Эмбер Глоу: Око Бури

Эмпирика Аттонита

Внезапная тишина оглушила – и только Тьюди грохотнул последней жестянкой, впечатав ту кулаком в стену.

У странницы замерло сердце. Незнакомец напомнил Норика – и ноющая боль стиснула грудь. Натянулась тугой струной – и оборвалась едкой горечью…

– Кейдор Сиггур Додд, – представился миротворец, снимая шлем.

Высокий худощавый человек средних лет. Желтоватая кожа. Белые волосы. Холодные изумруды глаз на узком лице, впалые щёки, поджатые тонкие губы.

Эмбер

смутно припоминала его.

– Кажется, мы встречались во время Бури? – спросила она, справедливо решив, что сама в представлении не нуждается.

– Да, пару раз, – бросил тот небрежно, с какой-то брезгливостью.

Натянуто улыбнувшись, странница метнулась к верзиле, который понуро стоял у стены над горой жестяного хлама.

– Ну и бардачок я тут устроил, – попытался пошутить Тьюди, пряча глаза.

Что-то тут было нечисто.

– Говори, – приказала Эмбер.

– Ты это… только не волнуйся...

– Тьюди?!

– В общем, в часовне…

О нет. Ну какой болван, в самом деле!

Странница осеклась, отринула злобную мысль, и всё же поступок товарища ужасно её раздосадовал. Вместо того чтобы кратко доложить в Чертог о вынужденном промедлении с возвращением, Тьюди рассказал, что они отправляются на Лагдагар, да ещё оставил данные, по которым «Квикстарт» могли отследить! Выходит, даром она провозилась три часа, обрывая всякую связь судна с Чертогом!

– Но я не просил подкрепления, – оправдывался верзила, – я вообще…

– Ой, да молчи ты уже!

– Да ведь я с ними даже не говорил!

Эмбер насторожилась.

– Связь барахлила, и я записал сообщение для Кадмара, вот и всё. Попросил помощника смотрителя, чтоб он передал.

Сдавленный хрип за спиной прервал беседу.

Странница кинулась к Далерхи: тот был ещё жив!

Рука машинально потянулась за мечом, но в том не было нужды. Искорёженное тело застыло в неестественной позе, из разорванных проводов на груди и шее вытекали струйки едкого дыма.

Эмбер опустилась на колени, заглядывая в померкшие глаза-протезы.

– Бренги, ты слышишь? – она осторожно подняла его голову, и в белых протезах мелькнула призрачная искра.

Мягкие рыжие кудри струились меж пальцев. Волна скорбного трепета пробежала по телу, сдавила горло.

– Мне жаль, – прошептала странница дрогнувшим голосом, – я… прости меня. За всё, что я сделала с тобой. И с твоим братом.

Под железной маской, скрывавшей нижнюю часть лица, послышалось едва различимое бормотание:

– Совет… он подписал амнистию… Чутьё подвело меня, но теперь я вижу… Тебя подставили… Это его заказ…

– Чей?

Грохот –

и металлический стон. Выстрел плазмомёта прожёг дыру во лбу Далерхи посередине кривого шва.

Не веря своим глазам, подёрнутым слезами, Эмбер обернулась: Сиггур Додд вновь воспользовался вражеским оружием.

Бренги Далерхи был мёртв. Уже навсегда.

29

Эмбер едва стояла на ногах. Ноющая тяжесть во всём теле после выматывающей битвы. И тошнотворная слабость – последствие джета.

Пакостное состояние – но куда хуже свербящая горечь на сердце. Смерть Далерхи казалась ужасно неправильной, не давала покоя, терзала совесть.

К сожалениям о былой жестокости примешивалась непонятная тревога. В скомканных мыслях зудели последние слова Бренги: что-то о Совете, амнистии, заказе и обмане…

И ещё этот Сиггур Додд! Пренеприятный тип, Эмбер он сразу не понравился, хотя она и пыталась оправдать его поведение: многие миротворцы относились к ней настороженно. Но этот… какой миротворец станет хладнокровно добивать поверженного врага?

Подставив спутнице плечо, Тьюди почти волоком тащил её по коридору. С изрезанными руками, в рваном плаще, он и сам с трудом переставлял ноги. Васильковые глаза помрачнели от залёгших под ними глубоких теней, тёмные брови нахмурились. Тяжёлые, недобрые думы отражались на посуровевшем лице.

Ни словом он не обмолвился по дороге, и эта необычная угрюмость старого товарища добавляла страннице беспокойства.

Песчаная буря встретила их за воротами – в ней тонул бетонный причал с чёрными ладьями, таяли серебристые отблески «Квикстарт», терялись белые миротворцы.

Тонула и Эмбер: в янтарной пыли, забивавшей глаза, в рёве иссушающего ветра, в головокружительном тумане подступающего беспамятства.

Она очнулась уже на борту, в кресле пассажирского отсека. И сразу ощутила неладное. Машинально ощупала себя, не открывая глаза. Ну конечно! Она была без плаща!

Странница вскочила: заветное серое одеяние, хранившее в карманах столько секретов, валялось рядом небрежным свёртком. Оставшись в чёрном костюме вражеского образца, она чувствовала себя обнажённой.

Но хуже всего было то, что верный соратник, по-прежнему серо-суровый, молча сидел напротив! Скрестил руки и ждал, не сводя с неё тяжёлого взгляда.

Мысли вихрем пронеслись в голове. Спутник явно в чём-то её винит – но в чём именно?!

Эмбер вопросительно развела руками, не решаясь заговорить первой.

Тьюди ответил сухим кивком и многозначительно повертел в руках чёрную рукоять меча. Изнурительная тишина звенела в ушах, действовала на нервы.