Энциклопедия заблуждений. Война
Шрифт:
Неизвестно, как бы развернулись военные события, а с ними, возможно, и вся мировая история, если бы Михаил Кошкин и его КБ в Харькове не сделали Т-34 высокотехнологичным и высокоремонтопригодным. Немецкая разведка не смогла этого узнать, поэтому 4 июля Гитлер заявил: «Хорошо, что мы разгромили танковые… силы русских в самом начале. Русские никогда не смогут их больше восстановить».
Завели мы речь о танках отнюдь не для того, чтобы на кого-то повесить очередные ярлыки. Ведь прошлого не вернешь. Его не следует ни стыдиться, ни замалчивать. А вот извлечь урок — военный, управленческий, политический, экономический — необходимо. И состоит он в том, что все решает на войне не численное преимущество и даже не техническое само по себе, а уровень владения техникой.
Террор в годы Гражданской войны в России
По пояс утопая в крови,
Антанты злобная орда
Глядит, насупив мрачно брови,
На землю вольную труда.
Мы довольно неплохо осведомлены о злодеяниях белогвардейцев
В этой статье мы не собираемся оспаривать правдивость этих строк, а тем более утверждать, что «белого террора» не существовало. Это было бы еще одним заблуждением. Однако в то смутное время на просторах огромной страны бушевал и другой террор — красный, который по своим масштабам и жестокости не уступал белому. Он-то, по понятным причинам, долгое время «не попадал» в поле зрения советских историков. Повсеместно бытовало заблуждение, согласно которому белые вели себя «как звери», а красные являлись буквально носителями добра и справедливости. Правда же гражданских войн чаще всего состоит в том, что в подобных кровавых братоубийствах очень трудно ответить на вопрос: «Что такое хорошо и что такое плохо?» Не меньшие трудности вызывает и вопрос: «Кто такие хорошие и кто такие плохие?»
Действительно, белогвардейцы не создавали «чрезвычаек», подобных большевистским, да и террор по классовому признаку или расстрел заложников широкого распространения не получил. Не в ходу у них был и принцип «кто не с нами — тот против нас». Совсем по-иному действовали большевики, подвергая насилию почти все крестьянство, помещиков и буржуазию, включая и «буржуазную интеллигенцию». Вряд ли кто-то из историков располагает данными о точном количестве жертв красного и белого террора. Судя по имеющимся в распоряжении специалистов документальным свидетельствам, размах красного террора по масштабу заметно превосходил белый. Однако формулы, переводящей количественное измерение в нравственное, еще никто не изобрел.
По этой причине в предлагаемой статье мы ограничимся приведением свидетельств как красного террора, так и белого. Правда, принадлежать они будут только одной стороне — белой. Давайте признаем, что красная сторона уже имела возможность высказаться. Первая группа документов — материалы Особой следственной комиссии, организованной А. И. Деникиным (опубликованы в журнале «Вопросы истории» №№ 7–9 за 2001 год). Большую их часть подготовил военный следователь Добровольческой армии при участии членов военных миссий Великобритании и Франции.
Безусловно, свидетельства, собранные противниками большевиков, можно поставить под сомнение. Но их правдивость подтверждается и другими источниками, содержащимися, в частности, в многотомном издании «Архив русской революции». Вторая группа свидетельств — воспоминания самого командующего войсками Юга России генерала Деникина и видного политического деятеля, убежденного монархиста Василия Витальевича Шульгина. Она содержит описание грабежей и насилия мирного населения, совершавшихся бойцами Добровольческой армии.
Сведения о злодеяниях большевиков в городе Евпатории
После устройства «варфоломеевских ночей» в различных городах Крыма открыто стали поговаривать о том, что «власть что-то готовит», что существуют какие-то списки. В ночь на 1 марта из города исчезло человек 30–40. Как выяснилось впоследствии, вечером 28 февраля в штабе состоялось тайное совещание, на коем был выработан список лиц, предназначенных к убийству. На этом совещании, помимо других, присутствовали Демишев, Кебабчианц, Грубе, Семен Немич, комендант города, севастопольский рабочий Владимир Насиловский и др. На совещании было 15–17 человек. Пострадали в эту ночь главным образом лица зажиточного класса и человек 7–8 офицеров, и среди них барон Герт. Намеченных к убийству арестовывали красноармейцы, коим Семен Немич выдавал записки с указанием фамилий. Арестованные сперва доставлялись в тюрьму, где от них отбирали все ценное, а затем ночью на грузовых автомобилях увозились за 5 верст от города, где и расстреливались на берегу моря. В убийствах в эту ночь принимали участие и матросы с посыльного судна. Установлено, что перед увозом жертв на расстрел матросы связывали жертвы веревками и увозили группами по 8–10 человек. Через несколько дней после этих убийств штабом было объявлено, что на город совершили нападение анархисты и, арестовав граждан, увезли их в неизвестном направлении. При раскопке и при осмотре трупов оказалось, что тела убитых были зарыты в песке, в одной общей яме глубиной в один аршин. За небольшим исключением тела были в одном нижнем белье и без ботинок. На телах в разных местах обнаружены колото-резаные раны. Были тела с отрубленными головами (у татарина-помещика Абиль Керим Капари), с отрубленными пальцами (у помещика и общественного деятеля Арона Маркевича Сарача), с перерубленным запястьем (у нотариуса Ивана Алексеевича Коптева), с разбитым совершенно черепом и выбитыми зубами (у помещика и благотворителя Эдуарда Ивановича Брауна). Было установлено, что перед расстрелом жертв выстраивали неподалеку от вырытой ямы и стреляли в них залпами разрывными пулями, кололи штыками и рубили шашками. Зачастую расстреливаемый оказывался только раненым и падал, теряя сознание, но их также сваливали в одну общую яму с убитыми и, несмотря на то что они проявляли признаки жизни, засыпали землей. Был даже случай, когда при подтаскивании одного за ноги к общей яме он вскочил и побежал, но свалился заново саженях в двадцати сраженный новой пулей.
Настоящий акт расследования основан на данных,
24 июня 1919 года, г. Екатеринодар
Общая сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков
Воронеж. Лицо, прибывшее из Воронежа после вторичного занятия его красными, передает следующие подробности о поведении их в городе. Тотчас после прихода красных в город прибыла Чрезвычайка, пополненная членами уездных комиссий. Чрезвычайка назначила поголовный обход города с целью выяснения контрреволюционеров, бежавших с казаками. Те семейства, члены которых оказывались налицо, что было большой редкостью, ибо около трех четвертей всего населения покинуло город перед его занятием, оставлялись в покое. Тех же, родственники или близкие которых были в отсутствии, арестовывали и затем всех поголовно расстреливали. Было несколько случаев, когда расстрелянными оказывались беременные женщины.
Гомель. По словам прибывающих из Гомеля, там работает шесть эвакуированных Чрезвычаек: Киевская, Харьковская, Бахмачская, Кременчугская, Миргородская и местная. Раскрываются несуществующие заговоры, особенно польские. Ежедневно расстреливается 40–50 человек. Расстрелян по обвинению в польском заговоре почти весь гомельский Красный Крест, а также много железнодорожников. Гарнизон города состоит из двух рот спартаковцев и четырех рот китайцев.
Москва. Из Белгорода сообщают, что в Москве расстреляны 19 представителей кооперативов, более 100 человек заключены в тюрьму. Так же поступают большевики с представителями кооперативов и в других городах Советской России. Декретом советского правительства все кооперативы запрещены и преобразованы в продовольственные организации. Только те служащие кооперативов, которые приписались к коммунистам, сохраняют свои места.
Расстрелы под музыку. Часто во время расстрелов полковой оркестр исполнял музыкальный номер. Один из музыкантов рассказал следующий случай, имевший место во время расстрела. Когда оркестр по обыкновению исполнял номер, все осужденные были выстроены в ряд на краю могилы: руки и ноги каждого были привязаны один к другому так, чтобы они все вместе падали прямо в могилу. Затем солдаты-латыши дали залп, целясь в шею, и когда все упали, могила была засыпана. Как вдруг рассказчик увидел, что могила начала шевелиться. Не будучи в состоянии выдержать этого зрелища, он упал в обморок и был немедленно схвачен большевиками и обвинен в сочувствии пленникам. Он едва не был расстрелян, и его спасло лишь то, что товарищи из музыкантов отметили, что он вообще нездоров.
Кисловодск. В Кисловодске арестован рабочий Ткач, обвиняемый в причастности к большевизму. На следствии Ткач сознался, что он поджег в Бургустане церковь и вместе с другими красноармейцами надевал священные облачения на лошадей.
Нежин. В Чернигове перед занятием его нашими войсками красные расстреляли свыше 1500 человек интеллигенции, преимущественно преподавателей школы и общественных деятелей. Производились повальные обыски с целью отыскания интеллигенции. Попутно красные грабили квартиры, забирая белье, одежду и ценности.
Общая сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков № 6
Первым революционным советским полком был издан мандат № 80 следующего содержания: «Дано сие тов. Бояринову на право реквизиции девушек от 16 до 25 лет, что подписью и приложением печати удостоверяется. Командир роты (подпись неразборчива). Председатель: подполковник Зиновьев». Печать: 1-й революционный советский полк. Товарищ Александр Бояринов с этим диким безнравственным мандатом был представлен комиссару юстиции 1 июня 1918 года в 9 час 30 мин вечера.
Временно ворвавшись в Юзовку 20 марта 1919 года, большевики в течение 5 дней подвергли город полному разграблению. Разгромлены магазины, квартиры, похищены платья, обувь, белье. Обувь и платья снимали с прохожих на улицах, захвачены все ничтожные запасы продовольствия, имевшиеся в городе. Все население голодало все 5 дней. По доносу местных жителей расстреляно несколько десятков человек. Революционный комитет запретил убирать их трупы, и они валялись на улице несколько дней.
Общая сводка сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков № 7
Из точных данных, добытых Особою комиссией по расследованию злодеяний большевиков, усматривается, что 23 сентября 1918 года в Пятигорске большевиками был опубликован первый приказ со списком в 32 человека арестованных ими заложников, среди которых находились, между прочим, представитель Американского посольства Номикос, представители Сербской миссии Медич, Маркович, Рисанович и секретарь Сербского посольства Нестерович. Все эти заложники должны были быть, согласно приказу, «расстреляны в первую очередь при попытке контрреволюционного восстания и покушения на жизнь вождей пролетариата». При арестах большевики производили повальные обыски якобы для отыскания оружия и компрометирующих бумаг, а на деле для отобрания денег и драгоценностей. У есаула Колосовского, например, было увезено 7 возов вещей; у полковника Карташева отобрано 4 дюжины столового серебра, белье, вино и т. д.; у барона де Форжет — платье, белье, серебряные вещи; у барона Медем все золотые и серебряные вещи; у Дериглазовой — все ее платья и платья членов ее семьи, серебро и другие вещи, отбиралось почти все имущество, и людей доводили буквально до нищеты. Не было никакого даже намека на правосудие. Лица, служившие в Чрезвычайной комиссии, совершенно открыто, с удивительною наглостью и цинизмом требовали за освобождение арестованных известные суммы. Инструктор Чрезвычайной следственной комиссии Кравец, например, требовал с графини Бобринской за освобождение ее сына 50 тыс. рублей. Секретарь той же комиссии Стельмахович требовал от жены полковника Шведова 100 тыс. рублей за освобождение ее мужа. Большевистский следователь Александров требовал с княжны Багратион-Мухранской 200 тыс. рублей за освобождение ее отца, а начальник гарнизона г. Пятигорска Литвинский требовал за освобождение ее брата 10 тыс. рублей.