Эмигранты. Поэзия русского зарубежья

Бунин Иван Алексеевич

Так, посредине шпал, Где даль шлагбаумом выросла, Из сырости и шпал, Из сырости — и сирости, Покамест день не встал С его страстями стравленными Во всю горизонталь — Россию восстанавливаю! Без низости, без лжи: Даль — да две рельсы синие… Эй вон она! — Держи! По линиям, по линиям… 12 октября 1922

Эмигрант

Здесь,

меж вами: домами, деньгами, дымами, Дамами, Думами, Не слюбившись с вами, не сбившись с вами, Неким — Шуманом пронося под полой весну: Выше! из виду! Соловьиным тремоло на весу — Некий — избранный. Боязливейший, ибо взяв на дыб — Ноги лижете! Заблудившийся между грыж и глыб Бог в блудилище. Лишний! Вышний! Выходец! Вызов! Ввысь Не отвыкший… Виселиц Не принявший… В рвани валют и виз Беги — выходец. 9 февраля 1923

Душа

Выше! Выше! Лови — летчицу! Не спросившись лозы — отческой Нереидою по — лощется, Нереидою в ла — зурь! Лира! Лира! Хвалынь — синяя! Полыхание крыл — в скинии! Над мотыгами — и — спинами Полыхание двух бурь! Муза! Муза! Да как — смеешь ты? Только узел фаты — веющей! Или ветер станиц — шелестом О страницы — и, смыв, взмыл… И покамест — счета — кипами, И покамест — сердца — хрипами, Закипание — до — кипени Двух вспененных — крепись — крыл. Так, над вашей игрой — крупною, (Между трупами — и — куклами!) Не обшупана, не куплена, Полыхая и пля — ша — Шестикрылая, ра — душная, Между мнимыми — ниц! — сущая, Не задушена вашими тушами Ду — ша! 10 февраля 1923

Расщелина

Чем окончился этот случай Не узнать ни любви, ни дружбе. С каждым днем отвечаешь глуше, С каждым днем пропадаешь глубже. Так, ничем уже не волнуем, — Только дерево ветви зыблет — Как в расщелину ледяную — В грудь, что так отебя расшиблась! Из сокровищницы подобий Вот тебе — наугад — гаданье: Ты во мне как в хрустальном гробе Спишь, — во мне как в глубокой ране Спишь, — тесна ледяная прорезь! Льды к своим

мертвецам ревнивы: Перстень — панцирь — печать — и пояс. Без возврата и без отзыва. Зря Елену клянете, вдовы! Не Елениной красной Трои Огнь! Расщелины ледниковой Синь, на дне опочиешь коей… Сочетавшись с тобой, как Этна С Эмпедоклом… Усни, сновидец! А домашним скажи, что тщетно: Грудь своих мертвецов не выдаст. 17 июня 1923

«На назначенное свиданье…»

На назначенное свиданье Опоздаю. Весну в придачу Захвативши — приду седая. Ты его высоко назначил! Буду годы идти — не дрогнул Вкус Офелии к горькой руте! Через горы идти — и стогны, Через души идти — и руки. Землю долго прожить! Трущоба — Кровь! и каждая капля — заводь. Но всегда стороной ручьевой Лик Офелии в горьких травах. Той, что, страсти хлебнув, лишь ила Нахлебалась! — Снопом на щебень! Я тебя высоко любила: Я себя схоронила в небе! 18 июня 1923

Рельсы

В некой разлинованности нотной Нежась наподобие простынь — Железнодорожные полотна, Рельсовая режущая синь! Пушкинское: сколько их, куда их Гонит! (Миновало — не поют!) Это уезжают-покидают, Это остывают-отстают. Это — остаются. Боль как нота Высящаяся… Поверх любви Высящаяся… Женою Лота Насыпью застывшие столбы… Час, когда отчаяньем, как свахой, Простыни разостланы. — Твоя! — И обезголосевшая Сафо Плачет, как последняя швея. Плач безропотности! Плач болотной Цапли, знающей уже… Глубок Железнодорожные полотна Ножницами режущий гудок. Растекись напрасною зарею, Красное, напрасное пятно! …Молодые женщины порою Льстятся на такое полотно. 10 июля 1923

Брат

Раскалена, как смоль: Дважды не вынести! Брат, но с какой-то столь Странною примесью Смуты… (Откуда звук Ветки откромсанной?) Брат, заходящий вдруг Столькими солнцами!