Эмбер Глоу: Око Бури
Шрифт:
Тьюди ответил не сразу:
– Я знаю. Знаю, что встречу там… свою судьбу. Я помню… Мне давно следовало туда отправиться. Тайны грота ждут меня слишком долго.
У Эмбер подкосились ноги, и она привалилась к стене. Глухо, запинаясь, вымолвила:
– Ч-что именно ты помнишь?
– Сны. Видения. Из прошлого – или того, что могло бы быть будущим.
Тяжёлое молчание и тихий треск передатчика. И скрежет зловещей усмешки спутника – ножом по сердцу:
– А ведь Око Бури… примерно так и работает,
32
Сны. Видения. Тьюди мучали кошмары после аварии. Он не мог двигаться, говорить и почти не приходил в сознание, но Эмбер знала, что его терзает. Эти гибельные наваждения и стали причиной постигшей его беды.
Долгое, изнурительное лечение потушило безумное пламя, которым был объят его разум, милосердно похоронило воспоминания о событиях накануне катастрофы. Острый ум, дерзкий нрав, чрезвычайная одарённость погибли в том пожаре – вместе с неукротимым стремлением к запретному знанию, из-за которого всё это и случилось.
И теперь, после стольких лет покоя, эти зловещие грёзы начали омрачать безмятежность его ночей!
– Ты должен был сразу мне рассказать! – в сердцах воскликнула Эмбер.
– Ну, и тебе не мешало быть более откровенной.
Звучала ли в этих словах скрытая, не вполне осознанная догадка о том, что произошедшая трагедия не была прискорбной случайностью? Странница похолодела от этой мысли.
– Грот Менауту. Вот как называется это место. Я никак не мог вспомнить, пока ты не спросила у Далерхи. Уверен, что именно о нём вы спорили с Вигом. Мне постоянно снится этот ночной спор… Не могу разобрать слов, разглядеть лиц, только знаю, что это было взаправду. Возможно, я случайно услышал ваш разговор – и счёл бы пустяком, но… Пустяки ведь не будут столько лет спустя крутиться в голове снова и снова, верно?
Эмбер хотела возразить – и не смогла.
Знакомый грохот, сотрясший ладью, подсказал, что она вышла из коридора. Очевидно, заправочная станция. Тьюди был всё-таки добрый малый: выпустил странницу подышать.
Мрачная голая пустошь, куда ни глянь. Ветхая обглоданная ветрами постройка – столбы да дощатый помост под крышей. Проржавевшие цистерны с топливом. Оборванная цепь на манипуляторах. Разбитые камеры слежения. Да, здесь кто-то похозяйничал, а никому и дела нет.
Мёртвая зона между просвещёнными мирами и туманными окраинами, но местные управления ближних планет обязаны следить за дорогами. Впрочем, «ближние» – понятие растяжимое, весьма неопределённое в таком захолустье. Хорошо хоть топливо есть.
Сол – универсальное горючее. На подобных заправках – солегроидах, то есть малых планетах, богатых возобновляемым солеграином, – сол поступал в резервуары через обрабатывающие фильтры прямо из недр. Для оплаты достаточно было кинуть монеты в специальный приёмник. Полная автоматизация этого процесса позволяла заправочным станциям работать без обслуживающего персонала. Во время Бури и до неё топливо
– Нужно заплатить, – промямлила странница, растерянно наблюдая, как спутник без зазрения совести прилаживает манипуляторы к зарядному порту «Квикстарт».
Тьюди не потрудился отвечать, а у неё не осталось монет. Зато появился новый камень на сердце. Будто без этого было мало!
– Помню, – невесело усмехнулся вдруг верзила, возясь у борта, – ты всегда осуждала воровство. Хладнокровное убийство – это пожалуйста, а вот стянуть, что плохо лежит – ни за что!
Эмбер сидела на дощатом приступке под козырьком дырявой крыши, глядела в бурую хмарь пустынного мира, ожидая, когда всё это закончится. Тусклое солнце таяло за горизонтом, вспыхивало бледными проблесками в туманной дали.
Бесцветная скудная поросль, проглядывающая среди камней, напомнила об Элестрене. Но как далеко он был теперь – в другой жизни, а может, и вовсе во сне? Неужели она и вправду надеялась обрести там покой после всего, что натворила?
– Тьюди, я должна кое-что рассказать, – вырвалось само собой.
33
Даже среди благонравных обитателей Чертога Виград Сорли отличался особым добросердечием и удивительным спокойствием. Он и в самой отчаянной ситуации умел сохранять самообладание и рассудительность. Никогда не терял надежды. Непременно находил решение, сколь бы трудной ни была задача.
Но в тот раз Эмбер впервые увидела ужас безысходности в его глазах.
Среди ночи в командирском шатре они спорили так громко и непримиримо, что несколько наспех одетых соратников прибежали на шум: думали спросонья, боевая тревога. Неудивительно, что Тьюди тоже услышал.
Они перешли на шёпот – не менее ожесточённый – и спорили до рассвета, до изнеможения, в отчаянии заламывая руки и хватаясь за голову.
После чудесного спасения из лабиринтов Иссота они поклялись навеки забыть о вражде и не припоминать друг другу былые промахи. В ту ночь оба не сдержали слово.
– Я же доверял тебе, мы все доверяли… А ты опять за старое? – сокрушался Виг, закрывая руками перекошенное лицо. – Да ещё и Тьюди взялась учить… О чём ты только думала?
Страннице было жутко видеть его таким, но она решительно отказывалась признавать за собой вину.
– Ты не понимаешь! – шипела она сквозь зубы, сжимая кулаки. – Посмотри, чего мы добились! Победа у нас в руках! Но сейчас речь о новой угрозе…
– …которую ты создала!
Эмбер упрямилась, злилась, что миротворец не хочет её услышать, хотя и сознавала непростительность ошибки. Да какая теперь разница, сам Тьюди встал на этот путь или с её невольной подачи, если видение грядущего неумолимо предвозвещает одно? Снова и снова – неизменно, как ни распутывай нити судьбы, сколько ни просчитывай вероятности…