Эмбер Глоу: Око Бури
Шрифт:
Слишком много пережили они вместе: странствий, сражений, боли. Накрепко связаны – не разорвать. Даже Кадмару, сколько бы он ни пытался.
Верховный Хранитель навис над столом, объясняя, как пробраться в верхний зал донжона. Голос его был спокоен, слова – сухи и коротки.
Волнуется, отметила Эмбер. Ещё бы! Она не рассказывала о видении, только настояла, что Вига нужно искать именно там. Хвала Свету, что Кадмару хватило благоразумия её послушать. Должно быть, присутствие кейдора Сорли – пусть и незримое, но уже вполне явное – убедило Огаро в очередной
В бледном свечении проектора вырисовывались трёхмерные изображения крепости и её внутренних помещений. Спасатели, многим из которых в силу юного возраста прежде на Зграженке бывать не приходилось, внимали командиру в сосредоточенном безмолвии.
Некоторые, как светловолосая девушка в зелёном сюрко, были столь встревожены предстоящей миссией, что не могли сидеть на месте и переминалась с ноги на ногу, облокотившись на спинку кресла.
Немолодой широкоплечий кейдор в коричневом сюрко, расположившийся рядом с обеспокоенной блондинкой, пристально щурился, почёсывая посеребрённую коротко стриженную голову. Эмбер с трудом узнала в нём старого соратника, Гора Македа, прозванного Посвящённым. Он был одним из лучших в отряде Вига. Да что говорить: там все были как на подбор… Но Гор, в отличие от многих, всегда держался со странницей дружелюбно и просто, как с равной. Хорошо, что сейчас он её не видел.
Гида Сумарлиди, сложив руки на груди, теребила край белого плаща. Эмбер слушала вполуха, прислонившись к двери. Разбитость во всём теле и мутная тяжесть в голове досадно напоминали о ночных кошмарах, лишивших её сна, а сердце свербело давней тоской.
– Пятнадцать минут на сборы. Жду всех в часовне, – подытожил Кадмар. – Отправляемся сразу после молебна.
Миротворцы начали покидать помещение, и странница, освободив проход, понуро стояла в углу.
Гида Сумарлиди помахала рукой, едва заметив её. Эмбер коротко кивнула.
– Встретимся в часовне, – молвила девушка, проходя мимо.
Она остановилась, будто хотела ещё что-то сказать, но странница отвела взгляд.
Наконец они с Кадмаром остались вдвоём. Повернувшись спиной к двери, Верховный Хранитель склонился над столом, заново прокручивая изображения на проекторе. Чтобы унять тревогу, должно быть, ибо он и так помнил все ходы наизусть: твердыни Заграды некогда принадлежали служителям Света и в большинстве своём строились по одному плану.
Эмбер медлила в нерешительности. Тяжёлая ноша тревожных дум пригвоздила ноги к полу, сковала мышцы.
– Почему ты всё ещё здесь? – спросил миротворец, не оборачиваясь.
Ноющая боль за грудиной разлилась по телу волнами трепета. Кадмар… Они вместе пережили не меньше странствий и сражений, чем с Вигом. И, невзирая на все горести и обиды, он сделал для неё так много. И так много нужно было ему сказать! Нет, никакие слова не могли выразить её признательность… и раскаяние.
На мгновение Эмбер захотелось обнять этого сурового человека, чья сдержанность не выдавала и тени тревог и печалей, лежащих на
Осталось ли?..
– Кадмар, я… – странница запнулась, неуверенным шагом приблизилась к столу.
Слова благодарности путались с извинениями, стояли в горле комом. Хотелось распахнуть перед ним душу, исповедаться в содеянном, рассказать о Марагде. О Далерхи и Норике. И о Шиле Сумарлиди, хоть они с Кадмаром давным-давно пообещали друг другу никогда не говорить о её гибели.
Миротворец обернулся, смерил странницу безразличным взглядом, скрестив руки на груди.
– Спасибо за всё, – выпалила Эмбер.
Помедлив, Верховный Хранитель сухо кивнул и принялся снова мучать проектор.
Бесцельно потоптавшись в неловком молчании, она с тяжёлым сердцем направилась к выходу.
– Простите меня, – шепнула уже на пороге, украдкой глянув через плечо, – за всё, что я натворила…
Кадмар её не услышал – или не подал виду.
«…и за то, что собираюсь сделать».
50
Походные часовни имелись на всех крупных миротворческих судах. Огромные сводчатые залы во всю палубу, величественные в своей простоте, они напоминали храмовые святилища Чертога. Здесь служители Света собирались, чтобы вознести благодарственные молитвы, испросить благословение на всякое начинание и предать себя на милость высшей воли.
Омрачённая воспоминаниями о недавних злодеяниях, Эмбер с трудом заставила себя ступить на часовенную палубу. Смятённое чутьё гнало её прочь от этого места, разум твердил, что лучшего момента для свершения задуманного быть не может, что нужно спешить, пока никто не хватился… Но колючая совесть терзала нераскаянную душу, понуждая идти сюда против воли и здравого смысла.
Миротворцы в длинных белых плащах и серебристых доспехах стояли в зале в благоговейной тишине. Лица их были обращены к дальней стене, где за золочёной оградой с резными дверями виднелся янтарный занавес. Сквозь тяжёлую ткань просвечивало мягкое мерцание, капая дрожащими лучиками на белый с золотыми узорами пол.
Странница замерла на пороге, не решаясь войти в зал часовни. За строем благородно выпрямленных спин она разглядела высокую фигуру Кадмара, ступившую на возвышение перед золотыми дверями.
Он обратился к всевидящему Свету, воздев руки, и хор вторящих ему голосов разнёсся эхом под светлыми сводами.
У Эмбер засвербело в горле – оттого ли, что в нём застряли слова молитвы, которую она некогда знала наизусть?
Волны тёмной досады штормовыми барашками окатывали окаменевшее сердце.
– …и да свершится всё по Твоей воле, – смиренное прошение пронеслось по залу.
Странница отвела взор и бросилась вон – за миг до того, как занавес распахнулся, и нестерпимое белое пламя ярким свечением разлилось по часовне, омыло десятки простёртых рук и сияющих лиц.