Энциклопедический словарь истории советской повседневной жизни

Беловинский Леонид Васильевич

Уже во время Советско-финской войны 1939–40 гг. значительное количество (по некоторым сведениям, ок. 180 тыс. чел.) советских военнослужащих оказалось в финском плену. Условия их содержания были крайне суровыми, и некоторая часть из них погибла. После окончания войны бывшие советские пленные оказались в лагерях, подготовленных для финских военнопленных, которых, однако, практически не было; конечная судьба этих бывших военнопленных неизвестна; не исключено, что все они погибли в советских лагерях или были расстреляны как предатели Родины. И масштабы пленения, и судьбы советских военнопленных у финнов несравнимы с тем, что произошло во время Великой Отечественной войны 1941–45 гг.

Военная присяга, Устав внутренней службы РККА, «Боевое наставление пехоты» и пятьдесят восьмая статья УК, а также другие основополагающие документы трактовали сдачу в плен как «переход к врагу», «бегство за границу», «измену» и «дезертирство», каравшиеся расстрелом. Приказ Ставки № 270 от 16 авг. 1941 г. требовал командиров и политработников, сдававшихся в плен, «считать злостными дезертирами, семьи

которых подлежат аресту», сдающихся в плен красноармейцев «уничтожать всеми средствами как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся красноармейцев лишать государственного пособия и помощи». При окружении крупных воинских формирований, когда была угроза пленения больших масс тяжело раненых бойцов и командиров, сотрудники особых отделов просто уничтожали их в госпиталях и медсанбатах: в 1942 г. под Вязьмой и при окружении 2-й ударной армии на Волховском фронте (Мясной Бор), в Севастополе, где был взорван подземный госпиталь в штольне и др. Есть смутные сведения, что советская авиация бомбила переполненные сборные лагеря советских военнопленных под Орлом и Новгород-Северским; в свете приказа уничтожать сдавшихся в плен «воздушными средствами» эти слухи представляются достоверными: атаковать истребителями, а тем более бомбардировщиками можно только достаточно крупные и малоподвижные цели, например, колонны идущих под конвоем пленных или окруженные колючей проволокой и охраной лагеря. При эвакуации гарнизона мыса Ханко в 1941 г. перегруженный бойцами, в т.ч. раненными, теплоход «Иосиф Сталин» подорвался на минах, потерял ход и его стало относить к эстонскому берегу, занятому немцами. Был отдан приказ отыскать судно и, атаковав его авиацией и торпедными катерами, потопить, не допустив пленения тысяч бойцов; однако из-за шторма самолеты не могли взлететь, посланные катера не обнаружили судно. Вступивший в должность командующего Ленинградским фронтом Г. Жуков издал приказ о расстреле семей военнослужащих, сдавшихся в плен, и о расстреле их самих по возвращении из плена, но, по обращению командующего Балтийским флотом адмирала В. Трибуца в высшие инстанции, приказ этот был дезавуирован.

Бежавшие во время войны из германского плена и перебравшиеся через линию фронта пленные по подозрению в измене Родине и шпионаже многократно и упорно допрашивались офицерами Смерша; сумевшие оправдаться направлялись в воинские части для продолжения несения службы. Освобожденных в конце войны из немецких лагерей советских военнопленных массами отправляли в проверочно-фильтрационные лагеря, где у них допытывались об обстоятельствах пленения, жизни в лагере и т.д. Здесь в течение нескольких месяцев они использовались на тяжелых физических работах (лесоповал, строительство дорог и пр.). В случае признания их изменниками Родины и обвинения в попытке шпионажа на взявшего их в плен противника получали сроки заключения, а то и шли под расстрел. Большинство оправдавшихся отправлялось в рабочие батальоны с запрещением отлучки с места работы (за это грозил лагерь). Помимо того, что в непременных анкетах была графа «Находился ли в плену», бывшие пленные получали паспорта с особыми отметками. Это создавало препоны при прописке, устройстве на работу, поступлении в вуз. В 1947 г. начались массовые аресты бывших пленных и осуждение их Особым совещанием на срок от 10 до 25 лет за измену Родине. В 1956 г. была проведена амнистия всех бывших военнопленных и индивидуальная реабилитация тех, кто смог доказать, что вынужденно оказался в плену. Окончательная реабилитация всех бывших военнопленных и репатриированных прошла лишь в 1995 г.

В СССР нарушались и права военнопленных из армий противника. Так, в 1939 г., когда Красная Армия начала «освободительный» поход на территорию Польши, в Западную Украину и Западную Белоруссию, польское правительство и командование войны СССР не объявило и отдало приказ своим войскам не вступать в боевые действия с советскими войсками (хотя отдельные боевые эпизоды имели место); т.о., оказавшиеся на занятой Красной Армией территории польские военнослужащие по международному праву должны были рассматриваться не как военнопленные, а в качестве интернированных. Однако советское руководство не только рассматривало их как военнопленных, но и в массовом порядке использовало на тяжелых физических работах, в т.ч. имевших военное значение, что особо запрещалось законами и обычаями войны; так, 25 сент. 1939 г. по приказу НКВД № 0317 поляков направили на строительство стратегического шоссе Новоград-Волынский—Ровно—Дубно—Львов. Очень много польских офицеров было осуждено за «шпионаж», за «военные преступления» во время советско-польской войны 1920 г. и после 17 окт. 1939 г. к различным срокам содержания в лагерях (после заключения союза с польским эмигрантским правительством большинство их было освобождено и оказалось в армии Андерса или в сражавшемся на советско-германском фронте Войске Польском), а более десятка тысяч офицеров и унтер-офицеров армии, погранвойск и полиции (точные данные до сих пор не известны) расстреляны под Смоленском (в т.наз. Катынском лесу), Харьковом (Старобельский лагерь) и Осташковом (с. Медное).

В ходе войны с Германией, особенно в первые месяцы и в конце боевых действий, нередки были убийства пленных, так что командующим крупными соединениями (от дивизии и выше) Красной Армии приходилось издавать на сей счет специальные приказы и разъяснять, что военнопленные являются ценным источником информации и что их убийство является грубым нарушением дисциплины. В отношении пленных немецких генералов и высших офицеров принципы конвенций в общем соблюдались, содержание же младшего офицерского,

унтер-офицерского и рядового состава было довольно скудным, хотя режим был и не особенно строг (напр., в глубоком тылу, особенно после окончания войны, пленные немцы иногда ходили расконвоированными, выменивая на пищу остатки имущества), и их широко использовали на различных работах. В ноябре 1943 г. на Тегеранской конференции И. Сталин озвучил количество вражеских пленных (ок. 4 млн) и главную цель их пребывания в СССР – использование на восстановительных работах в течение нескольких лет. Потери среди немецких военнопленных в СССР были чрезвычайно высоки: едва ли половина их смогла вернуться домой. Точные данные неизвестны, но из 108 тыс. «сталинградских» немцев домой вернулось 6 тыс.; с нач. войны и до кон. 1943 г. НКВД приняло на учет около 636 тыс. пленных, на нач. 1944 г. их числилось в лагерях более 100 тыс. Это относится и к пленным других наций: из 46 тыс. плененных в 1943 г. итальянцев погибли 23 тыс., из 70 тыс. венгров – 30 тыс.

Репатриация военнопленных из СССР началась в кон. 40-х гг., коснувшись сначала только больных и престарелых, официально закончилась 16 янв. 1956 г. в связи с визитом в СССР канцлера ФРГ Аденауэра, а немцев, находившихся в статусе военных преступников, – в 1958 г.

Трагичной была судьба японских военнопленных, оказавшихся в суровой Сибири, хотя фактически основная масса японцев попала в плен после окончания боевых действий, очень незначительных (Красная Армия начала наступательные действия 9 авг., когда японский император после атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки объявил о выходе Японии из войны, а закончила 9 сент., хотя капитуляция Японии была подписана, в т.ч. и советским представителем, 1 сент.). По Постановлению ГКО № 9898сс от 23 авг. 1945 г. в СССР было вывезено 549 086 японских военнопленных и от 5554 до 7011 интернированных гражданских японцев с Южного Сахалина и Курильских островов. Тем самым были нарушены обязательства, вытекающие из текста Потсдамской декларации и главное условие прекращения боевых действий на Дальнем Востоке – капитуляция в обмен на обещание оставить после разоружения части маньчжурской группировки в местах их дислокации и возвращения их затем к своим очагам. Депортация японских военнопленных, осуществленная после окончания военных действий и капитуляции, была неправомочна и находилась в противоречии с международными договорами.

По итогам Второй мировой войны в Женеве 12 дек. 1949 г. была подписана новая Конвенция о военнопленных. СССР ратифицировал ее лишь 17 апр. 1954 г., оговорив некоторые статьи.

В целом отношение в СССР как к собственным, так и вражеским военнопленным базировалось на характерном пренебрежении к правам человека, точнее, отсутствии понятия о них.

ВОЕННЫЕ УЧИЛИЩА – система средних и высших учебных заведений для подготовки офицеров. В дореволюционной России военное образование давали кадетские корпуса, а со втор. пол. XIX в. – военные и юнкерские училища. После окт. 1917 г. началась подготовка собственных военных кадров на классовой основе. Условия Гражданской войны не позволяли создать нормальное военное образование, и оно ограничивалось преимущ. командными курсами, готовившими командиров взводов, со сроком обучения до 4 и даже 2 мес.; были развернуты и специальные курсы: артиллерийские, инженерные, электротехнические, а также военно-агитаторские, военных комиссаров и т.д. Старейшими из них являлись Кремлевские пулеметные курсы, положившие начало Кремлевскому военному училищу имени Верховного Совета. Но даже и сокращенные сроки обучения не выдерживались: нередко военная обстановка требовала временного закрытия курсов и досрочной отправки красных курсантов на фронт, где они составляли наиболее боеспособные части. Наряду с командными курсами открывались курсы переподготовки, доподготовки и усовершенствования командного состава; так, в 1919 г. открылись высшая стрелковая школа, высшая школа кавалерии и артиллерии и др.

После окончания войны огромное количество разномастных курсов было сокращено и создана система военно-учебных заведений, основу которых составили т.наз. нормальные военные школы для подготовки командиров взводов, в т.ч. и специальные: инженерные, связи, военных сообщений и пр.; особое место занимали национальные военные школы. Продолжительность обучения в пехотных и кавалерийских школах составляла 3 года, в специальных – 4. При поступлении все желающие проверялись в политическом и медицинском отношении; в плане же общеобразовательной подготовки требования были очень низкими – в пределах начальной школы. Преимущество отдавалось рабочим, затем – крестьянам. Курсанты, как назывались учащиеся, жили на казарменном положении и находились на полном государственном обеспечении. В кон. 30-х гг. началось преобразование нормальных военных школ в военные училища на тех же основаниях, но с более высокими требованиями к начальной общеобразовательной подготовке (требовалось окончить семилетнюю среднюю школу). Во время Великой Отечественной войны подготовка в училищах проходила по ускоренной программе. После окончания войны сложилась система общевойсковых военных училищ, дававших среднее специальное образование, и высших военных училищ, дававших высшее, обычно специальное образование. В условиях бедности основной массы населения поступление в военное училище было возможностью получить образование полностью на государственном содержании, и они пользовались большой популярностью.

ВОЕННЫЕ ШКОЛЫ – специальные военизированные средние учебные заведения для подготовки юношей в военно-учебные заведения. Функционировали артиллерийские спецшколы в 1937–46 гг. (в 1947 г. преобразованы в артиллерийские подготовительные училища), военно-морские Московская, Ленинградская, Горьковская, Бакинская, Киевская и Одесская (в 1944 г. преобразованы в военно-морские подготовительные училища) и военно-воздушные в 1940–55 гг. Срок обучения – 3 года. Кроме общеобразовательной подготовки в объеме 8–10-х классов средней школы учащиеся получали общую военную и специальную подготовку по профилю школы. Носили военную форму одежды и особые знаки различия.

ВОЕННЫЙ БИЛЕТ – личный документ, удостоверявший отношение гражданина мужского (иногда женского) пола к военной службе. У военнообязанных был красного цвета, у невоеннообязанных (по болезни, ранению и пр.) был «белый билет». В билете указывались военная специальность, звание, время прохождения службы или характер отсрочки от нее, награды и т.д. Временно мог заменять паспорт, а у военнослужащих действительной службы являлся единственным удостоверением личности.