Энциклопедический словарь (Г-Д)

Брокгауз Ф. А.

Гретри

Гретри (Andre Ernest Modeste Gretry) — известный французский композитор, родом бельгиец (1741 — 1818), развивший французскую оперетту. Первая его опера, «Les manages samnites», успеха не имела; но после появления оперы «Huron» репутация Г. среди парижан установилась. Популярность его еще более увеличилась после оперы «Richard Соепт ае Lion» (1785). В этой опере Г. начал проводить тематизм, который в настоящее время играет столь важную роль в планировке оперы. Из других его опер известны: «La caravane de Cair», на текст графа Прованского, (впоследствии Людовика XVIII), данная 506 раз «Zemire et Azor» и др. В техническом отношении оперы написаны слабо, но отличаются мелодичностью. В 1789 г. Г. издал в Париже «Memoires ou Essais snr la musique», в которых в особенности интересны рассуждения о музыкальной декламации. Ср. Бретон, «Notice sur la vie et les ouvrages d'A. G.» (П., 1814); «Gretry en famille» (Париж, 1815); ван Гульст, «Gretry» (Льеж, 1842).

Н. С.

Греция Древняя

Греция Древняя. За все время независимого существования Г. в истории ее наблюдается действие двух сил — центробежной и центростремительной, с преобладанием первой из них, так что Г. никогда не была единым государством и различные части эллинской расы никогда не составляли одного народа. В историческое время занятая эллинами территория дробилась тысячи на две мелких государств, обыкновенно состоявших из одного города, с примыкающими к нему полями или деревенскими поселениями. Каждое такое государство-город пользовалось полною политическою независимостью, наподобие нынешней обширной монархии или республики, или неуклонно стремилось к такой независимости. Только эта маленькая область и была отечеством для эллина; все прочие эллины были чужие, иноземцы, и взаимный отношения между государствами были отношения международные. На пространстве, например, одной Казанской губ. могло бы вместиться около 30 таких республик, как знаменитая афинская. Объединявшая несколько поселков, система учреждений обеспечивала каждому гражданину сознательное, деятельное участие во всех делах общины и разностороннее личное развитие путем частого совместного обсуждения и окончательного решения разнообразнейших вопросов внутреннего управления и внешней политики. Этим же дроблением эллинской расы на мелкие автономные общины, со всеми правами верховенства, воспитаны были те чувства привязанности к родине и ее политическим учреждениям, которые находили себе многократное выражение в подвигах самоотверженной храбрости и благодаря которым из всех древних народов Европы один эллинский удержал за собою до настоящего времени главную часть своей территории, с прежним именем, и способное к дальнейшему развитию политическое устройство. Однако, неизбежным спутником дробления эллинов была политическая рознь между общинами, в основе которой лежало, помимо жажды независимости, различие в степени гражданского и умственного развития, в общественных учреждениях, нравах, привычках, во всем складе жизни. Бытовая и умственная рознь в среде эллинов не ослабевала с течением времени, а скорее усиливалась, по мере того как республики преуспевающие все дальше уходили вперед от состояния поселений, остававшихся верными архаическим условиям жизни. Могло ли быть достигнуто в III веке до Р. Х. прочное единение между Афинами или Коринфом, с одной стороны, и какой-нибудь общиною этолян, локров или акарнанов с другой, когда первые были промышленными и просвещенными городскими республиками, а последние пребывали на уровне бедных деревенских поселений? Тем не менее многочисленным разветвлениям эллинской расы присуще было с древнейших времен чувство кровного родства, внешним образом выражавшееся в едином имени (сначала ахеян, или данаев, или аргивян, потом эллинов), в единстве языка, в общности религиозных верований и некоторых преданий, наконец, в обособлении себя от прочих народов, не-эллинов, обозначаемых термином «варвары». Выражением того же чувства служили издревле некоторые положения обычного международного права, охрана которых принадлежала самим богам, признаваемые всеми эллинами празднества, союзы племен, наконец общенародные предприятия, каким была, напр., Троянская война. Эллинам не чуждо было и понимание выгод, какие могло доставить им объединение разрозненных общин в борьбе с варварами, от времени до времени угрожавшими свободе всей Эллады, были ли эти варвары мидяне, македоняне или римляне. В сочинении Геродота слышится голос эллина, болеющего душою за всю Элладу, которой не достает единодушия даже в моменты великих опасностей. Предание приписывает Периклу попытку примирить между собою все эллинские государства. Исократ и Демосфен много раз взывали к единению эллинов для отражения персов и македонян. По убеждению Аристотеля, владычество эллинов над прочими народами было бы несокрушимо, если бы они находились под единым управлением. По словам Полибия, проницательнейшие из эллинов предрекали покорение

Г. римскими легионами, если эллины не прекратят домашних распрей и не встанут на врага общими силами. Однако, все эти стимулы оказывались недостаточными чтобы осилить существовавшие между отдельными общинами различия и распри и создать политическую организацию, которая обнимала бы собою всю Элладу. Объединение осуществлялось только частями, в пределах большей или меньшей территории, в разное время, в различной, форме, для достижения различных целей. Поселения сколько-нибудь значительной территории слились в единую политическую общину только в Аттике (около 40 кв. м.); в других местах складывались весьма небольшие политии из поселений, близко расположенных одно к другому. Усилия Фив, в историческое время, образовать из Беотии подобие афинской республики, с одним городом (в эллинском смысле) на целую область, потерпели полную неудачу. Попытки сплотиться в одну общину в IV в. до Р. Хр. сделаны были Коринфом и Аргосом, городами Аркадии с Мегалополем во главе, городами Халкидики — по почину Олинфа, и все они не удались, благодаря, больше всего, противодействию внешних врагов. Обычною формою единения эллинов на значительной территории были союзы самостоятельных общин. Несколько союзов племен, а не государств — амфиктионий — образовались еще в доисторический период, и обширнейшему из них, дельфийско-фермопильской амфиктионии, выпала выдающаяся роль в последние времена независимой Г. Политический союз афинян V в. со многими эллинскими общинами, имевший союзную казну на Делосе, примыкал некоторым образом к исконной делийской амфиктионии. Точно также святыня онхестской амфиктионии, храм Посейдона, служила впоследствии центральным святилищем беотийского союза. Начало амфиктоний — федеративное, соблюдающее равноправность всех членов союза племен. Не менее древни были союзные организации отдельных племен в пределах небольших территорий, занимаемых одним и тем же племенем. Таковы бывали союзы фокидян, локров, эпиротов, фессалийцев, этолян, аркадян, мессенян, ахейцев и др., ставшие особенно заметными в период македонских завоеваний. На этих же примитивных основах племенного родства возникали в малоазиатских колониях союзы городов ионийских или дорийских. Из всех родовых или племенных союзов только два, этолийский и ахейский, расширились в политические организации с разноплеменным составом. Обе федерации были демократические, причем в истории их не наблюдается той смены форм правления, — царство, аристократия, олигархия, тирания, демократия, — которая со времен еще древних мыслителей возводится в общий закон политического развития Г. Федерациями этолян и ахейцев завершается история независимой Г. в борьбе с римлянами. Промежуточный, наиболее блестящий период существования эллинов, отмечен образованием гегемоний спартанской, афинской и фивской и борьбою между ними; борьба эта обессилила Г. в ее главных частях и подготовила херонейскую катастрофу. Впрочем, неудачи объединительной политики Лакедемона, Афин, Фив обусловлены были не столько неприязненными действиями извне против того или другого союза, сколько раздорами в среде самих союзников, невозможностью примирить притязания гегемона на главенство с непреоборимым желанием отдельных общин сохранить за собою автономию в полной неприкосновенности. Значительную часть греческой истории наполняют различные способы объединения разрозненных сил эллинов, временные успехи этих опытов и окончательное их крушение. Объединению элементов, если не на практике и не в политических отношениях, то в сфере понятий и настроения, иного содействовали плоды афинской образованности, содержащей в себе в изобилие элементы общечеловеческого значения и интереса.

Другую, не менее важную часть содержания древнегреческой истории необходимо приурочивать к тем последовательным изменениям, через которые в своем внутреннем устройстве и существовании проходили отдельные общины, начиная от их образования на основе родовых отношений и кончая высшим развитием общественных учреждений в городской республике и разложением последней от междоусобиц и нападении внешних врагов. В тесной связи с этой стороной истории находятся главные успехи древнегреческой образованности: художественной литературы, пластических искусств, философии, красноречия, точных наук. Борьба партий или классов, которою сопровождались смена учреждений или внешние события, выдвигала на передний план знаменитых политических деятелей и полководцев и находила себе выражение в литературе. Внутренние перемены в недрах отдельных общин сильно влияли и на международные отношения эллинов. Городская община, демократическая или аристократическая, самоуправляющаяся и самодовлеющая, весьма ограниченная в своей территории и обладающая всеми правами суверенитета, составляла господствующую форму политического устройства эллинов, как в метрополии, так и в колониях. Наряду с этой, господствующей формой существовала другая, более примитивная: деревня, поселок, послужившая основою городской общины и вошедшая в состав ее путем собирания нескольких поселков в один город. Такие области, как Аркадия, Мессения, Этолия, Акарнания и нек. др., удерживали до самого позднего времени способ жизни деревнями. И в тех местностях, однако, где близлежащим поселениям удалось сплотиться теснее в единую городскую общину, с общим политическим центром и общими органами управления, деревенская община не была окончательно поглощена в более развитой и сложной организации. Составные части городской общины сохраняли за собой полную автономию в местных делах и воспитывали своих жителей к общественной деятельности на более широком поприще. Афинская республика сложилась из нескольких десятков таких поселков, и этот способ образования ее был исходным моментом клисфеновского административнотерриториального деления Аттики на демы. В историческое время сложились города: Мегалополь — из 40 деревень, Мантинея — из 5, Тегея — из 9, из стольких же Героя и т.д. Бывали случаи насильственного расторжения городских общин на составлявшие их поселения или же отторжение некоторых поселений, что свидетельствует о живучести общественных учреждений и в этих последних. В 385 г. до Р. Х. Мантинея была расчленена спартанцами, и жители ее вынуждены были расселяться и устраиваться по деревням. Отторжение нескольких околотков от Мегалополя и обращение их в равноправные с прочими членами ахейской федерации произведено было Филопеменом в 192 г. до Р. Хр. Устройство деревенского поселка было прямым продолжением родовых отношений, вынесенных эллинской расой из общеарийской родины, вместе с начатками общинного быта. Наиболее постоянные и общие учреждения эллинов, в большей или меньшей мере обеспечивавшие гражданам самоуправление, каковы народное собрание, совет старейшин и предстатель всего народа (басилей, архонт, стратег, председатель в т.п.) — учреждение существовавшие как в отдельных городских и сельских общинах, так и в федеративных союзах общин, тесно примыкали в той организации управления, которая была выработана и много веков применялась в отдельных родовых группах, в племенах и в союзах племен. Преобладанием одного из исконных органов самоуправлении отличались друг от друга монархия, аристократия и демократия, извращением которых были тирания, олигархия и охлократия. Разрушались сами собою такие политические образования эллинов, в которых нарушалось показанное выше распределение власти в общинах, и не существовало достаточно крутых мер для сохранения подобных организаций в силе: так было с гегемонами спартанской, афинской, фивской и македонской. Напротив, способностью к сопротивлению внешнему врагу и прочностью внутренних связей отличались федерации ахеян и этолян, в которых союзное управление складывалось по исконному типу родового и общинного устройства и которые сохраняли неприкосновенными права и учреждения городских общин, а равно и особенности местного управления в составных поселках этих последних. Несчастие Г. состояло не в наличности многочисленных самостоятельных маленьких республик, из кот. каждая стремилась жить деятельною общественною жизнью, а в неравномерности развития общин, в разности понятий, чувств и интересов, в географическое раздробленности страны, в разбросанности эллинов по многим землям и островам и в бессилии их создать для себя систему политических отношений, примиряющую все различия мелких государств и направляющую все разрозненные силы их к общим целям и задачам. Подобная система отношений оградила бы Г. от иноземного завоевания и ослабила бы рознь политическую и социальную внутри.

Если к сказанному прибавить колонизационное движение эллинов в разные части тогдашнего мира, а равно отношения эллинов к варварам, выражавшиеся в культурном взаимодействии, в наступательных и, гораздо чаще, в оборонительных войнах и приведшие к завоеванию Г. иноземцами, то получится приблизительное систематическое распределение материала древнегреческой истории. Начальная пора последней ознаменовалась многозначительными заимствованиями эллинов из более древней культуры восточных народов, преимущественно финикиян, потом расселением эллинов на о-вах и побережьях восточных морей и западных; в средний период греческой истории входит борьба с персидскими царями за независимость; вмешательством в судьбу Г. северных и западных соседей завершается независимое существовало эллинов; но к этому же времени относятся наибольшие успеха эллинизации античного мира и возникновение в различных частях его новых центров образованности. О самой отдаленной эпохе греческой жизни мы узнаем кое-что из поэтических произведений, из легенд и преданий, сохраненных позднейшими писателями; кое чему учат нас раскопки, произведенные в различных местностях занятой эллинами территории, а также показаны сравнительной мифологии и языковедения. Этот период — ахейский или героический — ознаменовался несколькими общими предприятиями, более всего — Троянской войной (1193 — 1184). Во главе похода стоял царь Аргоса, Агамемнон, а воевавшие против Трои греки носили общее имя ахейцев, или аргивян, или данаев. В гомеровских поэмах содержатся ясные намеки на легендарные события еще большей древности, в которых участвуют или те же герои Троянской войны, или предки их. События эти: война между Аргосом и Фивами, охота на калидонского вепря и поход аргонавтов в Колхиду. Из героев этого старшего поколения наиболее известны Мелеагр, Эдип, Язон, Тезей, Геракл; главными местами действия служили, кроме Аргоса, Калидон, Афины, Фивы, города Фессалии. С некоторыми из этих имен связаны воспоминания или предания об устроении Г. внутри и об истреблении разного рода чудовищ, — предания, в которых слышится отголосок борьбы греческих племен с чуждыми народами. К тому же периоду нужно отнести и образовано племенных союзов, амфиктоний, а также собирание Аттики в одно государство вокруг афинского акрополя, учреждение общеэллинских празднеств, олимпийских, пифийских, истмийских, немейских, возвышение некоторых оракулов до значения центров религиозного единения эллинов. Если в гомеровских поэмах собирательным именем для всех греков служит одно из упомянутых выше названий — ахеяне, данаи, аргивяне, а под эллинами здесь разумеются только жители небольшой области в Фессалии, если имя эллинов в общем значении всей греческой расы встречается впервые не раньше Гезиода и Архилоха, а греками (Graeci) называли эллинов только италийцы, то несравненно раньше, веков за 14 до Р. Х., эллинов знали на семитическом Востоке под собирательным именем «детей Иаван», ионян, в чем нельзя не видеть свидетельства о сношениях восточных народов с Г., с самых отдаленных времен, преимущественно через ионян. Хотя афиняне твердо убеждены были, что они — автохтоны Аттики, однако существовало сказание, обработанное для театра Еврипидом, о переходе Аттики от туземных владык, Кекропа и Ерехфея, в обладание ионян, предводительствуемых Ксуфом и Ионом. Доряне, в составе коих различались три колена (гиллеев, памфилов и диманов), и ионяне, делившиеся на 4 колена (гелеонтов, гоплетов, эгикореев и аргадеев) — вот два главных подразделения эллинской расы, каждое с довольно определенными этнографическими признаками. В комбинациях позднейших историков упоминаются рядом имена трех родоначальников расы: Эола, Дора и Ксуфа, отца Иона и Ахея; однако соединявшиеся под именем эолян народы были многочисленны и не сходны между собою, имея разве то общее, что не принадлежали ни к дорянам, ни к ионянам. Таковы лесбияне, кумеяне, фессалийцы, локры, беотяне, элейцы и мн. др. По мнению некоторых ученых (Дункер, Курциус, Герман, Шеман), ахейско-ионийскому периоду предшествовал пеласгический, причем все три имени: пеласгов, ахейцев, эллинов приурочиваются к одному и тому же народу греческому, только в различные периоды времени, следовавшие один за другим. Но не меньшею доказательностью обладает и другое положение — об этнографической отдельности пеласгов от эллинов (Киперт, Гольм, Гессельмейер). Оба мнения могут быть сведены к общему источнику — к неясным выражениям древних историков; при этом, однако, не трудно заметить, что обращение пеласгов в эллинов могло быть последствием предположения, что ионяне и эоляне — автохтоны, каковыми все считали и пеласгов; эллинами были собственно одни доряне, пришельцы. С пеласгами делили доисторическую Г. лелеги, карийцы, телебои, кавконы, куреты и др. О той поре, куда не достигают ни предания, ни поэзия, свидетельствуют данные сравнительного языковедения, мифологии и культуры. Этого рода свидетельствами устанавливается принадлежность эллинов к семье арийских или индоевропейских народов, вместе с индусами, иранцами, италийцами, кельтами, славянами, литовцами, германцами, и выясняется, приблизительно, тот запас религиозных верований, технических знаний и предметов культуры, с какими эллины должны были выйти из общего местожительства народов, а равно и степень гражданственности их в то время. Антропоморфические божества, с божеством дневного света во главе, различные способы их чествования, патриархальная семья, родовая организация с воссоединением племен во временные союзы, впоследствии переходившие в народы, уменье селиться деревнями и укрепленными городами, — все это было вынесено эллинами из общей родины ариев. Росту эллинской культуры содействовали и многообразные заимствования с Востока, как из Азии, так и из Египта, хотя греч. рассказы о переселении Кекропа из нижнего Египта в Афины и Даная из верхнего Египта в Аргос — измышления позднейшего времени; в большей мере печать подлинного предания носят на себе рассказы о поселении финикийского Кадма в Фивах и ликийца Пелопа в Элиде. Раскопки на Гиссарлике в Троаде, на Фере, в Мениде, на местах Тиринфа, Микен, Орхомена не допускают более сомнения в значительном воздействии вост. народов на Г., хотя и раньше уже литературные свидетельства, преимущественно относящиеся к культам божеств и торговле, равно как и особенности греч. алфавита, устанавливали тот же факт достаточно прочно. Как во времена исторические Восток все больше и больше обращался в арену деятельности элиннов и воспринимал эллинскую образованность, так эта последняя первыми своими успехами обязана была восточному влиянию. Меры, вес, письмо, строительное искусство, множество религиозных образов и обрядов привнесены были в жизнь эллинов с Востока, обогатили содержание ее в древнейшую пору и облегчили дальнейшую самостоятельную работу эллинского гения. Начало восточного влияния на Г. восходит к концу XIV в. до Р. Х., ибо с этого времени восточными народами основываемы были на о-вах Эгейского моря, на восточных окраинах греческого материка и даже в глубине его многочисленные колонии и торговые фактории. Переселение дорян в Пелопоннес составляет, кажется, предельный термин культурного преобладания Востока над Г.

Состояние эллинских обществ, ближайшее к историческому времени, обрисовано с замечательною яркостью и полнотою в так называемых гомеровских поэмах, Илиаде и Одиссее, к началу VIII в. до Р. Х. существовавших в теперешнем, приблизительно, виде. Изображенное в них состояние общества содержит в себе все элементы дальнейшего развития Г. и составляет как бы исходные момент в образовании различных форм государственного устройства. Составление Илиады и Одиссеи относится к Х-IX в. Воспетые в поэмах события отделены от времени составления поэм передвижением племен и народов в материковой Г., последствием чего было основание малоазийских и островных колоний. Распределить содержащиеся в поэмах исторический материал по эпохам и периодам нет возможности; главная доля его принадлежит временам самого творца поэм. Индивидуальный тип эллина, с его наиболее постоянными достоинствами и слабостями, с его верованиями и наклонностями установился уже в обществе времен Гомера. Положительных законов в этом обществе еще нет; поэтому уклонения от нормы отношений в ту или другую сторону здесь чаще и менее чувствительны; однако, имеют большую силу исконные обычаи и установлены, охраняемые самими богами, а также общественное мнение. В обществе живут еще обломки родового строя, особенно в отношениях семейных и частно-правовых; но городская община уже сложилась, в управление ею распределено между единоличным вождем (басилей), советом старейшин и народом. Экономическая зависимость иных вождей от народа, сила публичного слова, наличность ораторов, примеры критики, направленное против вождей и т.п., свидетельствуют, что уже в эту пору народ в городских общинах не был бесправной массой или безответным орудием других органов власти. Если от народа требуется покорность вождю, то и для вождя обязательны заботливость о народе, справедливость в решении дел, храбрость на войне, мудрость советов и красноречие в мирное время. Личные достоинства вождя — одно из необходимых условий почета со стороны народа и самого повиновения его требованиям. Дальнейший успех общественности состоял в том, что взаимные отношения властей приобрели большую определенность; понятие общего блага в государстве получило перевес над всеми прочими интересами; личные достоинства и заслуги перед обществом были главным правом на влияние и значение в государстве. Гомеровское общество далеко не однородно по своему составу: в нем различаются люди простые и знатные; кроме свободных; есть рабы; в среде свободных наблюдаются различия по состоянию и роду занятий; взаимные отношения между господами и рабами носят на себе печать патриархальной простоты и близости; в отношениях мужчины и женщины замечается больше равноправности, чем это было в более позднее, историческое время. Поэмы Гезиода восполняют показания гомеровских песен об эллинском обществе в ту отдаленную пору.

Образованию городской общины в том виде, как она рисуется в Илиаде и Одиссе, с разнородным населением на определенной территории, со всеми особенностями государственного устройства, много содействовало передвижение эллинских племен, известное под именем возвращение Гераклидов или переселение дорян в Пелопоннес. Происходившее при этом смешение племен и объединение завоевателей и завоеванных в общей политической организации, жажда успеха и благоустройства на новых местах должны были ускорять переход от родового строя к территориальному, государственному. Следовавшее за передвижением дорян основание колоний в Малой Азии и на о-вах действовало в том же направлении еще сильнее: новые интересы и новые отношения вызывали к жизни новые формы общественности. Передвижение эллинов, в котором главная роль принадлежала дорянам, приурочивается к XI веку (с 1104 г.); началось оно вторжением эпирского народа фессалиян через Пинд в ту страну, которая в историческое время именовалась Фессалией. Эолийские туземцы были частью покорены, частью бежали на юг и дала своему местожительству название Беотии. Жившие у подножия Олимпа доряне двинулись сначала в ту область, которая впоследствии называлась Доридою, а оттуда часть их, вместе с этолянами, через Коринфский залив переправлялась в Пелопоннес, до того времени занятый ахейцами и в северной части ионянами. Только после продолжительной борьбы с туземцами доряне мало-помалу утвердились в Мессении, Лаконике, Арголиде, куда они проникли со стороны Аргосского зал., и в Коринфе. Ахеяне вынуждены были или покориться пришельцам на положении неполноправных обывателей, или, утратив свои племенные особенности, слиться с победителями воедино, или, наконец, сниматься с насиженных мест. С этого времени название Ахаии получила северная полоса полуострова, откуда ионяне бегали к своим соплеменникам в Аттику: прибрежную область заняли спасавшиеся от дорян ахейцы. Другая часть ахеян покинула Пелопоннес и поселилась на остр. Лесбосе. С Коринфского перешейка доряне проникли в среднюю Г. и здесь завладели Мегаридою. В Пелопоннесе удержались на своих землях, в политической независимости от дорян, жители Аркадии, а Елида досталась, кажется, союзникам дорян, этолянам. Ближайшими последствиями того же завоевания Пелопоннеса было и выселение ионян из Аттики и других областей на острова и малоазийское побережье, где возникло ионийское 12-градие (Милет, Ефес, Фокея, Колофон и др.), и основание дорянами, вышедшими преимущественно из Арголиды, шести городов (Гексаполис) на карийском берегу и на прилегающих к нему островах. С возвращением Гераклидов и основанием древнейших колоний, которые, в свою очередь, послужили метрополиями новых поселений, эллинская раса разместилась окончательно на постоянное жительство в собственной Г. Это событие составляет рубеж, за которым лежит царство легенды и мифа, а по сю сторону начинается историческое существование Г., с общим именем эллинов. Из новых ученых Белох решается отвергать самое передвижение племен, в связи с дорийским завоеванием Пелопоннеса.

Хотя с возвращением Гераклидов Г. вступает в исторический период существования, в противоположность легендарному и мифологическому, однако надолго еще наши сведения о Г. не становятся ни более достоверными, ни менее скудными. Достоверная запись событий начинается только с первого года первой записанное Олимпиады, т. е. с 776 г. до Р. Х., а некоторую обстоятельность и последовательность исторических сведений, и то не о всех частях Г., приобретают не раньше VI века до Р. Х. Недостаток известий обыкновенно восполняется схематическими построениями древних философов и рационалистическими комбинациями позднейших историков Вызванная передвижением племен, колонизация закончилась в началу IX века до Р. Х., а в образовавшихся с этого времени многочисленных государствах совершалось дальнейшее осложнение и развитие тех отношений между органами власти и классами населения, которые существовали уже в гомеровских обществах; вместе с тем усиливалась потребность в возможно большей определенности и устойчивости общественных учреждений. Неравенства состояния, как главный источник внутренних распрей, присущи были уже родовым группам и деревенским поселениям; они умножились и обострились в городских общинах, особенно с развитием в некоторых из них торговли и промыслов и с накоплением движимых богатств. Личные достоинства для гомеровского басилея почитались условием власти и почета; не только на избранников и любимцев народа обращались милости богов, но и на потомство их; настроение народной массы благоприятствовало наследственности звания басилея в некоторых родах или семействах; в смысле усиления этой власти должны были действовать частые войны во время переселений и в борьбе за новые места. Единоличное управление в городской общине на время окрепло. Но с наступлением более мирного состояния не замедлили выступить опиравшиеся на традиции притязания знати — ограничить в свою пользу власть басилея; во многих случаях притязания эти находили себе поддержку в народе, и управление из единоличного переходило в коллегиальное. Необходимо заметить, что носителями единоличной пожизненной или наследственной власти были иногда не только басилеи, но и архонты. IX и VIII вв. до Р. Х. прошли в борьбе знатных родов за право деятельного участия в управлении, и чуть не повсеместно борьба кончилась не в пользу басилеев. Лишь в немногих местах сохранилась архаическая форма гражданственности, как в Македонии, напр., или Епире; в некоторых общинах первоначальная басилея перешла

прямо в народоправство, наприм. в ахейских городах. Обыкновенно царское правление сменялось аристократическим или олигархическим, причем власть предстателя общины становилась срочной, даруемой во воле избирателей, этими последними контролируемой и перед ними ответственной. Так было в Афинах, Коринфе, Сикионе, Милете, Ефесе и др. Верховная власть становилась достоянием не одного лица и не одного семейства или рода, но целого сословия привилегированных, ревниво охранявшего свои права от притязаний простого народа на участие в общественных делах. Господство знати было тем тяжелее, что к политической бесправности массы она присоединяла гнет экономический. Оскорбительные для народа чувства олигарха нашла себе выражение в элегиях Феогнида, а элегии Солона содержат в себе достаточно указаний на беззакония в утеснения простых людей знатью, эвпатридами. Неурядицы, которыми сопровождались перемены в способах управления, недовольство новым порядком вещей, экономическая и политическая приниженность на родине, наконец дух предприимчивости и жажда обогащения привели к основанию новых поселений, которые раскинулись по всему побережью Средиземного моря, переступили за Геракловы Столбы, проникли даже в земли скифов и сарматов. Это вторичное колонизационное движение совершалось в VIII-VII вв. до Р. Х. Цивилизующее значение новых поселений для самой метрополии было громадно и всесторонне: колониям принадлежал почин в дальнейших успехах метрополии, художественных, литературных, промышленных, политических. Милет, сам выведший не меньше 80 колоний, становится центром греческой образованности в VII в. до Р. Х.: отсюда выходят первые мыслители, географы, историки; ему же принадлежат первые опыты литературной прозы. В колониях раньше, чем в метрополии, образовался класс населения, сильный богатством и знаниями и нерасположенный сносить исключительное господство знати. Внутренние волнения в общинах разрешались или составлением в изданием писанных законов, или вмешательством так называемых тиранов, которые, опираясь на народ, смиряли господствующий класс, или же изменениями общественного строя в демократическом смысле. Время тирании — преимущественно VII и VI вв. до Р. Х. Из тираний наиболее известные: коринфская, сикионская, мегарская, афинская, сиракузская, древнейшая аргивская (Фидон). Древнейшее письменное законодательство Залевка в Локрах эпизефирских относится к воловине VII века. Говоря вообще, греческие тираны, шедшие обыкновенно навстречу действительным нуждам народа, вначале помогали народу сломить сопротивление олигархически настроенной знати, и только с течением времени они или потомки их, забывая происхождение тирании и преследуя личные цели, возбуждали против себя всеобщую ненависть. Имя тирана стало позорным, и насильственные действия против него почитались достохвальнейшим проявлением патриотизма и гражданской доблести. Завершением политической эволюции в большинстве греческих общин была демократ. форма правления в Г. наиболее устойчивая и в культурном отношении наиболее плодотворная. Гораздо менее удачны были опыты социального или экономического переустройства, сводившиеся обыкновенно к уничтожению долговых обязательств и к переделу земель, или к кровавым схваткам между достаточными гражданами и неимущими.

Хотя общей истории Г. не имела, но в разное время сильнейшая община становилась во главе значительной части отдельных общин, определяя судьбу их и влияя косвенно и на прочие общины: это бывало и в доисторический период. В историческое время раньше других приобрела преобладающее положение община спартанская после того, как дружина дорян восторжествовала окончательно над ахеянами Лаконики и усвоила себе военно-политическую организацию, известную под именем Ликургова законодательства. Только спартанцы, потомки дорийских завоевателей, составляли полноправное гражданство; население завоеванное, во много раз превосходившее число завоевателей и рассеянное по Лаконике в городах и деревнях, низведено было дорянами к положению обывателей, периэков, без политических прав; в огромном большинстве это были ахеяне. Еще более многолюдную массу составляли гелоты (илоты), государственные рабы, прикрепленные к землям спартанцев и на них работавшие. Число земельных участков, розданных спартанцам от государства, предание определяло в 9000, число участков периэков — в 30000; гелотов был не меньше 200000. Необходимость обеспечить за собою приобретенное продолжительною борьбою господствующее положение внутри Лаконики и оградить его от посягательств извне, непрестанное ожидание волнений в среде покоренных и рабов, обратили Спарту в военный лагерь, а спартанцев в постоянную военную дружину, всегда готовую к борьбе с внешним и внутренним врагом. Воспитание детей и все правила жизни взрослых граждан и даже гражданок направлялись к поддержанию такого положения общины. Равенство и простота в образе жизни, безусловная покорность властям, физическая крепость и храбрость почитались непременными чертами спартанского гражданина; с ними совмещались грубость нравов, умственная косность, непомерное самомнение и подозрительность. Государственная организация спартанцев сложилась своеобразно из элементов двоякого рода: одни были наследием общеэллинской старины, насколько можно судить по гомеровским поэмам, другие — продуктом исключительных обстоятельств, в каких очутилась дорийская дружина в Лаконике. Самое раздвоение царской власти между представителями двух домов, Еврипонтидами и Агиадами, было, кажется, выражением полюбовного соглашения между двумя царственными родами: пришлым, дорийским, и туземным, ахейским. Цари были почетными богатыми представителями общины, возводившими себя к самому Гераклу; они чествовали богов от имени государства, но политическим значением должны были поступиться в пользу родовых старейшин и потом пятичленной коллегии эфоров. Хотя носителем верховной власти было собрание всех спартанцев не моложе 30-летнего возраста, которое одно давало силу решениям старейшин, выбирало и членов совета, и эфоров, и прочих должностных лиц, требовало отчета от последних по истечении срока службы, — но на самом деле правление в Спарте было олигархическое, и впоследствии Спарта всегда благоприятствовала олигархии в других греческих общинах, и, где только могла, вводила олигархическое правление, на место ли единоличной власти тиранов, или демократии. Правительственный почин и обсуждение мероприятий, а равно высшая судебная власть принадлежали так назыв. герусии, 30членной коллегии старцев, в состав которой, как председатели ее, входили и два царя. Всякий спартанец, не моложе 60-летнего возраста, мог быть выбран в герусию и оставался в звании геронта до конца дней. Ничтожно было в сравнении с герусией значение народного собрания, где отвергались или принимались большинством присутствующих предложения герусией, где право слова принадлежало только председательствующим (царям), где счет голосов утвердительных и отрицательных допускался только в исключительных случаях, обыкновенно же голосование состояло в шумных криках: «да» или «нет», и по силе возгласов вопрос решался в утвердительном или отрицательном смысле. Однако, столь пассивная роль народа в управлении слишком противоречила гордому настроению каждого спартанца и властному положению спартанской общины в стране — и вот, уже к концу VIII века до Р. Хр. первенствующим учреждением в государстве становится эфорат, созданный в интересах народа и, как воплощение народной воли, быстро приобретавший перевес и над царями, и над герусией, контролировавший действия всех властей и привлекавший должностных лиц, не исключая царей, к ответственности. Военное дело, финансы, суд, администрация — все было в зависимости от эфоров. Силу эфората не могли сокрушить несколько веков спустя смелые и народом любимые цари, Агис и Клеомен, задачею своей жизни ставившие благо того же народа.

Успехи оружия и расширение сферы влияния в Пелопоннесе не замедлили оправдать достоинства организации, соединяющейся с именами Ликурга и Феопомпа и прочно установившейся в IX-VIII вв. до Р. Х. За покорением ахеян в долине Еврота следовало обращение Мессении в собственность спартанской общины, а жителей ее — в гелотов. Гегемонии Аргоса, когда-то сильнейшего в Пелопоннесе государства, по имени которого названы все греческие войска в Троянском походе, наступил конец: зависевшие от Аргоса города перешли под главенство Спарты. То же случилось со многими городами и селениями аркадян, а более значительные дорийские государства — Коринф, Сикион, Мегара — искали дружественного союза с Спартою. Сила Спарты признана была далеко за пределами Пелопоннеса, как в собственной Греции, так и в колониях, и даже в варварских землях. Такого положения она достигла ко второй половине VI века. Низвержение тирании во многих городах с помощью спартанского оружия окружало имя Спарты ореолом освободительницы эллинов.

Однако, ко времени борьбы с персидскими царями усилилось другое греческое государство, ионийское в демократическое, на сторону которого во время борьбы перешло сочувствие эллинов. Государство это — Афины. Открытая в 1890 г. Афинская Полития Аристотеля, по времени составления относящаяся ко второй половине IV в. до Р. Х. и дошедшая до нас на папирусе конца I в. по Р. Х., изменяет некоторые из установившихся было в науке представлений об афинских учреждениях и их истории, изобличает несостоятельность других, подкрепляет третьи (наиболее обстоятельный обзор литературы этого трактата на русском языке — в статье профессора Бузескула в «Ж. М. Н. Пр.», 1892, июль). Царское управление в Афинах сменилось олигархическим около 752 г. до Р. Х., когда верховный правитель, архонт, стал выбираться на 10 лет сначала из царственного рода медонтидов, а потом из всех эвпатридов. Дальнейшим усилением олигархии было разделение власти архонта между тремя, а позже между девятью должностными лицами с тем же именем и сокращение срока их службы до одного года. Случилась эта перемена в 683 г. Власть законодательная и судебная принадлежала ареопагу. «Совету ареопагитов принадлежали охрана законов, ведение важнейших государственных дел, верховный суд и расправа в случаях нарушения общественного порядка. Из знатных и богатых выбирались архонты, а из архонтов — по истечении срока службы — составлялся ареопаг» (Аристотель). Тот же совет ареопагитов назначал годичных архонтов на должность. VII веку принадлежит и разделение Аттики на 48 участков (навкрарий), по 12 в каждой филе, причем население навкрарии обязано было поставлять и содержать одно военное судно. В родовых группах, кроме знати, имевшей в своих руках и большую часть земель, были еще ремесленники и торговцы (демиурги) и земледельцы (геоморы); те и другие составляли народную массу, обделенную политическими правами и притесняемую богатыми землевладельцами. Важною уступкою со стороны олигархии было писанное законодательство Драконта (621 г.), хотя оно узаконяло олигархический порядок управления. Полноправными гражданами объявлены были все, на собственный счет содержавшие себя в рядах тяжеловооруженных; им предоставлялось участие в народном собрании, в совете и в низшей администрации. Действительная власть оставалось привилегией немногих, тем более, что малоземельное и безземельное большинство населения было обременено долгами в нуждою; граждане покидали родину, продавались в рабство или шли в кабалу к богатым. «Скорбь проникает мне в душу, когда гляжу я на старейшую землю ионян», восклицал Солон. «Пресытившиеся довольством, смирите в себе жестокое сердце и высокомерие ваше введите в границы». Освободить народ, спасти родину, устроить государство поручено было всеми партиями Солону (594 г. до Р. Х.), «лучшему из граждан по личным достоинствам и общему уважению, а по состоянию принадлежавшему к средним людям». Предварительно он уничтожил долговые обязательства (сейсахфия), отменил кабалу за долги в настоящем и запретил ее на будущее время, регулировал меры, вес и монету. Существовавшему раньше его делению граждан по имущественному цензу на пентакосиомедимнов (получавшие с своих полей не меньше 500 мер плодов или 500 метретов жидких продуктов), всадников (получавшие не меньше 300 мер или метретов), зевгитов (не меньше 200 мер) и фетов (все прочие граждане), — этому делению Солон придал большую определенность и первостепенное политическое и финансовое значение; прежние деления граждан, родовые и сословные, утрачивали прежнюю силу, хотя формально и не упразднялись. Движимое имущество и деньги не принимались законодателем во внимание, так что республика продолжала оставаться земледельческою, и богатые, но безземельные граждане относились, наравне с бедняками, к последнему классу. Должности архонтов и казначеев были доступны только пентакосиомедимнам, все остальные — гражданам первых трех классов. Ареопаг перестал назначать архонтов; к ним применена была двойная система выборов: избрание в каждой филе 10 кандидатов и потом определение посредством жребия 9 лиц на должности архонтов. За ареопагом осталось, кроме судебной компетенции в делах об убийстве, верховное наблюдение за целостью основ демократии и за точным исполнением законов, а равно суд над государственными преступниками. Пополнялся ареопаг прежним способом, из бывших архонтов. В созданный теперь совет 400 каждая из 4 древних фил посылала 100 своих членов, очевидно — из граждан первых трех классов. Государственные тягости распределены были между классами пропорционально правам каждого из них. Четвертому, наиболее многолюдному классу граждан предоставлялось только участие в народном собрании и в судах. Если народное собрание, экклесия, носитель верховных прав государства, не получило еще в действительности того значения, каким пользовалось впоследствии, то народный суд — высшая судебная инстанция в государстве, исправлявшая и отменявшая решения должностных лиц, снимавшая отчет с этих последних по окончании срока их службы, — представлял, по выражению Аристотеля, сильнейший оплот демократии; посредством суда народ становился во главе государ. управления. Достоинства Солоновского законодательства оценены были только с течением времени, когда демократическое правление утвердилось прочно и народная масса оказалась достаточно сплоченною и способною отстаивать свои права от посягательств знати или тиранов. В эпоху их издания солоновские законы не примирили партий и полного удовлетворения не дали ни одной из них. Спокойствие длилось 4 года, а затем последовали новые смуты, среди которых республика дважды оставалась без высшего представителя исполнительной власти, архонта; в 581 г. архонтом назначен некий Дамасия, пробывший самовольно в должности 2 года и 2 месяца. Солоновская конституция была почти отменена, о чем свидетельствуют события, следовавшие за насильственным смещением Дамасии с должности архонта: выбраны были 10 архонтов по старым, досолоновским сословиям. Обращение вспять не успокоило умов. Борющиеся партии сложилась теперь независимо от исконных и солоновских делений граждан, по территориям, от которых и получили свои наименования: педиаков, паралиев и диакриев. Во главе последних стал Пизистрат, в 560 г. присвоивший себе единоличную власть тирана. Тирания Пизистрата и сыновей его в Афинах продолжалась всего, с перерывами, 49 лет, до 511 г. до Р. Х. Есть все основания полагать, что при первом из тиранов, отличавшемся народолюбием, мягкостью управления и уважением к законам страны, законодательство Солона впервые обнаружило присущие ему достоинства и способность к дальнейшим органическим изменениям, в согласии с новыми потребностями и новыми отношениями граждан. Тем чувствительнее были для афинян насилия и правонарушения, допущенные во время тирании Гиппархом и особенно после его смерти, Гиппием. Когда, наконец, тирания была низвергнута и некоторое время спустя народная партия восторжествовала (508), вождь ее, алкмеонид Клисфен, провел ряд реформ, с одной стороны сильно демократизировавших республику, а с другой — теснее сплотивших ее граждан во имя общегосударственных интересов. Родовую группировку населения законодатель оставил нетронутой, но над нею он создал организацию политическую и территориальную, которая, отрицая всякие различия и притязания, основанная на происхождении, давала окончательный перевес общим интересам республики над стремлениями отдельных местностей или родовых групп. Основу нового устройства составляло деление Аттики, для политических целей и для заведывания местными нуждами, на околотки (демы), которые во многих случаях совпадали с древними родовыми участками или тесно примыкали к ним, и в многовековых привычках народа, в освященных стариною и религией преданиях и именах находили для себя оправдание и крепкие устои. Реформами Клисфена, опиравшегося на историческое прошлое, были одновременно спасены и единство Аттики, как политической общины, и местные вольности поселков и городков; из наследия прежних времен он взял то, что могло быть изменено в приспособлено к новым потребностям. Законы Солона охранили население Аттики от разорения и кабалы; законами Клисфена сбережены на многие века условия привольной общественное жизни в отдаленнейших уголках Аттики и создана возможность постоянного высокого патриотического настроения всей массы афинского гражданства. Из древних историков Геродот прекрасно угадал подъем духа в афинских гражданах, коим сопровождалось восстановление демократии, а из новых ученых Дж. Гроту принадлежит почин глубокой оценки всей важности Клисфеновых реформ. Число демов Геродот определяет в 100, Страбон, для последующего времени — в 174. В этих маленьких поселениях всеобщинные дела ведались самим населением или через посредство должностных коллегий и отдельных лиц. Дем, представляя собою основу политического строя республики, и в тоже время был лучшей школой для афинского гражданина. Несколько демов образовали триттий, служившую главным образом для военных целей, а из трех триттий, расположенных в трех областях Аттики, слагалась территориальная фила, которых было 10. Они отняли у родовых фил всякое политическое значение и, благодаря разбросанности своих составных частей по всей стране, не могли служить местом и целью действия какой-либо одной партии, наподобие педиаков или диакриев; государственное единство Аттики получило решительный перевес над партикуляристическими стремлениями отдельных областей. В ближайшей связи с новыми филами находилась вся организация республики: административная, военная, финансовая и судебная. Принадлежность к дему означала звание гражданина; все демоты, по достижении 18-ти летнего возраста, получали право участия в верховном государственном учреждении — в народном собрании; на демах же оставалась обязанность выбирать членов высшей совещательной коллегии, совета 500. Зачисление в тот или другой дем имело силу гражданского рождения; демотическое имя гражданина оставалось за ним навсегда, пока существовал самый дем его, передаваясь неизменно по наследству от отца к сыновьям. Все же дем был политическим, а не родовым делением, и Клисфену возможно было приумножить число демотов, т.е. полноправных афинских граждан, метеками и иного рода новыми людьми. В соответствии с филами, наиболее свидетельствовавшими о преобладании государства над всевозможными делениями страны, находилась вся система управления республики, прежде всего десятичная коллегиальность магистратов; но филам же делились 500 булевтов на десять пританий и распределялись присяжные судьи (гелиасты, дикасты). Ради охраны новой конституции был учрежден остракизм. В таком виде афинская республика, когда ей пришлось защищать самое существование свое в борьбе с персидскими царями и немного раньше со Спартою и несколькими другими эллинскими государствами, блестяще выдержала испытание. Новому порядку вещей благоприятствовали сами боги: Клисфен склонил на свою сторону дельфийское прорицалище; патронами демов объявлены были местные божества или герои, новые филы вверены заботам древних царей и героев Аттики в названы их именами (Эрехфеида, Эгеида, Пандионида, Леонтида, Акамантида и др.). Около 550 г. до Р. Хр. царь Лидии Крез покорил своей власти многие города малоазийских греков, которые, с завоеванием Лидийского царства Киром, перешли во власть царей Персии (548). Материковая Г. только через посредство своих колоний пришла в столкновение с Персией. В самом начале V в. восставшие азиатские греки, с Милетом во главе, обратились за помощью к метрополии; афиняне и эретрийцы послали им нисколько своих кораблей. Восстание кончилось полной неудачей: колонии были снова покорены персами к 496 г. до Р. Хр. Тогда царь Дарий решил покарать афинян и подчинить своей власти прочих эллинов. Первый поход персов на Г. кончился крушением флота их у горы Афона (493). Второй поход, под предводительством Датиса и Артаферна, кончился торжеством афинян и обращением их республики земледельческой и отчасти промышленной в сильнейшее государство Г., торговое и морское. В двух победах, Марафонской (12 авг. 490) и Саламинской (20 сент. 480), сломивших могущество персидских царей в спасших Европу от порабощения и одичания, главными героями были афиняне, с их полководцами и государственными мужами: Мильтиадом, Аристидом, Фемистоклом. Миллионные полчища Дария и Ксеркса были уничтожены горстью греков, одушевленных любовью к родине и ее учреждениям, сильных военным искусством и дисциплиною, равно как и талантами военачальников. Если раздробление Г. на множество мелких республик, не забывавших своих домашних распрей даже в пору общей опасности, грозило гибелью древнегреческой образованности в столкновении с деспотией, то и спасением своим в это время Г. обязана была больше всего тому настроению и умственному превосходству, которые воспитывались в мелких греческих республиках, особенно в афинской демократии. Уже в 47в г. до Р. Хр. Афины стали во главе ионийского союза, в главное предводительство военными силами эллинов в борьбе с персами перешло, малопомалу, от Спарты к Афинам. Важные заслуги Афин перед всей Г., сильный флот, гениальные полководцы, с одной стороны, а с другой — надменное обращение Спарты с союзниками, недостаточность ее морских сил для продолжения войны с Персией, предательские сношения Павсания с врагами Г. — таковы были обстоятельства, благодаря которым Спарта все больше утрачивала значение первенствующего в Г. государства, а Афины, отстроившиеся после двукратного пожара, укрепленные и соединенные с Пиреем в один город, приобретали руководящую роль в Г. Кроме Аристида и Фемистокла, политическому росту афинской республики много содействовал своим примирительным поведением и громкими победами над персами Кимон. Победы у р. Евримедонта в Памфилии (465) и близ кипрского Саламина (449) надолго очистили Эгейское море от персидского флота. Начало афинско-эолийского союза относится к архонтству Тимосфена (478), когда афиняне приняли под свое покровительство, вопреки решению лакедемонян, малоазийских ионян и прочих островитян и по возвращении спартанского флота домой продолжали войну с персами. Задачею союза провозглашено было дальнейшее освобождение эллинов от персидского ига и возмещение ущерба, причиненного персами эллинам. Гегемония предоставлялась Афинам, но за членами союза оставлялась политическая независимость и равноправность с главенствующей общиной. Дела союза ведались и направлялись союзным собранием, местом коего, равно как и союзным казнохранилищем избран был остров Делос. На обязанности союзников лежало доставление и содержание определенного числа кораблей для союзного флота. С самого начала допущена была для мелких общин замена натуральной повинности денежною, и мало-помалу число таких общин возрастало. Снаряжением кораблей на эти денежные взносы озабочены были афиняне, все больше обращавшиеся из распорядителей в начальников союза, ограничивавшие в свою пользу автономии союзников и низводившие последних на положение подданных. Союз государств свободных, равноправных, обратился в союзное государство афинян. Внешними знаками совершившейся перемены служили: перенесение союзной казны с Делоса в Афины (454), вторжение афинских властей в домашние дела союзных общин, ограничение их судебной компетенции. Число союзных общин переходило за 200, а население их простиралось до 15000000. Было нечто противоестественное и невозможное с точки зрения эллина во взаимных отношениях между гегемонической общиной с 20000 граждан, с одной стороны, и сотнями общин с 16 миллионами граждан, обогащающих и украшающих гегемона и обязанных ему повиноваться. Случаи неповиновения союзников были нередки с первого же времени существования союза. Между тем судьба афинской республики была теснейшим образом связана с верностью союзников. Афиняне сурово карали всякую попытку к отпадению; но достаточно было афинской общине пошатнуться в своем могуществе, что случилось в Пелопоннесскую войну, — и все здание рухнуло, едва не увлекши к окончательной гибели и главенствующую общину. Формально союз был уничтожен по условиям мира с Лисандром в 404 г. после разгрома Афин, но он распался сам собою гораздо раньше. Семидесятилетний период первого афинского союза (476-404) был наиболее блестящим временем в истории не Афин только, но всей Г. Ему принадлежат совершеннейшие произведения греческого гения в области литературного творчества, пластики. Никогда Г. не была лучше обеспечена от посягательств на ее независимость со стороны варваров. Афинская община, ставшая морским государством и со славою вышедшей из сражении Марафонского, Саламинского, Платейского и др., быстро пошла к решительной демократизации своих учреждений. Аристид, Эфиальт, Перикл своими реформами довершили дело Солона и Клисфена, и со второй половины V в. до Р. Х. афинский народ в целом, без различия по классам, становится полновластным устроителем и распорядителем своих судеб, или непосредственно, в экклесии и гелиэе (народное собрание и суд присяжных), или через должностных лиц республики, назначаемых по жребию или выбираемых народом на годичный срок и отдающих отчет народу по истечении срока службы. Довереннейшим и потому влиятельнейшим гражданином афинской демократии был Перикл, в течение 15 лет избиравшийся в стратеги (445-430). Ему более, чем кому-либо иному, афиняне обязаны были и благоустройством своей республики, и долговременностью гегемонии, и богатством государственной казны, и великолепием города.