Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика

Гегель Фридрих Георг Вильгельм

{68}

сумасшедших, но в них господствует сила природы, а не свободный дух. — Далее, и различное время суток также несомненно вызывает особое предрасположение души. Люди утром настроены иначе, чем вечером. Утром господствует серьезное настроение, дух находится еще в большей мере в тождестве с самим собой и с природой. День посвящен противоположному настроению, а именно — работе. Вечером преобладает размышление и фантазия. В полночь дух от дневного рассеяния возвращается к самому себе, остается наедине с собой, проявляет склонность к размышлениям. После полуночи большинство людей умирает; человеческая природа не в состоянии начать тогда жить еще новый день. Различное время суток находится в известном отношении также к общественной жизни народов. Народные собрания древних, более привязанных к природе, чем мы, проводились по утрам; напротив, занятия английского парламента, соответственно более сосредоточенному характеру англичан, начинаются вечером и иногда затягиваются до глубокой ночи. Отмеченные настроения, вызванные различными временами суток,

видоизменяются, однако, соответственно климату; в жарких странах, например, в обеденное время люди чувствуют себя склонными больше к покою, чем к деятельности. — Что касается влияния метеорологических изменений, то по этому поводу можно заметить следующее. У растений и животных способность к восприятию этих явлений выступает с полной ясностью. Так животные уже заранее воспринимают грозу и землетрясение, т. е. они чувствуют такие изменения атмосферы, которые для нас еще не стали явными. Подобным же образом раны людей дают себя знать при таких изменениях погоды, о которых барометр не дает еще никаких показаний; слабое место, которое представляет собой рана, обусловливает более заметное действие силы природы. Таким образом то, что является определяющим для организма, имеет значение также и для слабых духовных организаций и ощущается ими как некоторое действие. И даже целые народы, греки и римляне, ставили в зависимость от явлений природы свои решения, которые казались им находящимися в связи с метеорологическими изменениями. Известно, что они не только вопрошали совета в государственных делах у жрецов, но гадали также по внутренностям животных и по тому, как они пожирали пищу. Например, в день битвы при Платее, где дело шло о свободе Греции, а может быть и всей Европы, о предотвращении восточного деспотизма, Павзаний все утро бился над тем, чтобы получить благоприятные предзнаменования от жертвенных животных.

На первый взгляд факт этот совершенно противоречит той одухотворенности, которую греки проявили в искусстве, религии и науке, но его прекрасно можно объяснить, исходя из основной точки зрения греческого духа. Для людей нового времени характерно, что они во всем следуют решению, которое при тех или

{69}

иных обстоятельствах подсказывает им их собственная сообразительность; частные люди, как и князья, почерпают свои решения только из себя; субъективная воля кладет у нас предел всем доводам, выставляемым размышлением, и определяет себя к действию. Напротив, древние, не поднявшись еще до этой мощи субъективности, до этой силы уверенности в себе, в решении своих дел руководствовались оракулом и внешними явлениями, в которых они искали подтверждения и оправдания своих замыслов и намерений. Что касается в частности сражений, то дело заключается здесь не только в нравственном настроении, но также и в настроении бодрости, в чувстве физической силы. Но это предрасположение имело у древних еще гораздо большее значение, чем у людей нового времени, у которых дисциплина войска и талант полководца составляют главное, тогда как у древних, живших в более тесном единении с природой, наоборот, храбрость отдельного воина и мужество, всегда имеющее в основе нечто физическое, составляли главное в решении исхода битвы.

Мужественное настроение находится, затем, в связи с другими физическими предпосылками, например, с расположением местности, с атмосферой, с временами года, с климатом. Но у животных симпатические настроения одушевленной жизни проявляются более наглядно, чем у человека, так как они живут в более тесном единении с природой. Вот почему у греков полководец только в том случае вступал в сражение, если думал, что нашел в наблюдениях над животными здоровые предуказания, позволяющие сделать заключение и к хорошему предрасположению людей. Так Ксенофонт, столь умно ведший себя во время своего знаменитого отступления, ежедневно приносил жертвы и с результатами этих жертв сообразовал свои военные мероприятия. Поиски связи между естественным и духовным завели, однако, древних слишком далеко. Их суеверие видело во внутренностях животных больше, чем сколько там можно усмотреть. «Я» при этом жертвовало своей самостоятельностью, подчинялось обстоятельствам и определениям внешности, превращало эти последние в определения духа.

{§ 393}

Всеобщая планетарная жизнь природного духа 2) дифференцируется в конкретные различия земли и распадается на особых природных духов, которые в целом выражают природу географических частей света и образуют различие рас.

* Противоположность земной полярности, вследствие которой суша в направлении к северу расположена большим массивом и преобладает над морем, тогда как в южном полушарии разделена и образует заостренные оконечности, — эта противоположность

{70}

вносит в то же время известную модификацию и в различие частей света; эту модификацию Тревиранус (Биол., ч. II) показал в отношении растений и животных.

Прибавление. Что касается расового различия людей, то следует прежде всего заметить, что в философии нас вовсе не инте-.

ресует чисто исторический вопрос о том, произошли ли все человеческие расы от одной пары прародителей или от многих. Этому вопросу придавали известную важность потому, что думали, что при помощи этого предположения происхождения рас от нескольких пар можно объяснить духовное превосходство одной человеческой расы над другой и даже надеялись доказать, что по своим духовным способностям люди в такой мере различаются от природы,

что над некоторыми из них позволительно господствовать, как над животными. Однако из факта происхождения нельзя извлечь никакого основания для признания или непризнания за людьми права на свободу или на господство. Человек сам по себе разумен; в этом заключается возможность равноправия всех людей, отсюда вытекает никчемность упорно отстаиваемого различения человеческих пород на привилегированные и бесправные. — Различие человеческих рас есть прежде всего природное различие, т. е. различие, касающееся ближайшим образом природной души. Как таковое, это различие стоит в связи с географическими различиями той почвы, на которой люди скопляются большими массами. Эти различия почвы и есть то, что мы называем частями света. В этих расчленениях земли как индивидуума господствует некая необходимость, ближайшее рассмотрение чего относится к географии. — Основное различие земли есть ее различие на старый и новый свет. Это деление в первую очередь связано с тем, что одни части света стали известны для всемирной истории раньше, а другие позже. Это значение нас здесь не интересует. Для нас здесь все дело заключается в той определенности, которая составляет основание различного характера частей света. В этом отношении следует сказать, что Америка выглядит моложе Старого Света и в своем историческом развитии уступает последнему. Америка представляет собой только общее различие севера и юга с совсем узкой полосой, соединяющей собой обе крайности. Туземные народы этой части света погибают; Старый Свет отливается здесь в новые формы. Последний отличается от Америки тем, что выступает перед нами в определенных различиях и распадается на три части света. Из них одна, а именно Африка, взятая в целом, представляет собой сплошное единство данной массы, горный хребет, замкнутый в своих берегах; другая, Азия, являет собой противоположность высокого плоскогорья и больших долин, орошенных широкими реками, тогда как третья, Европа, поскольку горы и долины не примыкают здесь, как в Азии, друг к другу, как две большие половины этой части света, но повсюду проникают друг в друга, — представляет

{71}

собой единство упомянутого неразличенного единства Африки и ничем неопосредствованной противоположности Азии. Эти три части света Средиземным морем, вокруг которого они расположены, не разобщены, но связаны. Северная Африка до края песчаной пустыни принадлежит уже по своему характеру к Европе; жители этой части Африки еще не настоящие африканцы, т. е. негры, но родственны европейцам. Точно так же и вся передняя Азия по своему характеру принадлежит к Европе; собственно азиатская, монгольская раса, живет в дальней Азии.

После сделанной нами здесь попытки показать, что различия частей света являются не случайными, но необходимыми, попытаемся определить связанные с этими различиями расовые несходства человеческого рода в физическом и духовном отношении. Физиология в первом отношении различает кавказскую, эфиопскую и монгольскую расы;, к этим расам присоединяются еще малайская и американская расы, которые представляют собой, однако, скорее агрегат бесконечно различных частностей, чем резко различающиеся между собою расы. Физическое различие всех этих рас обнаруживается главным образом в строении черепа и лица. Строение черепа определяется посредством горизонтальной и вертикальной линий, из которых первая идет от внешнего слухового прохода в направлении к корню носа, а вторая от лобной кости к верхней челюсти. Посредством угла, образуемого этими двумя линиями, голова животного отличается от человеческой головы; у животных этот угол чрезвычайно заострен.

Другое определение, важное для установления расовых различий и предложенное Блуменбахом, касается большей или меньшей выдвинутости вперед скуловых костей. Выпуклость и ширина лба также являются при этом определяющими.

У кавказской расы упомянутый угол прямой или почти прямой.

Особенно это справедливо относительно итальянской, грузинской и черкесской физиономий. У этой расы череп сверху закруглен, лоб слегка выпуклый, скуловые кости мало выдаются, передние зубы на обеих челюстях перпендикулярны, цвет кожи белый, щеки румяны, волосы длинны и мягки.

Своеобразие монгольской расы обнаруживается в выступающих вперед скуловых костях, в узком разрезе невыпуклых глаз, в сплюснутом носе, желтом цвете кожи, коротких, жестких, черных волосах.

У негров череп уже, чем у монголов и кавказцев, лоб выпуклый и шишковатый, челюсти выдаются вперед, зубы стоят косо, нижняя челюсть сильно выдается вперед, цвет их кожи более или менее черен, волосы у них курчавы и черны.

Малайская и американская расы в физическом отношении имеют менее резкие отличительные черты, чем описанные расы; кожа малайцев коричневая, кожа американцев — медно-красного цвета.

{72}

В духовном отношении указанные расы различаются следующим образом.

Негров следует рассматривать как младенческую нацию, не выходящую еще из состояния незаинтересованной и чуждой всяких интересов непосредственности. Их продают, и они позволяют себя продавать, совершенно не размышляя о том, справедливо это или нет. В их религии есть что-то детское. То высшее, что они ощущают, они не умеют удержать, оно только мимолетно проходит через их сознание. Это высшее они переносят на первый попавшийся камень, делая его, тем самым, своим фетишем, и забрасывают этот фетиш, если он им не помог. Совершенно добродушные и безобидные в спокойном состоянии, они при внезапно возникающем возбуждении совершают ужасающие жестокости.