Энциклопедия заблуждений. Война
Шрифт:
Накануне Второй мировой войны ОУН насчитывала не более 20 тыс. членов. Хотя националистам и не удалось обосноваться в УССР, сталинский режим проявлял беспокойство, поэтому было организовано убийство Е. Коновальца в 1938 году в Роттердаме. Смерть руководителя привела к расколу в организации: одно ее крыло возглавил Андрей Мельник (ОУН(м), или мельниковцы), а второе — Степан Бандера (ОУН(б), или бандеровцы), причем многие краевые организации поддержали последнего.
Надо сказать, что обе фракции рассчитывали использовать нападение Германии на СССР для восстановления независимости Украины, поэтому каждая искала тактического союза с нацистами. С согласия немцев ОУН(б) сформировала два батальона — «Нахтигаль» и «Роланд», которые были задуманы как ядро будущей национальной армии. 30 июня 1941 года в оккупированном нацистами Львове ОУН (б) провозгласила
Похожая участь также постигла и лидеров ОУН(м). В сентябре 1941 года в Киеве они образовали Украинскую Национальную Раду, но уже в декабре 40 ее руководителей, включая лидера О. Ольжича и поэтессу О. Телигу, были схвачены нацистами. Большинство арестованных казнили (сразу или несколько позже), в том числе и в печально известном Бабьем яру. А. Мельник содержался под домашним арестом в Берлине до 1944 года, когда его вместе с другими руководителями ОУН(м) отправили в концлагерь Заксенхаузен.
Разгром нацистами руководящих органов украинского национального движения, разочарование в возможности восстановления украинской государственности при поддержке Берлина меняют отношение националистов к немцам. Создается Украинская повстанческая армия (УПА), которая ведет боевые действия как против нацистских оккупантов, так и против советских, а также польских партизан. Серьезные изменения вносятся в программу ОУН(б). Обратим внимание на некоторые из них: осуждается не только «российский коммуно-большевизм», но и национал-социализм, в национальную политику вносятся изменения в пользу этнических меньшинств (до этого ее сущность выражал лозунг «Украина для украинцев»).
Таким образом, отношения украинских националистов и нацистов не были так просты, как их частенько изображают и критики, и апологеты ОУН. Тактически они варьировались в пределах от сотрудничества до военного противоборства, что не в последнюю очередь зависело от состояния дел на Восточном фронте. Однако стратегические цели нацистов и украинских националистов принципиально противоречили друг другу.
Уничтожение кораблей Черноморского флота
История уничтожения части кораблей Черноморского флота в 1918 году широко освещалась не только в советской исторической, но и в художественной литературе. Однако многие подробности принятия решения о затоплении кораблей, а также об исполнении этого решения умалчивались советскими историками либо подавались некорректно. Так, например, энциклопедическое издание «Гражданская война и военная интервенция в СССР» отмечает, что на собраниях и митингах по поводу уничтожения кораблей Черноморского флота разворачивалась «ожесточенная борьба между коммунистами и контрреволюционными офицерами, эсерами и украинскими националистами». В контрреволюционной деятельности обвиняются офицеры флота, которые не выполнили приказ Совета народных комиссаров. Конечно, это миф. На самом деле поводом к «борьбе» послужили совсем не политические пристрастия участников событий, а противоречивые распоряжения большевистскою руководства, вызывавшие неуверенность и растерянность командиров Черноморского флота.
Перед тем как непосредственно перейти к сути заблуждения, давайте вспомним ситуацию, в которой оказался Черноморский флот к лету 1918 года. Как известно, после подписания в марте 1918 года мирного договора в Брест-Литовске Украинская Народная Республика, возглавляемая Центральной Радой, заключила договор о сотрудничестве с Германией, рассчитанный на защиту УНР от притязаний Советской России. Украинское правительство заявило о своих претензиях на Черноморский флот, который формально был передан под контроль Центральной Рады 29 апреля 1918 года. Как мы знаем, в тот же день к власти в Киеве пришел гетман Скоропадский, опиравшийся
Реакция Берлина на действия моряков была незамедлительной. Германия обвинила Россию в нарушении Брест-Литовского мирного договора, один из пунктов которого запрещал судам Российского флота выходить из своих портов до окончания боевых действий на Западном фронте, и выдвинула ультиматум. В нем говорилось: «До 19 июня все корабли должны вернуться в Крым для интернирования, в противном случае наступление германских войск будет продолжено по всему фронту».
По поручению Ленина Морской генеральный штаб собрал совещание высших чинов бывшего Императорского флота, на котором было принято решение о затоплении кораблей Черноморского флота, дабы не допустить их перехода в руки вчерашнего противника. С ним были ознакомлены дипломаты Англии, Франции и Италии, недавних союзников России по Антанте. Они поддержали решение офицеров российского флота и подписали совместный протокол, в котором говорилось, что «переход в распоряжение Германии или ее союзников кораблей Черноморского флота, ныне находящихся в Новороссийске, повлек бы за собой значительное ухудшение, с нашей точки зрения, положения в Средиземном море… Поэтому уничтожение судов Черноморского флота для предотвращения их перехода в руки наших врагов является делом чрезвычайно важным и в высшей степени полезным для обеспечения нам успешного окончания войны».
После неоднократного обсуждения вопроса об уничтожении кораблей в Новороссийске начальник Морского генерального штаба Е. А. Беренс 24 мая докладывал Ленину: «Германия желает во что бы то ни стало завладеть нашим флотом. Дальнейшие попытки с нашей стороны разрешить вопрос переговорами при вышеизложенных условиях дают Германии только возможность выиграть время и явно ни к чему не приведут. Наши суда в Новороссийске попадут даже не Украине, а Германии и Турции и создадут этим в будущем господство их на Черном море… Уничтожение наших судов в Новороссийске надо произвести теперь же, иначе они, несомненно, полностью или в части попадут в руки Германии или Турции». Через четыре дня Ленин принял решение: «Ввиду безвыходности положения, доказанной высшими военными авторитетами, флот уничтожить немедленно».
В это время в Новороссийске царило полное неведение относительно решений Центра. Здесь не знали ни о совещании, ни о резолюции Ленина. Корабли приходили в упадок, началось массовое дезертирство, к тому же поменялось руководство Черноморским флотом: адмирал М. П. Саблин был отозван в Москву, передав командование капитану I ранга Тихменьеву А. И. В такой ситуации новороссийская эскадра получила две полностью противоречащие друг другу телеграммы, которые и внесли разногласие в ряды моряков. В первой из них излагался текст ультиматума и содержался приказ до 19 июня возвратиться в Севастополь. Все не исполнившие приказание власти, «избранной многомиллионным трудовым народом, будут считаться вне закона», а значит, преступниками. Вторая телеграмма говорила о том, что Советская Россия не доверяет гарантиям Германии о возвращении кораблей после окончания войны, поэтому Совнарком приказывает затопить корабли, находящиеся в Новороссийске, еще до окончания срока ультиматума. Завершала телеграмму такая же угрожающая строка об ответственности за невыполнение приказа.
Среди офицеров сразу же распространилось мнение о том, что их «подставляют» и хотят возложить на них ответственность за потопление кораблей. Был проведен референдум относительно дальнейших действий, в котором участвовали и матросы. Ни один из участников не высказался за возвращение в Севастополь, а все большую популярность приобретал лозунг «Сражаться до последнего снаряда». Комиссары флота, большевики Вахрамеев и Глебов-Авилов, по всей вероятности, также поддерживали этот лозунг, а значит, их действия никак не были направлены на исполнение приказов Совнаркома. Еще более усугубили ситуацию большевики Кубано-Черноморской республики. Так, прибывший в Новороссийск председатель ее ЦИК А. И. Рубин призвал матросов не выполнять указания центра, а начать борьбу с Германией.