Эмиль и трое близнецов
Шрифт:
Мальчики были в восторге.
Профессор подошел к советнику и гордо спросил у ребят:
– Видели ли вы лучшего отца?
– Нет!
– заорали все в один голос.
Вторник поднял руку, как в классе:
– Господин советник, а моих родителей вы с собой не прихватите?
После обеда по-прежнему лил дождь. Когда все пили кофе, появился капитан Шмаух. Клотильде пришлось тут же сделать ему грог. Он сел в кресло, набил свою трубку, выпустил синее облако дыма и сказал:
– Здесь очень уютно. С тех пор как я посидел вчера вечером с вами, мне в моем доме стало
– Вам надо было жениться, когда вы были помоложе, - заметила бабушка.
– Нет, - сказал капитан.
– Муж всегда в море, а жена всегда одна дома это тоже никуда не годится. Сегодня вечером я снова ухожу на несколько дней в Швецию. Повезу лес. Так я живу уже десятки лет. Всегда один! Если бы хоть Ганс остался со мной в Корлсбюттеле. Но и это невозможно. Когда кончится его срок учения, он поедет в Англию и во Францию. Хороший официант должен поработать за границей, он не может из-за своего старого дяди навсегда здесь поселиться. Вот так-то. И с каждым годом становишься все старше, пока в один прекрасный день...
Он расчувствовался не на шутку. Поэтому ему пришлось немедленно сварить еще один грог.
А потом капитану Шмауху уже было пора отправляться на борт своего парохода. Он надел брезентовый дождевик и зашагал под ливнем. В сторону Швеции.
После ужина мальчишки снова сидели одни на террасе. Вторник тоже был с ними. Родители отпустили его до девяти часов. Дождь барабанил по крыше. Ребята скучали.
Вдруг кто-то тихо постучал, и они увидели прижавшееся к стеклу лицо.
Все четверо вскочили. Профессор подбежал к двери и распахнул ее:
– Кто там?
На пороге стояла закутанная в плащ фигура. Ребята не сразу поняли, что это Ганс Шмаух.
– Извините, если я вам помешал, - сказал он торопливо, входя на террасу, - но мне нужен ваш совет.
– Он снял с себя мокрый плащ. Представляете, что случилось. Около восьми часов мистер Байрон велел мне принести стакан чая к нему в номер. Принес я ему, значит, этот чай, а когда хотел уйти, он меня остановил. Сказал, что хочет у меня спросить одну вещь, но никто не должен об этом знать. Я кивнул. А что я мог еще сделать? Тогда он сказал: "Ты отличный гимнаст. Я видел, как ты работаешь на брусьях. У тебя есть талант. Если я буду тебя учить, ты станешь великолепным акробатом. А главное, ты такой маленький и легкий! Разреши, я тебя подниму!" Он поднял меня одной рукой и так стал крутить, что у меня потемнело в глазах. Потом он меня снова поставил на пол. "Чай стынет, мистер Байрон", - сказал я и хотел выйти. Но он преградил мне дорогу и спросил, охота ли мне стать цирковым артистом и выступать с ним. "Но ведь у вас же есть ваши близнецы, - сказал я.
– Зачем вам нужен третий?" - "Мне не нужен третий, мне нужен второй". И знаете, что он еще сказал?..
Мальчишки взволнованно слушали.
– То, что он мне еще сказал, звучало так смешно, - продолжал свой рассказ Ганс.
– И вместе с тем так жутко. Он сказал: "Джекки становится слишком тяжелым".
– Слишком тяжелым?
– переспросил Вторник.
– Ну да. Джекки растет. И чем больше он становится, тем больше он весит. И оттого, что он все больше весит, его отец уже
Мальчики стояли и молчали.
– Вот почему мистер Байрон предлагает мне уехать с ним и Макки. Ночью, тайком. Чтобы Джекки ничего не подозревал. Я для него очень удачная замена, сказал мне мистер Байрон, такого не скоро найдешь.
Эмиль схватился за голову:
– Бог ты мой, разве может человек бросить своего сына где-то на побережье только потому, что он быстро растет! Это же чистое безумие! А что Джекки будет делать?
– Бедный Паульхен!
– прошептал Густав.
Профессор нервно ходил взад-вперед по террасе.
– Хорошенькая история! Этого мы не допустим. Разжаловать одного из близнецов! И взять третьего на это место! Об этом и речи быть не может.
– Какое счастье, что все наши отправляются в Данию!
– сказал Густав. Хоть мешать не будут.
Эмиль ударил кулаком по столу.
– Этот мускулистый чурбан еще крякнет от удивления! Мы займемся этим делом.
– Эмиль обернулся к Гансу.
– Когда он решил отсюда смываться?
– Мистер Байрон говорит, что это всецело зависит от меня, потому что я для него находка, счастливый случай, который не повторяется.
– Мы подождем, пока взрослые уедут, - заявил Профессор.
– Потом нам снова придется держать военный совет. До тех пор, Ганс, - слушай внимательно!
– до тех пор, значит, ты будешь этому Байрону зубы заговаривать. Ясно?
Ученик официанта кивнул.
– Чур, на этот раз я не буду сидеть у телефона. Так и знайте.
– На этот раз мы вообще обойдемся без телефона, - объяснил Густав.
– На этот раз придется всем действовать.
Ганс Шмаух снова нацепил на себя свой мокрый плащ.
– Вы только не пропадайте, - сказал он, направляясь к двери.
– Пароль "Эмиль"!
– крикнул он перед тем, как исчезнуть.
– Пароль "Эмиль", - ответили остальные.
На этот крик отозвался лишь ветер, гудящий в саду.
Глава девятая
СЫЩИКИ ОСТАЮТСЯ ОДНИ
Через два дня взрослые и Пони уехали утром в Варнемюнде, чтобы там сесть на пароход, отплывающий в Данию. Женщины, а особенно разволновавшаяся Клотильда, хотели быстренько, в последнюю минуту, дать ребятам еще тысячу всевозможных полезных хозяйственных советов. Но господин Хаберланд буквально силком загнал их в купе, сунул Профессору двадцать марок и сказал:
– Обедать будете в столовой. Все остальное, что вам понадобится, купите в лавке у Варкентиена. Кроме того, в кладовке есть кое-какие запасы. Запирайте вечером дом как следует. Не делайте глупостей! А если окажетесь в безвыходном положении, дайте телеграмму в Копенгаген. Мы будем жить в гостинице "Англетер".
– В телеграмме нужды не будет, - заверил его Профессор.
– Тем лучше, - сказал отец.
– Желаю вам веселого развития.
И он поднялся в вагон.
Несколько минут спустя Эмиль, Густав и Профессор остались одни. Ничто больше не препятствовало их свободному развитию.