Эмигранты
Шрифт:
Цвет воды на мелководье изумрудный, по мере того, как глубина возрастала, менялся на голубой и постепенно переходил в насыщенный синий. Лёгкий ветерок гнал по поверхности небольшие волны, закручиваясь, они наискосок набегали на берег. Неширокая коса уходила в море, защищая небольшую бухту. По краю этой бухты протянулся песчаный пляж, на который Женька с Колькой и ступили, спустившись по невысоким каменным ступенькам.
На несколько секунд Женька задержалась, восхищаясь непривычным простором и нежными красками, но Колька, более прагматичный в делах морских, продолжал
На песке в разных позах: на спине, на боку или на животе, частично прикопанные или возлежащие на пластиковых лежаках, было разбросано с полтора десятка обнажённых тел.
Привыкнув видеть вокруг себя людей одетых, закутанных по самый нос и выдыхающих на улице клубящиеся облачка пара, либо же носящихся с остекленевшими глазами по коридорам конторы, но, всё равно, одетых, пусть и в соответствии с неудобным офисным этикетом, Женька с непривычки почувствовала себя немного неловко. Бывает, конечно, что и на конторском столе разляжется какое-нибудь обнаженное тело…, но такое происходит очень и очень редко – событие совершенно экстраординарное, хотя и не исключительное.
Проходя мимо загорающих, она инстинктивно отводила глаза в сторону, стараясь не смотреть на обнаженные тела, потому что считала это нетактичным, но, всё же, не смогла сдержаться и обратила внимание на одну женщину, возлежавшую на песке, широко раскинув руки и расставив ноги. На её теле, цвета густого шоколада, не было ничего, кроме крохотного оранжевого лоскутка, кое– как прикрывающего причинное место, который, в общем-то, и не скрывал ничего, а лишь ещё более подчеркивал наготу. Но что особенно привлекло её внимание, так это размер груди, выставленной под щедрые лучи обжигающего солнца на всеобщее обозрение и превосходившей все нескромные представления.
Объемная грудь свисала по обе стороны, почти касаясь горячего песка. Ошарашенная Женька чуть не споткнулась, наткнувшись на остолбеневшего Кольку, замершего на полпути к воде. Узрев такое чудо, он стоял и безо всякого смущения, с детской непосредственностью, открыв от удивления рот, рассматривал необычные анатомические подробности. Более того, чтобы привлечь внимание матери, а то ещё чего доброго пройдет мимо, не обратив внимания, он начал медленно поднимать руку с вытянутым указательным пальцем.
– Не смей показывать пальцем! – прошипела Женька.
– Но, Ма…
– Не позорь меня. Не смей показывать. Ты, что! Пошли купаться.– Женька схватила сына за руку и, развернув на месте, изо всех сил поволокла к морю. Колька особенно и не сопротивлялся, только всё оглядывался на диковинную тётку.
– Ты что, голых женщин не видел?
– Видел, но эта … – начал оправдываться Колька
– Это интересно, и где же ты мог их видеть? – ядовито спросила Женька.
Поняв, что ситуация начинает разворачиваться в неожиданном и неприятном для него направлении, Колька принялся оправдываться и быстро, быстро забормотал:
– Да, по телевизору поздно показывали. Тебя ждал, когда с работы придёшь. Фильмы разные показывали. Но там небольшие были… А здесь такие титьки! – Женька дёрнув его за руку посильнее, поволокла прочь, подальше от непреодолимого соблазна.
За тёмными очками, скрывающими глаза женщины, невозможно было разобрать, видит ли она лица
Добравшись до края пляжа, почти у самой воды, Женька принялась расстилать полотенце и раскладывать те немногие вещи, что захватила с собой. Как вдруг, услышала жалобный Колькин писк и когда немедленно обернулась в его сторону, то первое что увидела – вытянутую руку с оттопыренным указательным пальцем, направленным точно на бесстыжую тётку. Повернув голову в ту сторону, она сама чуть не вскрикнула, но вовремя сдержалась, прикрыв рот ладонью.
Пока Женька сосредоточенно стелила полотенце, вынимала из пакета плавательный круг, прятала Колькины шорты и майку, женщина успела перевернуться со спины на живот и теперь представила всеобщему вниманию пару огромных коричневых ягодиц. Две тонкие ниточки, олицетворяющие собой купальный костюм, соединялись на пояснице в единый тонкий шнурочек, который, подобно скромному ручейку среди песчаных холмов, извиваясь, терялся где-то в бездонной глубине, между двумя огромными ягодицами, далее шли кожистые складки, а потом начинались необъятные, широко расставленные ноги. Но не это зрелище произвело на Женьку такое сильное впечатление, чего нельзя было сказать о Кольке. Безо всяких сомнений он запомнит эту встречу на долгие годы.
Что ж, подобные формы достойны определенного внимания, хотя, если постараться то и любой человек, в том числе и мы, может принять подобный вид, только нам это не нужно. Ни к чему это нам. У нас у самих всякие запасы имеются: в коридоре тушёнка и макароны ящиками, в гараже картошка мешками, под столом в коробке лук и чеснок припасен,… – как-нибудь переживём голод.
Однако было там ещё кое-что, особенно поразившее Женьку и вызвавшее такую яркую реакцию, а именно: через всю … ягодицу, от поясницы до ноги китайскими иероглифами был вытатуирован некий таинственный текст.
«Вот это да!» – выдохнула Женька. – «Тётя Маша отдыхает! С таким громоздким счастьем и всё ещё на свободе выбора. Да вокруг неё мужики должны были виться, как мухи, а никого рядом не видно…. Странно. Вот оно лежит готовенькое, как на блюде, нагое и разогретое солнцем, только руку протяни и никого… Не понимаю. Таких щедрых форм я ещё ни разу не видела. Что уж со мной сравнивать», – Женька опустила глаза, поправила купальник, проверила узелок на шее. – «И эта татуировка – наверное, какое-нибудь древнее заклинание от мужиков. Шикарно! Может и мне такую же сделать? Только у меня подобная татуировка, скорее всего, поместится на спине, через всю спину. Впрочем, зачем она мне? И так обходимся, без нечистой силы».
Женька взглянула на Кольку.
– Ты что застыл как истукан? – накинулась она на сына. – Не видал такого никогда, что ли?
Колька вздрогнул.
– Ма, но там … ещё что-то написано.
– Не твоё дело! Может быть, это приглашение к обеду. Ты зачем сюда приехал? Купаться или разглядывать всё подряд, как в зоопарке, а? – Женька, уперев руки в бока, угрожающе нависла над Колькой.
Почувствовав, что тучи сгущаются, и не совсем понимая, причём здесь обед, Колька быстро развернулся и вприпрыжку побежал к воде.