Элла
Шрифт:
— Элла, может ли молитва действительно побороть смерть?
— Ты уверена в успехе?
— Каково твое теперешнее состояние здоровья?
— Элла, ты больше не левитируешь — почему?!
Стюпот удивленно оглянулся. Репортер оказался прав. Элла была на земле. Она не опускалась на землю с тех пор, как они привезли ее в Синай.
— Элла, ты глядишь куда-то в пространство — скажи нам, что ты там видишь? Рай? Ты видишь рай, Элла?
— Я смотрю, как поднимается его душа, — тихо сказала Элла.
— Что?!
Они теперь вцеплялись руками, как когтями, в цепочки изгороди, расшатывая их, заставляя дрожать металлические столбы. Но Элла больше не произнесла ни слова. Стюпот вскочил.
— Не могли бы вы отодвинуться? Сдайте назад, пожалуйста! Отсюда на вас страшно смотреть, я не хочу, чтобы вы пугали Эллу! — Он заметил Дола. — Заставьте этих людей освободить ей место! — велел он доктору.
— Так, господа, господа, давайте-ка немного остынем! — пронзительным высоким голосом завопил Дола. — Давайте-ка вспомним о том, что мы образуем круг. Мы все снимаем друг друга! Зрители всего мира смотрят на нас, и я думаю, что нам следовало бы произвести на них лучшее впечатление, чем сейчас! Немного дисциплины, пожалуйста! Никто ничего не потеряет, если мы просто немножечко сбавим напор. Все, пожалуйста, все-все-все, три шага назад!.. Так, и еще три! Ух, ты! Молодцы, ребята! А теперь я буду называть имена, а вы будете задавать вопросы — только по одному.
— А что, Джо, ты теперь будешь агентом Эллы?
— Ну, вообще-то нет, но кто-то же должен быть за старшего. Я агент матери Эллы, и я думаю, что первый вопрос, который нам следует задать, таков: Элла, ты хочешь, чтобы сейчас рядом оказалась твоя мама?
— Ладно, — откликнулась Элла.
— Здесь есть ключ? — прошептал Дола Стюпоту.
— Если я открою калитку, вы не войдете, — предупредил Стюпот. — И никто не войдет. Только мама Эллы. Договорились? — он дождался, пока Джульетта подойдет поближе к калитке, и повернул задвижку. Она протолкнула в образовавшуюся щель Фрэнка и протиснулась сама, прежде чем калитка снова захлопнулась.
Джульетта упала на колени рядом с дочерью.
— Ты нормально себя чувствуешь?
— Я чувствую… да. Лучше.
— Лучше — в каком смысле?
— Не знаю… Не чувствую такого давления. В голове.
— Значит, давление исчезло? Когда?
— Только что. Когда Питер… когда его душа поднялась в рай. Это ведь хорошо, правда, мам?
— Ну, конечно!..
Фрэнк положил ладошку Элле на плечо.
— Он хочет, чтобы я вернула его…
— Не думаю, что тебе стоит это делать.
— Он хочет, чтобы я по-настоящему сильно за него помолилась.
— Может быть, лучше ему остаться там, где он сейчас, Элла?
— Когда мой день рождения, мам?
— Господи, Элла! Не знаю… Завтра,
— А сколько мне завтра исполнится?
— Да ладно тебе, Элла, ты должна помнить такие вещи! Мне-то откуда знать? Шестнадцать… Да, точно, шестнадцать.
— Когда Питер вернется, он на мне женится.
— Элла, он не вернется!
— Он может вернуться, если я буду достаточно усердно молиться. И мы поженимся.
— Боже мой, Элла, как будто у нас и без этого мало проблем!
Дола позволил журналистам выкрикнуть пару вопросов, но, видя, что Элла их игнорирует, поднял руки, успокаивая толпу. Большинство микрофонов тянулись вперед, чтобы разобрать разговор девушки с матерью.
— Элла, хочешь, уедем отсюда?
— Нет. Я здесь живу. И здесь Питер.
— Ну, он не совсем здесь… Питер теперь… на небесах. Или еще где-то.
— Я собираюсь вернуть его.
— Ну, ладно, а в родной дом ты не хочешь войти?
— Нет. Я ведь уже сказала. Я живу здесь!
— Но ведь не на улице же! Здесь слишком холодно.
Элла не ответила.
Стюпот подобрался поближе.
— Элла, мы можем тебя развязать? Теперь это безопасно?
Она пожала плечами:
— Да. Наверное.
Пальцы Стюпота трудились над завязанными год назад узлами на ее талии, которая казалась не толще его запястья. Фрэнк сперва помогал ему, а потом потянулся и поцеловал сестру.
— Элла, — позвала Джульетта. — Ты не хочешь поесть? Я что-то ужасно проголодалась.
— Поешь, мама.
— А ты? Ты такая худая — ты просто обязана что-нибудь съесть!
Фрэнк расстегнул сумку, висевшую у него на поясе, и вытащил оттуда размякший бесформенный батончик «Марс». Этот батончик так и ехал с ним всю дорогу от Флориды, и все тайные надежды, связанные с Эллой, он возлагал на это ее любимое лакомство. Она взяла его, но не раскрыла.
— Я не ем, мама. Я так решила. Если не есть, тогда и не тошнит. Так проще.
— Если не будешь есть — умрешь.
— Я каждый день приношу ей еду, миссис Уоллис, — сказал Стюпот. — Четыре раза в день. Иногда она пьет воду — совсем недавно начала.
Джульетта отмахнулась от него. Ей не нравилось, что этот мальчишка принимает в ее дочери такое участие.
— Элла, — позвал один из репортеров, — не могла бы ты сказать несколько слов о том, что сегодня произошло — немного прояснить для нас ситуацию?
— Нет, — ответила Элла. — Я не хочу ни о чем говорить.
— Так, ладно, господа, полагаю, это окончательный ответ, — заговорил, обращаясь ко всем, Дола. — Это первое публичное заявление, которое вы услышали от этой молодой леди, как я понимаю, за почти два года — и пора бы и честь знать! Давайте окажем Элле уважение, принимая ее слова такими, каковы они есть. Она сегодня больше не хочет разговаривать.