Эмеслам
Шрифт:
— Меня не застать врасплох дважды, Вакиф! Не сомневайся, я не оставлю Ашургалову шанса организовать новый заговор, — он затушил сигару в пепельнице и, поднявшись на ноги, пододвинул в сторону Шихатбудинова тонкую пластиковую папку. — Я позвал тебя сюда по другой причине. Сам взгляни.
Охваченный дурным предчувствием, тот открыл папку — и увидел то, чего так боялся! На него смотрело увеличенное фото Валерии, взятое, судя по всему, из её паспорта. Шихатбудинов очень надеялся, что в этот миг его лицо не выдало эмоций, захлестнувших его нутро. С трудом проглотив болезненный комок в горле, мужчина
— Кто это? — спросил Шихатбудинов, стараясь, чтобы его голос звучал ровно.
— Она похожа на нее? — вместо ответа поинтересовался сардар. — На мать твоей дочери?
Его гость не смог заставить себя ответить ему.
— Как звали твою возлюбленную? — продолжил расспросы Месхингасар.
Шихатбудинов усилием воли стряхнул с себя оцепенение.
— Бэлла… Её звали Бэлла… — прошептал он хрипло.
— Так она, — сардар кивнул на снимок в его руках, — похожа на Бэллу?
Врать было бесполезно и даже опасно, Вакиф это осознавал.
— Очень похожа… — он аккуратно отложил фото в сторону. — Но пока я искал её, то встречал многих, похожих на Бэллу! Это не значит, что…
Он хотел было сказать: «это не значит, что она дочь Бэллы», но Месхингасар оборвал его:
— Я много лет думал, какой бы она стала, если бы выросла. Пытался представить её облик, черты её лица… А потом увидел её на улице Мес-Кувы, — он ткнул пальцем в фото Валерии. — Первой моей мыслью было: «Именно такой она и должна была вырасти!» Именно такой я рисовал её в своем воображении! И я уверен, что мои чувства меня не обманывают.
Шихатбудинову пришлось, против воли, подыграть ему:
— Ты думаешь, это Ясмина? — спросил он напрямую.
Месхингасар, казалось, тоже вынужден был прочистить горло:
— Я хочу в этом убедиться, сделав ДНК-тест.
— А где она сейчас? Я могу её увидеть? — спросил Вакиф, уже зная, что услышит в ответ.
По лицу сардара пробежала тень, но тот быстро взял себя в руки.
— Она сбежала от меня. Когда на дворец напали, я приказал вывести её через подземный ход. Бойца, который её сопровождал, тяжело ранили и это дало ей возможность сбежать, — проговорив это, сардар отвернулся от Шихатбудинова и ушел к окну, где замер.
Вакиф, погруженный в сомнения, помолчал с минуту — он не знал, как ему быть дальше. С одной стороны, он должен был вести себя разумно и не провоцировать Месхингасара, дабы не вызвать его подозрений; с другой стороны, сардар только что признался, что держал в плену ту, которую считал его, Вакифа Шихатбудинова, дочерью! И пусть данное признание не стало новостью для Шихатбудинова, однако гнев все же неистово закипел в его груди.
— Ты держал ее в плену? — это был не вопрос, а утверждение.
Сардар даже не оглянулся, услышав его слова.
— Сначала я не был так уверен. Я думал, что она просто очень похожа на Ясмину и решил пополнить свой сераль. Приказал её похитить. Но… Но с каждый днем мои сомнения только крепли… Я пытался убедить себя, что это невозможно. Ведь мы нашли обломки самолета! И будь Ясмина жива, она бы узнала меня, разве нет? Я повторял себе это снова и снова… Но не мог избавиться от своих чувств, которые говорили мне — ЭТО ОНА!
— Если
Сардар, наконец, обернулся к нему и стало заметно, что его лицо утратило бесстрастность.
— Ты забываешь, что Ясмина выбрала меня! Я — её избранник!
— Это не давало тебе никакого права держать её в плену! — упорствовал Шихатбудинов.
Желваки на лице Мансура Месхингасара дернулись, но он быстро вернул себе контроль.
— Я понимаю тебя, Вакиф… Понимаю твои чувства. Ты отец Ясмины и, если я действительно похитил твою дочь, то тем самым нанес тебе оскорбление, — заявил он примирительным тоном и подошел к нему, продолжая с достоинством игнорировать раненую ногу. — После того, как я найду её и мы все выясним, я всё сделаю так, как велит традиция. Обещаю тебе, Вакиф!
Шихатбудинов позволил себе долю скепсиса:
— Ты так уверен, что сможешь её разыскать?
— Она не могла далеко уйти. Я не позволю ей покинуть пределов Эмеслама, — сардар наградил его улыбкой, в которой сквозил обжигающий лед. — Не сомневайся, я во всем разберусь! Через пару часов сюда привезут её мать и я смогу допросить её.
Ладони Вакифа предательски дрогнули и он поспешил спрятать их за спиной.
«Маша! Маша… Только не это! — заметались рваные мысли в его голове. — Я не смог уберечь Леру от него, а теперь он добрался и до тебя…»
Сардар пересек кабинет и, взявшись за ручку, сказал напоследок:
— Возвращайся к своим повседневным обязанностям, Вакиф. Я извещу тебя о новостях, — распахнув дверь, он прибавил: — Мне же пора выступать перед моим народом.
Шихатбудинов последовал за ним и, когда сардар занял место на трибуне перед телекамерами, он встал под аркой, желая услышать его речь. Когда телевизионщики дали сигнал, что вещание началось, Месхингасар посмотрел в телеобъективы тяжелым взглядом, который мог даже закаленного в воинском деле человека заставить зябко поежиться, и заговорил отрывистым, гипнотическим голосом:
— Граждане Эмеслама! Я надеялся, что мне больше не доведется обращаться к вам с подобными прискорбными новостями. Я искренне верил, что эхо войны осталось далеко позади. К великому сожалению, я горько ошибался. Этой ночью объединенные силы повстанцев организовали покушение на мою жизнь. Они напали на мой дом и убили много людей, преданно служивших мне и защищавших меня до последнего своего вздоха! Тем самым они объявили войну не только мне, но и всей нашей стране, всем ее гражданам!.. — выдержав эффектную паузу, Месхингасар перешел к самой важной части своего обращения к народу: — С прискорбием я вынужден признать, что мир в Эмесламе невозможен, пока до конца не уничтожены повстанцы. Я обещаю свои согражданам, что приложу все возможные и невозможные усилия, чтобы победить зло и вернуть мир в республику уже раз и навсегда! Я принимаю вызов сепаратистов и объявляю ответную войну! С этой минуты я закрываю все границы Эмеслама и ввожу в стране военное положение, которое продлится до тех пор, пока не будет закончена спецоперация по уничтожению повстанческих сил.