Эльмарис
Шрифт:
Закусила губу. Глаза опустила. Она понимала. Все понимала, но и поступить иначе не могла. Было страшно и горько, одиноко еще и не было никакого желания вверять жизнь свою, судьбу и тело неизвестному лорду, даже имени которого она не помнила. Нет, ей говорили, отец неоднократно называл ее жениха по имени, только вот Лиран не запомнила. Не до того было. Сначала она раздумывала о том, как сказать императору, затем гадала, отпустит ли он ее. Молилась про себя, чтобы не отпускал, но и в то же время надеялась, что не станет держать, что поверит ей, даст возможность построить свою жизнь. Пусть вдали от него,
А теперь вот… теперь она уже и сама не знала, чего хочет. Мужа, детей, свой дом… только вот… без Таршаана все это было бы ненастоящим, неправильным. А с ним… с ним этого не будет.
— Я не могу, — тихо прошептала Лиран, — просто отпусти меня, пожалуйста… отпусти.
— Ты уже подписала соглашение на помолвку?
— Нет, но…
— Я не отпущу тебя, — произнес Таршаан, приподнимая ее лицо за подбородок таким образом, чтобы заглянуть в глаза. И слова его прозвучали приговором. Камнем упали на сердце, ледяной поземкой пронеслись по коже. — Ты дала свое согласие, Лиран. Восемь лет назад, ты согласилась.
— Разве тогда у меня спрашивали согласия? — тихо произнесла она.
— Ты могла отказаться, — так же тихо произнес император. Он смотрел на нее, легонько поглаживал пальцем ее нижнюю губу. — Могла. И знаешь об этом. В ту ночь… в нашу первую ночь у тебя было право сказать мне нет.
— Императору не отказывают, — с горечью ответила Лиран. И слезинка покатилась по ее щеке. Молодая женщина не сдержалась и досадовала на себя за это. Перед императором не показывают слабости, перед ним не плачут.
— А что изменилось теперь? — поинтересовался Таршаан, осторожно стирая прозрачную каплю с ее щеки. — Я все еще император.
— Ты не сделаешь этого, — она и сама не верила в то, что говорила. Просто… надеялась на то, что он поймет. И отпустит, не будет и дальше мучить ее…
— Я не откажусь от тебя, — твердо ответил Таршаан и поднялся. — Ты моя, Лиран. Только моя. А я не собираюсь делить тебя ни с кем.
Перехватив свою ношу поудобнее, Таршаан начал размыкать грани, строя пространственный переход.
— Что ты… — крик молодой женщины повис в комнате, в которой уже через мгновение никого не было.
— Обживайся, — весело сказал Таршаан, опуская Лиран на широкую кровать. — Тебе придется пожить здесь какое-то время, пока я все не улажу.
— Ты… как ты… это… — возмущенно пыхтя, Лиран пыталась выбраться из одеяла, в которое ее замотали, словно в кокон. Наконец ей удалось, и она тут же подскочила. — Что все это значит? Верни меня немедленно. Ты не имеешь права!
— Серьезно? — заломил одну бровь Таршаан, посматривая на возмущенную женщину оценивающе. — Я император. Мне не отказывают, Лиран.
— Но… — Лиран растерялась. Внутри нее разгоралось пламя негодования. Она сердилась, и кулаки сжимала, кляня себя за бессилие.
— Я люблю тебя, — Таршаан приблизился и обнял ее, — и я имею право взять то, что хочу. К тому же, ты тоже не против. И не спорь, — тут же пресек новую волну возмущения император. — Какое-то время тебе придется пожить здесь. Это место охраняется лучше, чем императорский дворец в столице. Я не могу рисковать тобой. И не буду.
— Но моя семья…
— Ты серьезно полагаешь, что кто-то осмелиться возражать мне?
— Ты…
— Ты меня любишь, Лиран. И не сопи
Поцеловав ее, император открыл переход в свой дворец в столице. Прежде чем ступить в серое марево портала, он обернулся, окинул напоследок Лиран оценивающим взглядом и, подмигнув, произнес:
— Миленькая рубашечка, оставь ее.
И он успел скрыться в переходе до того, как в него врезался тяжелый подсвечник.
Глава 3
Хашрай. Северное княжество.
В Хашрае чувствовалось приближение зимы. Здесь она всегда наступала раньше, чем на остальных территориях Дарканской империи. За ночь основательно подморозило, ветви деревьев и пожухлую траву покрыло инеем, поверхности луж затянуло тонкой коркой льда, противно хрустевшей под ногами.
Арий Лиарэ уже несколько дней не находил себе места. Он не мог объяснить, что именно его беспокоит, что не дает спать по ночам и гонит его раз за разом проверять патрули и дозоры. Дартарры, подчиняющиеся ему уже несколько лет лишь пожимали плечами, но усиливали бдительность, не желая навлечь на себя гнев командира.
А сам командир элитного подразделения не мог внятно объяснить, что с ним происходит. Откуда взялась тревога, что снедала душу, почему даже его зверь ворчал и царапался внутри, словно высказывая свое недовольство?
Напряжение, казалось, просто застыло в воздухе, не давая никому вздохнуть свободно, расслабиться и насладиться передышкой. Первой передышкой за последние несколько лет. Сумасшедший старик, возомнивший себя всемогущим магом смерти, и превративший целое княжество в мертвую землю, отправился к предкам. Нежить, наводнившая в последние десятилетия Хашрай упокаивалась, посредством привлечения к этому делу ассаров, которых прислал в помощь оборотням лорд Шаэсс. Зачистка прилегающих территорий на предмет нечисти продвигалась ударными темпами. Еще немного и дартаррам можно будет покинуть северное княжество, с остаточными эманациями темной магии все равно будут разбираться маги — оборотням здесь делать уже будет нечего.
В последние годы Арий все чаще вспоминал Падар. Свое беспризорное детство на улицах южного города, Дера, который всегда был рядом, всегда поддерживал, протягивал руку помощи или же, наоборот, втягивал его, Ария, в очередные неприятности. Друзья давно не виделись, каждый из них был занят своей карьерой, но связывались они по магсвязи регулярно и новости из столицы не радовали Ария.
Командир дартарров тяжело вздохнул и направился обходить посты по периметру. Он тряхнул темными волосами и прислушался — кругом было тихо. За те три часа, что прошли с момента его последнего обхода, ничего не произошло. Совсем ничего. Звериный нюх подсказывал ему, что никого чужого в округе не появилось. А все равно было тревожно. Сердце сжималось, а собственный зверь царапался и скулил внутри, но, что удивительно, совершенно не требовал свободы. Словно боялся или выжидал чего-то. А вокруг было на удивление тихо. Лишь в центральном доме, отведенном под временную резиденцию кронпринца, прибывшего для проведения переговоров с посланниками норвов, было слышно движение — наследник империи проснулся.