проснулся бунтовщик, который, казалось, лишь ждал сигнала к действию. По дороге в Уэльс он неожиданно столкнулся со своей родственницей, Маргаритой Бофорт. Их свел случай, так решил Букингем. А почему бы им не поужинать вместе — это так приятно и так естественно? Маргарита и привлекательна, и образованна, в ней в одинаковой степени уживаются искренняя набожность и глубокое знание мирской жизни. Наверное, удачным сочетанием всех этих качеств она обязана тому, что трижды была замужем, и, хотя ее нынешним спутником стал его соперник при дворе Томас Стенли, это никоим образом не могло испортить сегодняшний вечер. Конечно, Букингема удивило, что она путешествует по Бриджнортской дороге, в то время как ее супруг направляется в Йорк; но что поделаешь — в наши дни женщины получили слишком много свободы, к тому же Маргарита — дама знатная, из рода Плантагенетов, и вольна поступать по своему усмотрению. Они остановились в превосходной гостинице, и Букингем с удовольствием отметил, что давно не ужинал наедине с такой красивой и умной дамой. Однако, когда слуги удалились, они все-таки неминуемо переключились на разговор о таинственном исчезновении из Тауэра их молодых родственников.

— Я еду прямо от короля, — сказал Букингем. — Он ни словом не упоминает о них, и все-таки, по-моему, в это страшно поверить.

— А я еду прямо из Лондона, — ответила Маргарита, — и там в этом убеждены все.

— Тогда понятно, почему Глостеру необходимо было выманить Ричарда из аббатства. Не имело смысла устранять одного из них, а другого оставлять

в живых, — задумчиво произнес Букингем и внутренне содрогнулся при мысли о том, что все было спланировано заранее. — Вы сообщили Стенли?

— Да.

— Однако он ничего не предпринимает?

Несмотря на то, что Маргарита была взволнована, ее красивое, хотя и немолодое уже лицо в отблесках свечи казалось спокойным.

— И это еще одна причина, почему мы должны действовать сами, — сказала она, не желая вступать в дискуссию о делах ее мужа.

— Мы? — повторил Букингем, смутно чувствуя, что разговор, который они начали, будет серьезнее, чем он предполагал. — Конечно, если мальчикам хотели отомстить или воспользоваться их смертью в своих целях, только вы имеете право на престол по Ланкастерской линии, — заключил он, невольно поддавшись приливу великодушия.

— Я — ближайшая, из ныне живущих потомков Джона Гонта, — с гордостью заявила Маргарита. — Но я старею и потому ничего не прошу лично для себя. Только для моего сына.

А для него, как выяснилось, ей нужна «всего лишь» английская корона.

Она души в сыне не чаяла. Несмотря на то, что Маргарита выходила замуж трижды, у нее родился только один сын, Генрих Ричмонд, и отцом его посчастливилось стать тому самому валлийцу, Эдмунду Тюдору, который уже довольно давно сложил голову на поле битвы. Возможно, это была единственная настоящая любовь в ее богатой событиями жизни. Тюдоры принадлежали к той породе людей, с которыми небезопасно ссориться. Эдмунд был сыном вдовы короля Генриха V. Она, француженка, дочь высокородных Валуа, влюбилась в искусного наездника красавца Оуэна Тюдора, и ее чувство оказалось настолько сильно, что она вышла за него замуж. Судя по всему, Маргарита сумела воспользоваться родством с Тюдорами, поскольку благодаря своему замужеству она получила право именоваться графиней Ричмонд и вволю путешествовать, навещая родственников, заезжая в монастыри и к ученым мужам, не обращая внимания на то, что лорда Стенли подобные места мало интересовали. Но почему ей понадобилась помощь не в такой уж степени родовитого родственника? Видно, лорду Стенли не доверяет даже собственная жена, подумал Букингем.

Однако, хотя он и просидел весь вечер, любуясь добрым лицом Маргариты Бофорт, ему и в голову не пришло, что все намного проще. Когда она намекнула ему, какой видит дальнейшую жизнь своего обожаемого сына, он и не думал, ему и в голову не пришло, что она исключительно по доброте душевной не хочет вовлекать мужа в этот опасный заговор: он всегда относился к ней с любовью, хотя, разумеется, до Эдмунда Тюдора ему было далеко.

— Если эти бедняжки действительно мертвы, — продолжала Маргарита, — остается еще Елизавета.

— Елизавета? Конечно, она должна стать королевой. Но мне показалось, что вы хотите отдать корону Генриху Тюдору.

Недогадливость ее собеседника заставила Маргариту досадливо поморщиться.

— Мой дорогой Генрих, неужели вы думаете, что народ Англии когда-нибудь признает его права на престол? Мы — потомки Джона Гонта, но ведем свое происхождение от гувернантки его старших детей, которая была его любовницей.

— Но он же потом женился на ней, и Ричард II добился принятия специального закона, по которому все наши предки признаны законными наследниками.

— Но Ричард III уже успел аннулировать этот закон! Похоже, он оказался действительно умным правителем, и, убийца он или нет, большинство подданных любят его. К примеру, многим понравилось его решение отменить благотворительные сборы. Особенно жителям Лондона. А в Йоркшире и Глостершире на него вообще смотрят как на божество. И потому, даже если мы заручимся поддержкой достаточного числа наших сторонников в этих краях, если Французы пришлют Генриху свои корабли и поднимется весь Уэльс, английский народ все равно отвергнет его. Если только рядом с ним не будет Елизаветы. Поэтому он должен жениться на Елизавете.