Эмигранты
Шрифт:
Новый, неизвестный мир начинался прямо под их ногами. Как их встретят? На что похожи эти места? Говорят, здесь красиво, но каждый примеряет этот мир на себя и если кому-то нравится, то совсем необязательно, что это будет нравиться другим. Что ожидает их здесь? Удобно ли будет Кольке и не начнёт ли болеть, ведь он ещё такой маленький? Какие люди живут здесь: добрые или неприветливые? Страшно?.. Нет. Женька подумала, что не чувствует страха, а лишь неуверенность, но отступать, всё равно, уже было некуда. Не лететь же обратно, в самом деле. Она посмотрела на Кольку, он, не отпуская руки матери, с интересом оглядывался по сторонам. Горячие
– Ну, что? Пошли?
Колька коротко кивнул головой, и они начали спускаться по трапу.
Непривычно тёплый ветер лениво скользил над разогретой землёй. Горячий воздух клубился над камнями. Какие-то растения, похожие на невысокие пальмы, лениво помахивали широкими листьями.
«Настоящее лето. Как удивительно – всего несколько часов назад я куталась и мерзла, тряслась от холода, а сейчас мне жарко», – подумала Женька. – «И не просто жарко, а нестерпимо жарко. Солнце так и печёт. Мы вернулись в лето. Так здорово! Так необычно!»
Женька вдохнула поглубже. Пахло чем-то пряным, наверное, какими-то неизвестными цветами и ещё чем-то. Чем-то неопределённым, какой-то неуловимый, но знакомый аромат полный свежести, лёгких оттенков голубого и зелёного цвета. Очень знакомый аромат, но описать его словами не получалась. Женька пыталась вспомнить где, при каких обстоятельствах она встречала этот запах, но безуспешно. Казалось бы вот он, перед тобой, протяни руку и поднеси к глазам, но только шевельнёшься и он исчез без следа. Что же это такое? Откуда оно? Ветер, воздух, небо, камень? Нет…Куда мы прилетели? На Острова? Значит… значит пахнет морем! Конечно же, Морем. Этот единственный, этот уникальный, никаким парфюмером не повторённый аромат.
Женька вдохнула ещё раз и, наклонившись к Кольке, прошептала:
– Колька! Мы скоро увидим море! Настоящее, голубое!
– Правда! А где? – Колька вытянул шею, крутя головой в разные стороны.
– Не сейчас. Попозже. Нас отвезут к нему. После границы.
– Опять после границы… Мы же уже были на ней, – разочарованно забубнил Колька.
– Это – последняя. Честное слово! А потом – всё. Мы приедем в гостиницу и пойдём купаться!
– С кругом?
– Конечно! Возьмем круг и пистолет.
– Ура! Пошли быстрее, – воодушевленной близкой перспективой спуститься к морю и побарахтаться на волнах, Колька с удивительной для мальчика силой потащил мать вперёд, обгоняя впереди идущих пассажиров.
Все собрались в небольшом светлом зале и, перетаптываясь на отполированном до зеркального блеска полу, терпеливо ждали, выстроившись за широкой голубой линией, когда же в стеклянных будках– аквариумах рассядутся чиновники пограничной службы и приступят к оформлению. Пассажиры оживлённо переговаривались, голоса звучали звонко под высоким потолком. От перспективы долгожданного отдыха после утомительного перелёта все ощущали прилив сил и энергии.
Женька с Колькой попали к усатому таможеннику сурового вида и крепкого телосложения. Взяв паспорт и полистав его, он вначале посмотрел на Женьку, а потом строго взглянул на Кольку. Чувствуя себя крайне неуверенно в присутствии такого важного и усатого дяди, он прижался к матери и был похож на взъерошенного воробья, выглядывающего на мир из кустов. Не сводя с Кольки внимательных глаз, таможенник коротко спросил:
– Tourist?
– Йес… – робко ответила за всех
– Good. Welcome. (Хорошо. Добро пожаловать.)
На одной из страниц он хлопнул вначале первую печать, а поверх этой другую, вернул Женьке паспорт и, заговорщицки подмигнув Кольке, махнул рукой, приглашая следующего пассажира. Растерявшись от такого непривычного обращения со стороны важного дяди, Колька чуть не споткнулся и, когда Женька поволокла его за руку, продолжал оглядываться на улыбающегося в усы таможенника, но тот уже листал паспорт следующего пассажира.
Перед выходом из аэропорта их уже ждали автобусы. На этот раз им повезло – они заняли кресла в одном ряду, и Кольке досталось место у окна и, пока они катили к своему отелю, он во все глаза высматривал когда же появится море, но автобус, сворачивая то направо, то налево, выруливая с запутанных дорожных развязок, увозил их всё дальше и дальше вглубь острова.
Женька смотрела на мелькающие за окном поля с землёй непривычного красноватого оттенка с редкими пучками иссушенной солнцем желтой травы. Каждый участок был огорожен невысоким каменным забором, что придавало всему пейзажу необычно ухоженный, аккуратный вид. Урожай уже убрали, лишь кое-где остались лежать, дозревая, небольшие арбузы и ярко-жёлтые дыни.
«Как здорово!» – думала Женька – «И дынь поедим и арбузов. У нас уже перестали продавать, а здесь, наверное, второй или третий урожай снимают. А вон и томаты зреют».
Женька обернулась, провожая взглядом кроваво красные гроздья, промелькнувшие за окном на одном из огороженных участков.
– Колька, Колька, смотри! Помидоры в огородах.
– Где?
– Да, проехали уж…
– Ма, а Ма, а когда же море будет?
– Скоро. Ещё немного и приедем. Потерпи немного.
Последние полчаса этот вопрос Колька задавал чуть ли не каждую минуту и так изъёрзался и достал мать, что Женька вынуждена была припугнуть его – если он не прекратит «дёргаться», то она попросит водителя развернуть автобус и везти их обратно к самолёту. Перспектива вернуться туда, где дяди и тёти бегают вдоль рядов кресел, как умалишённые, зажав в руках полные пакетики, его не устраивала, а потому он обиженно надулся, отвернулся к окну и затих минут на пять, прижавшись носом к стеклу, но когда вдалеке, меж двух холмов, мелькнуло какое-то яркое пятно, Колька обернулся к матери и, еле сдерживаясь, восхищенно зашептал:
– Ма, Ма, я видел! Я видел Его!
– Что ты видел? – Женька погладила сына по голове, пытаясь успокоить, но Колька продолжал крутиться в кресле, показывая пальцем куда-то в сторону огородов.
– Море! Море! Там кусочек был виден… Скоро приедем, значит.
«Наверное, самые счастливые люди – это те, кто …» – думала Женька, – «кто позволяет себе ждать, кто не боится потратить время на ожидание. Мне всё интересно: и помидоры в полях, и дыни на земле, и бесхозные сараи у дороги, а если море появится, то и на море буду с интересом смотреть, а Колька, вот, ждёт и не хочет растрачиваться по пустякам. С такой щедростью относиться к жизни могут только те, кто не смотрит на часы. Я уже позволить себе это не могу. К сожалению, больше не могу, а раньше вот также ничего не замечала и неслась к какой-нибудь цели, как стрела», – с грустью подумала Женька. – «Неслась, неслась и промахнулась. Сегодня первый день моего отпуска, а осталось ещё тринадцать. Не так уж и много, если быть честным, а мы всё едем и едем и когда приедем – неизвестно…»