Эмма (пер. И.Мансурова)
Шрифт:
Теперь Джейн Ферфакс уже не могла притвориться, будто не расслышала его слов. Теперь ей не удастся отмолчаться…
– До тех пор, пока я не получу письма от полковника Кемпбелла, – сказала она нарочито спокойно, – я ничего не могу предполагать наверняка. До той поры можно только гадать.
– Да… Иногда можно угадать верно, а иногда попадешь пальцем в небо. Хотелось бы мне угадать, скоро ли мне удастся вставить на место заклепку Какая ерунда, мисс Вудхаус, приходит в голову во время напряженной работы. Я болтаю невесть что… Впрочем, полагаю, настоящие ремесленники за работой держат язык
Его столь горячо благодарили и мать, и дочь, что, дабы хоть ненадолго избавиться от словоизвержений последней, он подошел к фортепиано и попросил мисс Ферфакс, которая все еще сидела за инструментом, исполнить для них что-нибудь еще.
– Если будете так любезны, – попросил он, – сыграйте, пожалуйста, один из тех вальсов, что мы танцевали вчера. Помогите мне снова пережить счастливые минуты. Вы не наслаждались ими так, как я… весь вчерашний вечер вы казались мне усталой. Полагаю, вы обрадовались, что мы больше не танцевали, но я отдал бы целый свет… целый мир, будь он в моем распоряжении, еще за полчаса танцев.
Она заиграла.
– Какое счастье снова слышать мелодию, которая по-настоящему осчастливила! Если я не ошибаюсь, под этот вальс танцевали и в Уэймуте?
На какой-то миг она подняла на него взгляд, густо покраснела и заиграла другую мелодию. Взяв стопку нот со стула подле фортепиано, он сказал, обращаясь к Эмме:
– Вот это для меня нечто совершенно новое. Вам эти ноты знакомы? Крамер… А вот новый сборник ирландских песенок. Если вспомнить, кто их прислал, удивляться не приходится… Все ноты были присланы вместе с инструментом. Какая заботливость со стороны полковника Кемпбелла, не так ли? Он ведь знал, что здесь у мисс Ферфакс нот нет. Я особенно ценю в нем такую предусмотрительность. Она доказывает, насколько от души сделан подарок. Не наспех, не второпях. Полковник продумал все до мелочей. Только подлинная любовь могла руководить дарителем.
По мнению Эммы, он слишком намекал на то, что знает правду, однако его откровенность не могла не позабавить ее. Бросив беглый взгляд на Джейн Ферфакс, она заметила, что та только что улыбалась – за краскою смущения, залившей ее щеки, таилась тихая радостная улыбка, и Эмма тут же перестала корить себя за бесчувственность и больше не испытывала по отношению к Джейн Ферфакс никаких угрызений совести. Подумать только! Эта вежливая, чинная, совершенная Джейн Ферфакс так очевидно лелеет в душе вполне предосудительное чувство!
Он принес Эмме все ноты, и они вместе просмотрели их. Улучив минуту, Эмма прошептала:
– Вы слишком откровенны. Она, наверное, поняла вас.
– Надеюсь на это. Я и хотел, чтобы она поняла меня. Мне нисколько не стыдно за то, что я намеревался сказать.
– А мне, уверяю вас, все-таки стыдно! И хотелось бы, чтобы подобная мысль никогда не приходила ко мне в голову!
– Я очень рад, что эта мысль пришла вам в голову, а вы сообщили ее мне. Теперь у меня есть ключик ко всем ее странным взглядам и привычкам. Пусть ей будет стыдно!
– Думаю, она и так мучается…
– По ней не особенно заметно. Вот, слышите – она играет ирландскую песню – «Робин Адер». Это его любимая песня!
Вскоре после того мисс Бейтс, взглянув мимоходом в окно, заметила, что неподалеку проезжает верхом мистер Найтли.
– Представьте себе, мистер Найтли! Я непременно, непременно должна поговорить с ним – просто поблагодарить. Здесь я окно не открою, иначе вы все простудитесь. Я вот что сделаю – пойду в матушкину комнату. Не сомневаюсь, что он зайдет к нам, когда узнает, какие у нас гости! Как приятно видеть вас всех здесь! Какая честь для нашей маленькой гостиной!
Не переставая говорить, она вошла в смежную комнату и, отворив окно, живо окликнула мистера Найтли. Их разговор был слышен присутствующим во всех подробностях, словно бы мисс Бейтс и не уходила из комнаты.
– Здравствуйте, здравствуйте! Как поживаете? Я – прекрасно, благодарю вас. Мы так признательны вам за вчерашнюю карету. Мы прибыли как раз вовремя, матушка уже ждала нас. Пожалуйста, заходите, прошу вас! Вы застанете у нас кое-каких друзей.
Так начала свою речь мисс Бейтс; мистер Найтли, в свой черед, казалось, хотел быть услышанным, настолько решительно и повелительным тоном отвечал он:
– Как здоровье вашей племянницы, мисс Бейтс? Я намереваюсь справиться обо всех вас, но прежде всего о вашей племяннице. Как здоровье мисс Ферфакс? Надеюсь, вчера она не простудилась? Не хуже ли ей сегодня? Расскажите, прошу вас.
И мисс Бейтс принуждена была отвечать, так как он лишил ее возможности распространяться на отвлеченные темы. Слушатели получили огромное удовольствие. А миссис Уэстон со значением посмотрела на Эмму. Но Эмма покачала головой, упорно отказываясь верить.
– Мы так вам признательны! Не знаем, как и благодарить вас за карету! – заключила мисс Бейтс.
Он прервал ее излияния, заявив:
– Я еду в Кингстон. Привезти вам оттуда что-нибудь?
– Ах, батюшки! Неужели в Кингстон? На днях миссис Коул говорила, что ей что-то нужно в Кингстоне.
– У миссис Коул есть слуги, которых можно послать с поручением. Я спрашиваю, вам что-нибудь привезти?
– Нет, спасибо. Но зайдите, пожалуйста. Как вы думаете, кто сейчас сидит у нас в гостях? Мисс Вудхаус и мисс Смит! Они были так добры, что согласились зайти послушать, как звучит новое фортепиано. Прошу вас, оставьте лошадь у «Короны» и заходите.
– Что ж, – отвечал он как бы нехотя, – если только на пять минут.
– И миссис Уэстон тоже здесь, и мистер Фрэнк Черчилль! Какая радость – столько друзей!
– Впрочем, нет, спасибо… сегодня у меня и двух минут нет. Мне надобно торопиться в Кингстон.
– Ах, зайдите, пожалуйста! Они будут так рады видеть вас.
– Нет-нет, у вас и без меня полно гостей. Я зайду как-нибудь в другой раз и послушаю фортепиано.
– Ах, какая жалость! Да, мистер Найтли, а какой вчера был чудный вечер, просто необыкновенный! Вы когда-нибудь видели такие танцы? Ну не прелесть ли? Мисс Вудхаус и мистер Фрэнк Черчилль – никогда не видела лучшей пары.