Эмиссар: Каменные джунгли
Шрифт:
— Лорана, — тихо проговорил Дэйн.
— Что? Что ты сейчас сказал? — спросила стоявшая в сторонке Аринэль.
Эмиссар повернулся лицом к своей госпоже.
— Лорана. Так звали мою мать, — сказал Дэйн, глядя Аринэль в глаза.
Глиняная фигура в человеческий рост, оживлённая с помощью магии. Ничего подобного. На самом деле всё было совсем не так. Как и полагается простому человеку, он появился на свет естественным образом, а не благодаря чьей-то магии. Его мать была рабыней, а отец — жестоким надсмотрщиком в лагере работорговцев. Сид не избавился от нежеланного ребёнка, а позволил ему появиться на свет, чтобы потом вырастить из него свою точную копию. Возможно, ему бы это удалось, если бы не Лорана, пытавшаяся донести до сына мысль, что ему совсем
Очередной рейд оказался очень удачным. Группе, в состав которой входил Дэйн, удалось пленить и доставить в лагерь нескольких девушек, в числе которых были две смазливые эльфийки. Пока шёл спор о том, стоит ли продать ушастых пленниц подороже на аукционе или же оставить их для утех, как когда-то ту же самую Лорану, попользоваться которой успели многие, в лагерь проник какой-то парнишка с каштановыми волосами. Его целью было спасение эльфиек, но и других пленников он освободил, а работорговцев и надсмотрщиков вырезал. Дэйн помнил, как незваный гость прикончил Сида, а следом и его самого. Точнее не прикончил, а смертельно ранил, оставив умирать. И Дэйн бы обязательно отправился вслед за отцом, если бы вдруг рядом с ним из ниоткуда не появилась зеленоглазая красавица.
— Ты сказала, что сможешь вернуть её к жизни, после того как я стану сильнее. Но своё обещание так и не сдержала, — напомнил эмиссар.
— Я не умею полноценно воскрешать мёртвых.
— Неужели? Тогда как ты воскресила меня?
— Никак. Ты не умирал, но был в полушаге от смерти. Исцелить смертельные раны — это не то же самое, что воскресить мертвеца.
И это была чистая правда. Дэйн вспомнил, как зеленоглазая незнакомка сначала остановила кровотечение, затем вместе с ним переместилась в лес. Там она погрузила его в какой-то источник. Выбрался из него Дэйн уже самостоятельно, без помощи спасительницы. Купание в источнике его излечило, так что даже шрама на рассечённой шее не осталось. Ну а далее были тренировки с Найтелем, а также обещание когда-нибудь поквитаться с Реном и вернуть Лорану. Теперь-то было понятно, что последнее обещание было заведомо невыполнимо, но тогда Дэйн поверил своей спасительнице.
— Почему ты выбрала меня на роль нового эмиссара? — спросил Дэйн.
— Потому что у тебя и твоего предшественника было много общего. Вы оба не понаслышке знали, что такое боль и пренебрежение. Оба лишились матерей, будучи ещё совсем детьми. Оба оказались окружены плохими людьми. Вы понимали, что идёте не тем путём, и хотели с него свернуть. У Рена, в отличие от тебя, это получилось сделать.
Кроме того, что Рен убил Сида, а ему самому вспорол шею, Дэйн о своём предшественнике больше ничего не знал, но что имеет в виду Аринэль, говоря про выбранный путь, сразу понял. Будущий эмиссар не хотел быть надсмотрщиком и ловцом рабов. В каждой измождённой грустной девушке, сидящей в клетке, он видел свою мать. Потому, в отличие от коллег, никогда не использовал рабынь в качестве секс-игрушек. Не раз и не два его посещала мысль всё бросить и сбежать, перед этим освободив узников и узниц. Вполне возможно, вскоре он бы так и поступил. Но вмешалась судьба в лице Рена, выполнявшего первый приказ Аринэль в качестве эмиссара.
— Никакие сектанты тебя не похищали. Ты сама создала обелиск, воспользовалась им, а мне отправила ложное видение, — сделал вывод Дэйн.
— Это так, — не стала Аринэль отрицать очевидное.
— Ты мне лгала. Всегда и во всём.
— И что с того? Ты получил силу и долголетие. Расквитался со своим убийцей. Это гораздо большее, чем ты хотел и заслуживал. Чем ты недоволен?
Недоволен Дэйн был
— Можно ведь было просто стереть воспоминания о том, как ты пообещала воскресить мою мать. Зачем было нужно внушать мне, что я гомункул? — стал допытываться эмиссар.
— Я решила, что так будет лучше. Тому, кто считает себя кем-то вроде более совершенной версии голема, не ведомы страх и сомнения.
— С Реном ты проделала то же самое?
— Нет. Его я очаровала. Мальчишка оказался очень впечатлительным. Он искренне поверил в то, что любит меня, и даже зная, что это чувство безответно, в сторону других девушек даже не поглядывал. Безграничная любовь гарантирует безграничную преданность. Так я думала, но это оказалось ошибкой. В какой-то момент Рен оступился. Он пошёл против моей воли, и был готов сделать кое-что, зная, что мне это не понравится.
— И тогда ты решила избавиться от него моими руками. Ты наигралась с одной игрушкой, она тебе надоела, ты её выкинула и заменила на другую.
— Это была проверка для вас обоих. Эмиссар может быть всего один. Сильный победил, а слабый проиграл. Всё честно.
Аринэль не была глупой или слепой. Она видела, как в глазах Дэйна пляшут недобрые огоньки, и примерно представляла, что её нынешний эмиссар сейчас чувствует. Но его чувства нимфу мало заботили. Вернувшись в Шезарский лес и восстановив свои силы, первое, что она сделает, так это подкорректирует воспоминания прозревшего эмиссара, возведя гораздо более крепкий ментальный блок. Подобно своему предшественнику, Дэйн нимфу разочаровал, но как и Рену, она даст ему ещё один шанс. Эмиссар продолжит служить ей и дальше, а об этом разговоре и своих открытиях даже не вспомнит.
— Влюблённый дурачок не оправдал твоих надежд. Другой дурачок с промытыми мозгами, считающий себя гомункулом, тоже тебя разочаровал. Не везёт тебе со слугами.
Сказав это, Дэйн извлёк гладиус из ножен. Аринэль холодно улыбнулась.
— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Но прежде чем что-то сделать, сначала подумай о возможных последствиях, — предупредила нимфа взбунтовавшегося слугу.
Дэйн о возможных последствиях подумал. Создание и укрепление обелиска лесную богиню вымотали, но сил на то, чтобы прикончить его, у Аринэль хватит. Он даже подбежать к ней не успеет, как нимфа скрутит его в бараний рог, или ещё что похуже сделает. Понимал Дэйн и то, что как только они вернутся обратно в свой мир, Аринэль, скорее всего, сотрёт ему память или даже прикончит. Чтобы этого не допустить, эмиссар был готова заплатить высокую цену. Задействовав печать на клинке, Дэйн усилил остроту гладиуса.
— Я уже обо всём подумал, — сказал он, после чего резко развернулся и нанёс рубящий удар по обелиску.
— Нет! — отчаянно выкрикнула Аринэль, но было уже поздно.
В последний раз сверкнув, неровно разрубленный надвое обелиск тут же рассыпался, превратившись в груду чёрных маленьких камешков. Отрешённо глядя на эту кучку, Аринэль не могла поверить, что её слуга и защитник на такое решился.
— Ты хоть понимаешь, что сейчас натворил? — пробормотала нимфа дрогнувшим голосом.
— Всего лишь нарушил твои планы, — спокойно ответил эмиссар, убирая гладиус в ножны за спиной.
— С каждой минутой, проведённой в этом мире, моя связь с Шезарским лесом ослабевает. Я не смогу создать новый обелиск. У меня на это попросту не хватит сил.
— Тем хуже для тебя. Забудь про Шезарский лес и его красоты. Теперь это место — твой новый дом. Здесь ты и сдохнешь, среди грязи, разрухи и уродливых бледных монстров.
— И ты тоже! Мы оба навсегда здесь застряли.
— Ну и что? В отличие от тебя, мне всё равно, где жить и где умирать. Жалею я лишь о том, что не смог нормально с мальчишкой попрощаться.