Елизавета Йоркская: Роза Тюдоров

Барнс Маргарет Кэмпбелл

— Почему вы не попросите его, Ваше Величество?

— Дорогая моя Джейн, вам известно, что я уже просила у него деньги. Для моей матери. И Его Величество увеличил ее содержание почти до той суммы, которая была до этой истории с Ламбертом Симнелом. Она плохо себя чувствует, и ей нужны деньги.

Джейн послушно отложила туфли, чтобы один из пажей отнес их к сапожнику. Она вдруг вспомнила последние сплетни, которые она слышала в лавке в Истчипе.

— Говорят, что лондонские купцы дали взаймы Его Величеству, — сказала она, используя преимущество своих доверительных отношений

с королевой. — Они были удивлены, когда он выплатил свой прежний заем день в день, как они договаривались.

Елизавета улыбалась: она понимала, что старые заимодавцы были потрясены. Им уже приходилось иметь дело с Плантагенетами, которые умели убеждать, но не любили платить долги!

— Его Величество даже нашел новые выгодные рынки для их товаров в тех городах, где ему приходилось бывать. Наши купцы поняли, что им выгодно давать в долг королю. Мне кажется, что он лучше разбирается в делах, чем любой из них.

— Все говорят, что он богатеет, — радостно согласилась Джейн. — Поэтому имеет смысл, чтобы…

— Он совершенно не должен содержать всех моих родственников, — резко прервала Елизавета. Она знала, что всех Вудвиллей обвиняют в жадности, и старалась опровергнуть это устоявшееся мнение.

Джейн опустилась на колени, ей стало жаль королеву и стыдно за свои слова.

— О, госпожа, мы все знаем, куда уходят ваши деньги — всегда только вашей матери и сестрам! Мистер Андреас, учитель сэра Артура, совсем недавно сказал, что вы очень сильно любите свою семью. Пятьдесят фунтов на личные расходы для каждой из принцесс, — она начала загибать пальцы. — Постоянные подарки для них, содержание их мужей…

— Вы говорите о том, в чем не разбираетесь, — сухо заметила Елизавета, закрывая расходную книгу. — Из-за гражданских войн и смерти моего отца у моих сестер не оказалось приданого и не состоялись браки, соответствующие их положению; ведь они могли бы вступить в брак с иностранными принцами. Но они Плантагенеты. И никто не смеет думать, что они должны благодарить своих мужей за то, что те их кормят.

Джейн почтительно склонила голову и поцеловала руку королевы.

— Конечно, Ваше Величество, — прошептала она. — Меня просто огорчает, что из-за вашей щедрости вы сами так во многом нуждаетесь.

Елизавета всегда уважала людей, которые, несмотря ни на что, имели мужество отстаивать свои взгляды. Она подняла за подбородок взволнованное личико девушки и поцеловала ее.

— Бог свидетель, я богата любовью, — мягко заметила она, встала и подошла к боковому столику — там, как всегда, лежало много разных подарков.

— Только взгляни, что мне прислали сегодня утром! — весело воскликнула она. — Жирную курочку от фермера из Суррея, корзинки вишен, даже овощи. Господь благословит их, они делятся со мной самыми первыми овощами и фруктами. А цветы! — восхитилась она, поднимая букетик анютиных глазок и поднося его к лицу. — Прелестные букеты от детей!

— Да, все знают, что вы любите цветы, — засмеялась Джейн. Ее карие глаза снова засверкали. — Но вы всегда посылаете меня, или Диттон, или же Энн Мерси с вашим кошельком, чтобы дать им денег. По крайней мере, в два раза больше,

чем на самом деле стоят их подарки!

Все было именно так, и теперь засмеялась Елизавета.

— Правда, но я так люблю их всех! И даже если я хожу с оловянными пряжками на башмаках, я чувствую себя богатой и счастливой!

В том, что у нее не было мужчины, который бы ее любил, она могла признаться только себе.

— Мадам, вы больше не станете заниматься этими скучными делами? — спросила Джейн, закрывая расходную книгу. — Ведь у вас есть человек, которому платят за эту работу!

— Король предпочитает, чтобы я сама занималась расходами. Правда, должна признаться, что для меня это иногда бывает слишком обременительным. — Дочь покойного короля Эдуарда вздохнула.

— Джейн, у меня к тебе просьба: когда ты или кто-то еще из придворных дам услышите, как люди говорят, что король богатеет, напомните этим людям о расходах, которые несет король. Например, подготовка к войне с Францией, чтобы оказать помощь бедной Бретани. Ведь там так помогали ему во время изгнания! И потом эта красивая церковь, которую он строит в аббатстве.

— Я ее ненавижу! — воскликнула Джейн, со стуком опуская на стол расходную книгу.

Королева резко повернулась к ней — она была поражена.

— Джейн! Это великолепное, прекрасное здание…

— Да, оно, наверное, очень красиво, — согласилась Джейн. — Но архиепископ Мортон говорит, что его строят, чтобы там хранились гробы с останками Тюдоров. Мне ненавистна мысль, что когда-нибудь они там похоронят и вас…

— Ты просто трусишка! Отнеси книгу моему клерку и… попытайся любить меня, но только поспокойнее.

Оставшись одна, королева Англии подошла к столику с подарками, перебирала их, касаясь каждого, скромного подношения, как будто заряжалась исходящей от них любовью. Она размышляла о том, какова была бы ее жизнь, если бы она вышла замуж за Тома Стеффорда. И если бы эта маленькая красавица была не ее придворной дамой, а сестрой ее мужа. Елизавета подумала, что в том браке она могла бы обрести покой и постоянное счастье, но сомневалась, что после всего, что ей пришлось пережить, ее могла бы удовлетворить подобная жизнь. С тех времен, когда она считала себя влюбленной в Томаса, в ее жизни произошло столько важных событий! Хотя Генрих, кроме своей матери и Мортона, никогда ни с кем не делился мыслями и никогда не признавался ей ни в чем за задернутым пологами постели, королева жила в самой гуще событий. Она всегда могла быть в курсе дел.

Знающие люди — такие, как лорд Стенли и его брат Вильям — свободно обсуждали дела страны. Мортон и члены королевской семьи упоминали новости о европейских правителях, которых знали лично. Во дворце часто бывали иностранные послы и различные посланники. Расширялась торговля, и это придавало стране силы и мощь. Генрих оказывал покровительство художникам, писателям, архитекторам и мастерам печатного дела. Елизавета никогда не вмешивалась в эти дела, но у нее был острый ум, и она многому научилась. Ей доставляло удовольствие выслушивать, как обсуждались проблемы управления страной. Она уважала знания и ум своего мужа.