Энциклопедия заблуждений. Война
Шрифт:
Сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков № 11
Прибывшие из Одессы беженцы рассказывают следующие ужасающие подробности большевистской резни в Одессе.
Войдя в город в марте с. г., большевики объявили, что желающие выехать из города могут собраться в порту, откуда они будут направлены на пароходах. Поддавшиеся на эту провокацию представители местной интеллигенции, буржуазии и офицеры с семьями собрались в порту, и многие были посажены на пароходы. Но в момент отправления пароходов французские и русские команды бросили их на произвол судьбы. На суда, переполненные беженцами, ворвались красноармейцы и начали резню, насилуя женщин, расстреливая ни в чем не повинных пассажиров. Многие офицеры-беженцы сами расстреливали своих жен и детей, кончая свою жизнь самоубийством, не желая подвергнуться большевистским издевательствам.
Ужасы этой резни, устроенной большевиками, не поддаются описанию.
В захваченной большевиками части Донской области красные реквизируют зерно, муку, оставляя на душу до нового
В той же слободе Михайловке (Усть-Медведицкого округа) был зверски расстрелян пьяными красноармейцами слободской священник отец Михаил и два его сына за то, что он служил обедню казакам. После расстрела жители похоронили священника в церковной ограде, но красные выкопали труп и бросили за ограду, а церковь опечатали.
В станице Богаевской во время пребывания большевиков наблюдались грабежи и насилия над женщинами и детьми. При уходе большевиками уведено из станицы 50 женщин.
Из воспоминаний В. В. Шульгина «Дни»:
«…Орлы, бойтесь стать коршунами. Орлы победят, но коршуны погибнут (Шульгин повторяет в книге строки своего обращения к белогвардейцам на страницах одной из киевских газет. — Прим. авт.).
Увы, орлы не удержались на «орлиной» высоте. И коршунами летят они на юг вслед за неизмеримыми обозами с добром, взятым… у «благодарного населения».
.. Да я многое тогда понял.
Я понял, что не только не стыдно и не зазорно грабить, а, наоборот, модно, шикарно…
И потому, когда я увидел, что и «голубая кровь» пошла по этой дорожке, я понял, что бедствие всеобщее.
«Белое дело» погибло.
Начатое «почти святыми», оно попало в руки «почти бандитов».
(Далее Шульгин приводит один из примеров грабежа и террора со стороны белогвардейцев. — Прим. авт.)
…Там случилось вот что. Убили нашего фуражира. При каких обстоятельствах — неизвестно. Может быть, фуражиры грабили, может быть, нет… В каждой деревне есть теперь рядом с тихими, мирными, умирающими от тифа хохлами бандиты, гайдамаки, ведущие войну со всеми на свете. С большевиками столько же, сколько с нами. Они ли убили? Неизвестно. Никто этим и не интересовался. Убили в такой-то деревне — значит, наказать…
…Деревне за убийство приказано было доставить к одиннадцати часам утра «контрибуцию» — столько-то коров и т. д.
Контрибуция не явилась, и ровно в одиннадцать открылась бомбардировка.
…Трехдюймовки работают точно, отчетливо. Но отчего так долго?
Приказано семьдесят снарядов.
— Зачем так много? (Шульгин интересуется у офицера-артиллериста. — Прим. авт.)
— А куда их деть? Все равно дальше не повезем… Мулы падают…
Значит, для облегчения мулов. По всей деревне. По русскому народу, за который мы же умираем…»
Из воспоминаний А. И. Деникина «Очерки русской смуты»:
«…Армии понемногу погрязали в больших и малых грехах, набросавших густую тень на светлый лик освободительного движения. Это была оборотная сторона борьбы, ее трагедия. Некоторые явления разъедали душу армии и подтачивали ее мощь. На них я и должен остановиться.
Войска были плохо обеспечены снабжением и деньгами. Отсюда — стихийное стремление к самоснабжению, к использованию военной добычи…
Военная добыча стала для некоторых снизу одним из двигателей, для других сверху — одним из демагогических способов привести в движение иногда инертную, колеблющуюся массу.
О войсках, сформированных из горцев Кавказа, не хочется и говорить… Если для регулярных частей погоня за добычей была явлением благоприобретенным, то для казачьих войск — исторической традицией, восходящей ко времени Дикого поля и Запорожья, прошедшей красной нитью через последующую историю войн и модернизованной временем в форме, но не в духе…
Соблазну сыграть на этой струнке поддавались и люди лично бескорыстные. Так, атаман Краснов в одном из своих воззваний-приказов, учитывая психологию войск, атаковавших Царицын, недвусмысленно говорил о богатой добыче, которая ждет их там… Его прием повторил впоследствии, в июне 1919 года, генерал Врангель…
Победитель большевиков под Харьковом генерал Май-Маевский широким жестом «дарил» добровольческому полку, ворвавшемуся в город, поезд с каменным углем и оправдывался потом:
— Виноват! Но такое радостное настроение охватило тогда…
И совсем уж похоронным звоном прозвучала вызвавшая на Дону ликование телеграмма генерала Мамонтова, возвращавшегося из тамбовского рейда: «Посылаю привет. Везем родным и друзьям богатые подарки, донской казне 60 миллионов рублей на украшение церквей — дорогие иконы и церковную утварь».
…За гранью, где кончается «военная добыча» и «реквизиция», открывается мрачная бездна морального падения, насилия и грабежа(выделено Деникиным. — Прим. авт.).
Они пронеслись по Северному Кавказу, по всему югу, по всему российскому театру гражданской войны, наполняя новыми слезами и кровью чашу страданий народа, путая в его сознании все «цвета» военно-политического спектра и не раз стирая черты, отделяющие образ спасителя от врага».
Трагедия в Бабьем яру
Великая
Советские историки длительное время описывали трагедию в Бабьем яру с определенной недоговоренностью. Так, Советский энциклопедический словарь дает нам такую информацию: «Бабий яр, овраг на северо-западной окраине Киева, место массового уничтожения мирного населения и советских военнопленных немецко-фашистскими оккупантами в 1941–1942 годах. Всего в Бабьем яру уничтожено фашистами свыше 100 тыс. советских граждан». Однако не стоит заблуждаться: большинство жертв составляли именно евреи, а события на окраине Киева стали горем целого народа. Сказанное, конечно же, не делает меньшей трагедию других народов, чьи сыны и дочери разделили эту страшную братскую могилу.
С приходом к власти в Германии нацистов ненависть к евреям была возведена в ранг государственной политики. Постепенно, с 1933 по 1938 год, произошел переход от пропаганды антисемитизма к практическим действиям, выражавшимся в еврейских погромах на территории Третьего рейха. С аншлюсом Австрии, присоединением к рейху Чехии, с расширением нацистского влияния в Восточной Европе после начала Второй мировой войны растет и территория, на которую распространяется антисемитский террор.
Так случилось и в Украине. 10 октября 1941 года был издан приказ, гласивший буквально следующее: «Главной целью похода против еврейско-большевистской системы является полный разгром и искоренение азиатского влияния на европейскую культуру… Поэтому солдат должен осознавать необходимость жестокого, но справедливого наказания еврейских недочеловеков. Другая задача — задушить в зародыше восстания в тылу вермахта, зачинщиками которых, как показывает опыт, являются евреи… Независимо от всех политических соображений в будущем солдат должен, безусловно, выполнять две задачи: 1) полное искоренение еретического большевистского учения, советского государства и его армии; 2) беспощадное искоренение животной хитрости и жестокости и тем самым защита жизни немецкого солдата в России. Только такими средствами мы сможем выполнить нашу историческую задачу освобождения немецкого народа от азиатско-еврейской угрозы».
Спустя четыре дня после оккупации фашистами Киева по всему городу появились листовки с призывами «бить жидов», плакаты с карикатурами «иудо-большевистских комиссаров» и «евреев-угнетателей». Свою борьбу с большевизмом нацисты видели прежде всего в борьбе с евреями. Так, в директиве ставки Гитлера от 12 сентября 1941 года говорилось: «Борьба против большевизма требует беспощадных и энергичных действий прежде всего против евреев, которые являются главными носителями большевизма».
Начавшиеся 24 сентября 1941 года пожары в Киеве развязали злодеям руки в борьбе с большевиками и евреями. Пожары начинались от взрывов фугасов, заложенных в административных зданиях, которые по расчету советского командования должны были быть заняты немцами. Взрывные устройства приводились в действие по радио с расстояния до 400 км, но виновниками были объявлены евреи. Уже 27–28 сентября по городу был распространен приказ: «Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться в понедельник 29 сентября 1941 года к 8 часам утра на угол Мельниковой и Доктеривской улиц (возле кладбища). Взять с собой документы, деньги, ценные вещи, а также теплую одежду, белье и пр. Кто из жидов не выполнит этого распоряжения и будет найден в другом месте, будет расстрелян. Кто из граждан проникнет в оставленные жидами квартиры и присвоит себе вещи, будет расстрелян».
Перед тем как приступить к расправе, нацисты проделали большую «работу». В Киев для составления и утверждения плана предстоящей казни приезжал высокопоставленный начальник СС и полиции обергруппенфюрер Ф. Еккельн. В город доставили специальные военные подразделения для исполнения экзекуции, было выбрано место казни и разработан маршрут к нему, распространена информация. Эти мероприятия проделали настолько быстро, что есть все основания полагать, что судьба киевских евреев была предрешена еще до вступления фашистов в город.
Расстрелы начались 29 сентября и продолжались пять дней. О них сразу же узнал весь Киев, однако люди продолжали покорно следовать к месту казни. Многие из них просто не верили, что фашисты могут причинить им вред. После 1939 года советская пропаганда не касалась зверств нацистов по отношению к евреям, пожилые же люди, помнившие с 1918 года солдат кайзеровской армии, уверяли: «Немцы ничего нам не сделают, ведь это культурная нация. На зло они не способны».
По свидетельствам очевидцев того, что происходило 29 сентября, евреи, следовавшие к месту казни, были окончательно запутаны и деморализованы. Некоторые не верили предостережениям о расстрелах и отвечали что их, дескать, собираются обменять на немецких военнопленных. Некоторые понимали, что их ждет гибель, но считали, что шансов на спасение уже нет, даже если отделиться от толпы и свернуть в переулок или подворотню.