Ёлка Для Вампиров
Шрифт:
И получил каблуком в пах. Удостоверившись, что Соня скрылась наконец-то за домами, Люсиль ловко взлетела из позы умирающего лебедя в стойку крутого бойца кунг-фу. На всякий случай оба застывших в изумлении мужлана еще получили по крепкому «упреждающему предупреждению», отбившему всякое желание… Ну и желание сопротивляться в том числе.
— А теперь, голубчики, вы мне поведаете страшную тайну, — предложила Люсиль, — кто же имел глупость вас нанять на нашу голову?
__________
Соня, задыхаясь, добежала до остановки. Нужно скорее позвать на помощь… Но вокруг было безлюдно. Лишь под заснеженной
— Пожалуйста! — бросилась к ней Соня. — У вас есть мобильник? Нужно вызвать милицию! То есть полицию! Скорее! Там! На нас напали!.. Убили!..
Соня была готова разрыдаться: свою сумочку, с мобильником и кошельком, она, оказывается, уронила там, в проклятом переулке.
— Тебя убили, что ли? — поджала дряблые губы бабка. — Знаю я вас! Дашь вам — и ищи-свищи потом. За милую душу стащите. Оберете до зубных коронок, наркоманы паршивые!
— Да поймите, там двое в Люську стреляли! Нужно полицию, скорую, врачей вызвать!
— Нету у меня телефона, — отвернулась бабка.
В темноте незамеченная школьница, притопывавшая в сторонке, подошла и протянула свой сотовый.
Соня лихорадочно потыкала кнопочки, закричала в трубку. Но диспетчерша в ответ проскрипела сонным голосом: «Имя-фамилия-возраст убитой? Местожительство? Точный адрес диктуйте… Как это не знаете? Этого не знаете, того не знаете… Перезвоните, когда выясните!» И отключилась.
Соня чуть не разревелась.
На счастье, на шоссе из-за угла вынырнула сине-белая машина с лениво моргающими мигалками. Соня кинулась наперерез, размахивая руками.
Поймав двух упитанных «формованных» городовых, Соня потащила их на место преступления.
— Ну и где убитый труп обещанной красавицы? — со скучным разочарованием протянул коп.
Соня в полнейшей растерянности озирала окрестности. Место преступления теперь выглядело чистым и не запятнанным ни единой уликой. Ни пятен крови на сугробах, ни намешанной мужскими сапогами грязи. Никаких следов на припорошенном свежими снежинками тротуаре, кроме цепочки ее собственных. От всех других следов не осталось и следа.
— Как же так? — бормотала в смущении Соня. — Они забрали ее с собой? Уничтожили все улики! Вот здесь она упала… Вот отсюда они стреляли… Я видела всё собственными глазами! Почему вы мне не верите?!
— Верим, девушка, верим, — с благожелательным пониманием терпеливо кивали менты. — И нисколько не сомневаемся, что вы всё это видели, галлюцинации бывают очень убедительными. А скажите, пожалуйста, часто с вами такое случается?
И напрасно Соня горячилась, пыталась что-то доказать. Менты лишь понимающе кивали шапками и сыпали уточняющими вопросами: а не страдаете ли случайно хроническими заболеваниями мозга и прочими расстройствами психики? А какие препараты принимаете? А наркотики сегодня не пробовали? Подобрались поближе, принюхались к девичьему дыханию. Соня, запоздало опомнившись, испуганно прикрыла рот варежкой. Но копы весело перемигнулись и, взяв с двух сторон под локотки, препроводили к машине, невзирая на возражения: а не хотите ли, гражданочка, проехать в участочек? Там тщательно зафиксируем ваши свидетельские показания. Заодно и вашу личность освидетельствуем. В трубочку подышите, отдохнете немножко, успокоитесь…
___________________
Впервые в жизни Соня ночевала не дома. И уж в мыслях у нее не было, что этот первый раз случится в отделении полиции. Сердце в стельки ушло, едва она представила,
К счастью, камеры оказались переполнены спасающимися от зимнего холода бомжами, а сотрудники отличились прозорливостью. Опасаясь вызвать среди мужиков нездоровую активность при виде задержанной девушки, Соню решили просто оставить в кабинете у дежурного писать длинные объяснительные. Дрожащая и икающая от острого приступа панического голода, она с трудом понимала, сколько извела бумаги, пытаясь связать расплывающиеся в сознании слова во вразумительные предложения.
В итоге все старания ее оказались напрасными. Утром листы отправились непрочитанными прямиком в мусорную корзину. Уставшая нервничать, отупевшая от бессонной ночи, Соня получила строгий выговор от явившейся на службу с изрядным опозданием усатой тетки, ответственной за подростковую преступность и наркоманию. И была выставлена за дверь, на колючий морозец серого рассвета. Почему-то больше всего Соню обидело то, что ее приняли за несовершеннолетнюю.
_____________
Наконец-то добравшись до дома, Соня молча снесла нешуточный нагоняй от бабушки. В иное время она от такого наезда разрыдалась бы в истерике, а нынче просто закрылась у себя в комнате. Не раздеваясь, без сил рухнула на кровать.
Однако долгожданное сонное забытье вместо облегчения принесло кошмарные видения. Соня резко вздрагивала во сне: то от ужасающей картины выстрела и медленно оседающей в сугроб подруги. Потом эту сцену сменяла не менее пугающая погоня, когда приходилось бежать без оглядки по сюрреалистичной, темной, бесконечной улице, а за спиной грохотали настигающие шаги убийцы с пистолетом. Холодное дуло было назойливо наведено точно в затылок…
В общем, спала Соня недолго и скверно. А проснувшись, вместо позднего завтрака первым делом схватилась за телефон и справочник. Принялась обзванивать все больницы города с единственным вопросом: не поступала ли девушка с пулевым ранением? Спустя многие бесплодные попытки, ее огорошили ответом: да, поступала, но спасти не удалось. С зашевелившимися на голове волосами Соня пролистала справочник до раздела «морги», выписала на листочек все адреса. Так и не сумела заставить себя проглотить бутерброд — унеслась мотаться по городу, не слыша несущуюся вслед ругань здравомыслящей бабушки…
Следующие дни стали для нее продолжением кошмара. Она затвердила приметы пропавшей подруги, пересказывая их из приемной в приемной, от одной регистрационной конторки до следующей. Она врывалась в морги и умоляла допустить на опознание. И после в полуобмороке, пошатываясь, выбиралась на воздух — со смешанными чувствами и рвотными позывами в пустом желудке. По нескольку раз в день заезжала на квартиру к Люське, упорно жала на кнопку дверного звонка, с надеждой вслушивалась, но ответа не было, висела угрюмая тишина…
Она требовала в полиции начать розыск, но те упрямо не желали принимать заявление о пропаже, ведь Соня не родственница, не сожительница и даже не соседка. А от подруги у подруги мало ли какие могут быть секреты! Вот и сидите, девушка, дома — ждите, когда ваша подруга нагуляется вдоволь и сама объявится. Или ищите ее родных, пускай заявление подают они.
И Соня в сумрачном настроении, в сумерках возвращалась домой, снова садилась на телефон. Дежурные в больницах и моргах уже стали узнавать ее по голосу. Некоторые сочувствовали, старались обнадежить, некоторые посылали полуматерно за то, что мешает работать.