Эмигрантка в Стране Вечного Праздника. Книга вторая
Шрифт:
Нечто аналогичное мне не раз приходилось наблюдать в Перепёлках. Дородная сельская молодуха, стоя посреди улицы, зычным голосом (чтобы сказанное ею услышали все окружающие) начинала рассказывать знакомой о себе: "Такой сложный материал был, особенно в "Концепциях современной философии"! Но я всё осилила и сдала экзамены на отличные оценки. По-другому ведь культурным человеком не станешь!". "Молодец!" - удостаивала её похвалы знакомая. Вдруг выражение лица у студентки сменилось с самодовольного на недовольное. Увидев идущую навстречу сельчанку, она принялась гневно кричать ей: "Эй ты! Я тебе вчера вечером два раза звонила. Ты что трубку не берёшь? Совсем совести нет? Бесстыжая твоя рожа!" Уткнув руки в бока, она продолжала оглашать всю улицу громкими криками: "Как просить, чтобы я её ребёнка из детского сада забрала, так, видишь ли, она меня быстро находит. Да ещё как вежливо просит, но только когда ей это нужно! А чтобы на телефонный звонок ответить..." "Что ты так расходилась?!
– испуганно принималась оправдываться девушка, ставшая объектом критики.
– Я твоего звонка не слышала, у меня телефон весь день в кармане другой одежды пролежал". "Ага, так я тебе и поверила!
– не унималась кричащая на нее "культурная" студентка университета.
– Врёшь ты всё! Не хочешь со мной разговаривать - так и скажи! Боишься, что я тебя тоже о чём-нибудь попрошу!" В общем, даже учеба в университете и дипломы, полученные в высших учебных заведениях, в некоторых сельчанах не производили желаемого эффекта. Что уж говорить о тех, кто университетов не заканчивал и нигде, кроме общеобразовательной школы, не учился? Как правило, данная категория жителей Перепёлок контролировала себя в критических высказываниях ещё меньше. Их объединяло желание продемонстрировать окружающим недюжинную яркость своей натуры
В спорах сельчане стояли не на жизнь, а на смерть, чтобы доказать собеседнику свою правоту, зачастую всё равно в чём. Приведу пример такого разговора. "У Оскара первая жена работала продавщицей в булочной".
– "А тебе, откуда про это знать, соседка? Ты же в это время жила с матерью в соседнем посёлке".
– "Племянница сказала".
– "А она откуда знает?" - "Понятия не имею".
– "Тогда пусть помолчит и не говорит всякие глупости! Первая жена Оскара коров доила на молокозаводе, понятно?" - "Да что ты на меня взъелась? По мне, так хоть бы она на фабрике работала, хоть в баре, хоть на ферме, да хоть где..." - "Зато я, в отличие от некоторых, люблю правду и терпеть не могу, когда привирают ради красного словца!" Любили сельчане поговорить и о культуре. Как-то раз в Перепёлках мне довелось стать свидетельницей следующего диалога между умудрёнными жизнью старцами. "Я слышал, у тебя внук стал в школе плохо учиться, говорят, у него проблемы с воспитанием", - начал один. "Что плохо учится - это правда, а проблем с воспитанием у него - никаких!
– отвечал ему другой.
– Скажи, было такое, чтобы он с тобой хоть раз при встрече не поздоровался?" "Вроде, не было", - прокряхтел первый. "Вот и я говорю, - воспрянул духом дедушка ученика, - парень он у нас высококультурный: пьёт пиво только по выходным, курит на улице, дома и в подъезде табаком не чадит, с компьютером управляется - иногда посидит перед ним часок-другой. Ну, скажи, разве это не культура? Что ещё учителям надо? И вообще, ну их, образованных всех мастей, в баню! У меня год назад врачи коленку прооперировали, чтобы достать оттуда сломанный мениск. Так, что ты думаешь? Достать-то они его достали, но до сих пор мне не вернули! Прикарманили чужую часть тела... А послушать всех вокруг, так медики - самые культурные люди!"
Зачастую для сельчан понятие "культура" представляло собой набор конкретных внешних признаков, по которым можно было с точностью определить, можно ли считать того или иного человека культурным. Для некоторых жителей Перепёлок признаками бескультурья были звучания физиологического характера, вроде отрыжки и газоиспускания, и, если ничего подобного в поведении того или иного человека не наблюдалось, то он автоматически причислялся ими к категории культурных людей. Другие сельчане обращали внимание на способность соседей создавать окружающим разные неудобства. К примеру, если кто-то имел привычку, перебрав алкоголя, падать на проезжую часть, перегородив собой движение автотранспорту. А тех, кто в таких проступках замечен не был, на их взгляд, можно было отнести к культурной прослойке населения. Наряду с этим наблюдались следующие закономерности. Любителям поговорить не нравились собеседники, перебивающие на полуслове. Модниц выводили из себя безвкусно одетые мужчины и женщины. Соблюдающих диеты глубоко раздражали те, кто любил вкусно и много поесть, и наоборот. Слово "культура" обрастало значениями в зависимости от каждого конкретно взятого человека и заодно способы её внешнего проявления. Некоторым жителям Перепелок очень нравилось демонстрировать окружающим свой культурный уровень, а точнее, то, что, как они считали, являлось таковым. Как-то раз я поинтересовалась у одной знакомой, почему она ходит за покупками в супермаркет в туфлях на очень высоком каблуке. Все же эта обувь не совсем уместна для таких целей, учитывая, что из магазина приходится нести в каждой руке по большой и тяжёлой сумке с продуктами. С такой ношей вывихнуть ногу - пара пустяков. Сельчанка удивлённо на меня посмотрела и, чеканя каждое слово, изрекла: "А как иначе?! Ведь я же культурная женщина! Поэтому куда бы я ни отправилась, всегда выгляжу прилично!" К слову, эта самая дама, даже ранней осенью и в мае месяце, невзирая на двадцатиградусную жару, носила перчатки. Зимой она надевала модельную шляпку с длинным страусовым пером, которым задевала за все дверные проходы и при наклоне вперёд не раз была на миллиметр от того, чтобы ткнуть им кому-нибудь прямо в глаз.
******
Такая интерпретация понятия "культуры" у жителей Перепёлок нередко сопровождалась высокомерием. Обидевшись на кого-либо, одни считали вполне приемлемым при виде этого человека надменно отвернуться в сторону и не отвечать на его приветствие. Другие то и дело поправляли своих собеседников во время разговора так, как это делают школьные учительницы: "Какой же ты невнимательный!", "Я не собираюсь тебе это тысячу раз повторять!", "Прежде чем что-то сказать, сначала подумай!" и т.п. Один сельчанин без конца поучал, второй на каждом слове бахвалился, третий сыпал разными терминами, а когда его просили разъяснить их значение, пускался в ещё более заковыристые объяснения, которых тоже никто не понимал, отчего на лице у рассказчика появлялось выражение гордости и тщеславия, вызванное донельзя раздутым чувством собственного превосходства. К слову сказать, жители Перепёлок не раз принимались энергично доказывать мне, эмигрантке, их культурную состоятельность. Расскажу пару таких историй.
Однажды я решила прогуляться по каменистой тропке в горах, неподалёку от Перепёлок. Погода в тот день выдалась чудесная. Ласково пригревало солнышко, дул слабый ветерок, а голосистые птицы заливались в кустарниках так, будто участвовали в песенном конкурсе. Я припарковала свой автомобиль на стоянке, вышла из него и уже было свернула на каменистую тропу, как вдруг меня окликнула женщина-гид, проводившая экскурсии в расположенной неподалеку туристической пещере. Желая, как и я, насладиться весенним великолепием, она вышла к месту парковки. Сначала мы перебросились парой фраз о погоде, а затем она задала мне вопрос: "Ты ведь - русская, да?" Я ответила ей кивком головы. "Хм, - она задумчиво измерила взглядом сначала меня, затем мой автомобиль и спросила: - Ты на этой машине приехала?" "Да, а что?" - ответила я. "Да так, вижу, она у тебя уже не первой молодости!
– ехидно улыбнулась женщина-гид и неожиданно предложила: - А хочешь на мою посмотреть? Она у меня почти новая, всего год на ней езжу". Откровенно не понимая, зачем ей это нужно, я приготовилась вежливо отказаться, но женщина-гид отреагировала гораздо быстрее. Щёлкнув дистанционным ключом, она открыла одну из соседних машин, подозвала меня жестом и сразу после этого, гордо выпрямив спину, высокомерным тоном приступила к пространному описанию экипировки своего транспортного средства. Кстати сказать, во время её монолога на автомобильную тему мне стало понятно, что продажа транспортных средств могла быть другой профессией этой сельчанки. "Вот, видишь?
– и она принялась поочерёдно указывать пальцем на то, что находилось в салоне её автомобиля.
– Все сиденья сделаны из натуральной кожи, даже подлокотники, а это - автоматический регулятор скорости. Тут находится кнопка кондиционированного воздуха, который можно запрограммировать на постоянную подачу и температуру. Здесь у меня борткомпьютер, многими функциями которого можно управлять с помощью кнопок на руле, а там прикреплён дорожный навигатор, который я всегда включаю в пути". "А зачем?
– спросила я.
– Вы ведь живёте в Перепёлках, а туда десять минут езды по дороге, на которой всего одна развилка". Однако женщина-гид пропустила мой комментарий мимо ушей, продолжая упиваться описанием цивилизованных прелестей своей новой машины: "Ёмкость багажника у неё около тысячи литров, для быстрой езды служат высокоскоростные шины, у кресел легко регулируется наклон спинки, а ещё..." "Спасибо, мне всё понятно", - перебила я рассказчицу, не желая тратить своё прогулочное время на выслушивание этой совершенно не интересующей меня информации. "Что тебе понятно?
– не скрывая своего неудовольствия, процедила сквозь зубы женщина-гид и, окатив меня с ног до головы презрительным взглядом, уточнила: - Я же это не для себя рассказываю, а для тебя, чтобы ты могла посмотреть на то, чего никогда в жизни не видела". "Спасибо, как-нибудь в другой раз", - ответила я. "Ну, как хочешь, - бросила она.
– Просто я решила, что тебе интересна наша культура. Мы же, в отличие от некоторых, живём в цивилизованных условиях и ездим на машинах, сделанных по последнему слову техники!"
Опишу другой случай очевидной демонстрации высокомерия, заменяющего собой культурное содержимое. Однажды я в качестве приглашённой присутствовала на ужине у одной из своих знакомых - коренной жительницы Страны Вечного Праздника. За столом нас сидело около десяти
– Надеюсь, слово "качество" тебе понятно?" Окончательно растерявшись и не понимая, как вести себя в данной ситуации, я молча хлопала глазами. А та, не обращая внимания на мой ошарашенный вид, продолжала: "Качество - это когда клиентам отеля предлагается много разного сервиса: в комнатах стоят живые цветы в вазах, из окон открывается красивый пейзаж, есть ванна с гидромассажем, кровать с водяным матрасом... Кстати, водяной матрас называется так потому, что он заполнен жидкостью". "Я в курсе, что это такое", - наконец, сумела я вставить слово в её монолог. "И где же ты его видела? По телевизору?!" - с усмешкой произнесла она. "Нет, в магазине", - ответила я. "Ври да не завирайся!
– отрезала Летиция.
– Ещё скажи, что где-нибудь там, у себя на родине... в этой вашей бескультурной стране, как там она называется... где у вас одна мочалка на троих". "Впрочем, речь не об этом, - победоносно осмотревшись по сторонам и обращаясь к остальным собеседницам, продолжила она свой рассказ.
– По правде сказать, девчонки, поездкой я осталась очень довольна. Обстановка там была чудесная и все вокруг - такие культурные люди! Отец-то у жениха - бывший заместитель министра, поэтому больше половины приглашённых были из госучреждений: видные политики и чиновники, а остальные - крупные бизнесмены. Многие пришли с женами. Хотя некоторые и по одному. Какие на них были костюмы, платья, туфли, украшения! Все такое, ну супердорогущее! С ума можно сойти! А какие у входа стояли автомобили! Короче, цивилизация крупным планом. Между прочим, когда дело дошло до танцев, меня сразу пригласил один джентльмен, потом кто-то сказал, что он - крупный чиновник, служит где-то в министерстве образования. Правда, залил он за воротник прилично, сначала повис у меня на шее и заплетающимся языком нёс всякую ахинею, а потом стал приглашать к себе в номер, и, когда я отказалась, надо было видеть, как ему это не понравилось... Конечно, люди с таким положением в обществе не привыкли, что им отказывают. Потом, к концу праздника, все ужасно напились, стали рассказывать пошлые анекдоты и громко материться. Но всё равно отдых получился суперприличный и культурно-развлекательный". Договорив, Летиция вновь остановила на мне свой победоносный взгляд и добавила: "Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду? Культуру общения, поведения, обстановки! Культуру вообще! Ясно?" По правде говоря, единственный вывод, который я сделала для себя из её рассказа, заключался в том, что для неё понятие "культуры" представляло собой совокупность материальных ценностей и ничего больше.
******
Если кому-то захочется узнать, какова была реакция моего мужа на подобные высказывания в мой адрес наших друзей и знакомых, отвечу: никакой. Они для него были частью родины (которая равнозначна слову мать), а я - семьей. Сделать выбор в такой ситуации не так-то просто. Недаром огромное количество мужчин мечется между собственной матерью и супругой, не находя в своих чувствах золотой середины: и без той не могу, и без этой... По моим наблюдениям, решающим фактором в этом внутреннем и внешнем конфликте зачастую становится территория, на которой разворачиваются эти события. Если запутавшийся в своих чувствах мужчина обитает в родительском гнездышке, то именно оно покажется ему самым желанным, а если живёт с супругой отдельно, то наверняка будет ощущать сильную тягу ко всему, что связано с ней и их семейной жизнью. Те, кому хоть раз в жизни пришлось разрываться между двумя "магнитами", притягивающими с равной силой, поймут, о чём я говорю. Словом, решить, как правильно отреагировать на происходящее, моему мужу было совсем непросто.
Что же касается меня, то о своём эмоциональном состоянии я бы сказала так. Прожив за рубежом более десяти лет, я пришла к выводу, что на самом деле не жила, а полужила. Там у меня был полумуж (потому что другая его половина всегда принадлежала друзьям, а большая часть представлений о жизни являлась отражением европейских истин), полуработа (которая мне либо не нравилась, либо ко мне там плохо относились), полудрузья (совершенно не заинтересованные в установлении со мной крепких дружеских отношений люди). Все это, в совокупности, привело к тому, что я стала эмоциональным инвалидом. Мои ощущения как бы ополовинились, уступив место полурадости, полууверенности в себе, полудоверию к окружающим. Да и как доверять, когда на собственной шкуре тысячу раз проверено, что при общении с эмигрантами европейцы ищут лишь доказательства укоренившейся в их сознании истины о том, что приезжие, все до одного - лгуны, предатели, воры, убийцы, мошенники и проститутки. К тому же в период экономического кризиса это мнение было доведено до абсурда. Я же, наподобие жён декабристов, к своим сорока годам пожертвовала почти всем, чем только женщина в состоянии пожертвовать. С одной лишь разницей: в Сибири было холодно, а там, где я жила, в Стране Вечного Праздника - сравнительно тепло, хотя промозгло, серо и сыро.
******
Возвращаясь к проблеме дискриминации эмигрантов, скажу, что когда государство провозглашает одно, а делает совершенно другое, только второе находит отражение в мыслях каждого её обитателя. Стандартное сообщение в средствах массовой информации, легко читаемое между строк: "Не выказывай явного пренебрежения к эмигрантам и в то же время держись от них как можно дальше!", - стало чем-то наподобие чипа, имплантированного в головы европейцев. Этой цели - восприятию эмигрантов, как угрозу обществу - способствовали многочисленные заметки, к примеру, такого содержания: "Гражданин Марокко, укравший в супермаркете леденец на палочке, был пойман на входе отважным охранником!", "В прибрежной зоне зафиксирован факт ограбления нескольких домов, и всё указывает на то, что это - дело рук безработных румын!", "Правительство приняло закон: штрафовать граждан китайской национальности, если они будут работать ежедневно, без выходных". Однажды мне на глаза попалась заметка следующего содержания: "Из подъезда с не закрывающейся на замок дверью бесследно пропала детская коляска. По предположениям соседей, она была похищена африканскими эмигрантами с целью транспортировки в ней по городским улицам наркотических средств". Вскоре в той же газете появилась поправка: "Вносим коррективы в заметку об украденной африканцами детской коляске. Как выяснилось позже, эмигранты оказались к этому непричастны. Исчезнувшее из подъезда транспортное средство для перевозки детей обнаружилось сутки спустя. Коляска была опрокинута, а внутри находился мужчина в состоянии алкогольного опьянения, поместившийся там лишь до пояса. Он громко храпел, а рядом, у колёс коляски, пребывал в состоянии глубокого сна другой местный житель того же самого населённого пункта. Происходящее было зафиксировано дежурным полицейским на детской площадке, расположенной двумя улицами ниже того дома, из которого она ранее была ими похищена". Если закрыть глаза на водевильный характер некоторых историй, в целом, сообщения средств массовой информации Страны Вечного Праздника склоняли коренных жителей в сторону предвзятого критического отношения к эмигрантам.
Кульминацией этого стало появление политических партий фашистского уклона. Разумеется, они осознавали противозаконность своих заявлений, поэтому на телевизионные экраны не лезли. Тем не менее, ловким телевизионщикам удавалось заснять некоторых идеологов и рьяных приверженцев этих течений. Выгнув грудь колесом, один такой молодчик заявлял: "Я - расист? Да вы что с ума сошли?! Просто, как сознательный гражданин, я считаю, что в нашей стране произошел перебор с правами человека, поскольку далеко не все правы, и далеко не любого можно назвать человеком". Разумеется, самого себя защитник местного населения от эмигрантов считал человеком, и своих соратников по партии тоже, а по какому критерию он относил эмигрантов к разряду "нелюдей", им это не уточнялось. Невооружённым глазом была заметна идентичность внешнего облика членов таких политических движений. Это были молодчики в возрасте от двадцати до сорока лет, хорошо одетые, обутые, накормленные, а некоторые ещё и перекормленные, что, скорее всего, являлось причиной того, почему эта молодёжь была так радикально настроена. Другими словами, комфортная жизнь порождала агрессию и необходимость выброса адреналина. Эти отъевшиеся европейские парни сбивались в большую толпу и, ударяя толстыми подошвами ботинок по городским улицам, проносили транспаранты, гласящие: "Права - нам! Приезжие - вон!" В показанном по телевидению репортаже случайные прохожие испуганно на них таращились или отводили взгляд в сторону и старались, как можно быстрее свернуть в первый попавшийся переулок. Хотя не исключено, что кто-то из очевидцев происходящего в это время мысленно аплодировал манифестантам.