Энергия ахно-волн
Шрифт:
Она прижала позеленевший от времени ажурный металл с голубыми каплями карбункула к горячей щеке и всхлипнула.
– Мой маленький друг, – повысило голос радио в кухне, – уже девять вечера. Пора чистить зубы, пить молоко и ложиться спать.
– И то верно, – вытерев набежавшую слезу, проворчала Клара, – так и до утра не управлюсь.
Бережно положила серьги на пыльную поверхность комода, вынула один за другим тяжёлые альбомы со старыми фотографиями, которые хранили образы живших когда-то предков, – тут же решила не открывать,
Наконец, она выудила на свет записную книжку, в мягкой дерматиновой обложке, высохшую и потрескавшуюся от времени, с обтрёпанными краями и переплётом, но крепкую, пухлую от вклеенных в неё дополнительных листков. Кулинарный блокнот бабушки! Странно, что он здесь. Клара совершенно точно помнила, что хранила его на кухне, листая время от времени в попытках разобрать бабушкин почерк.
Она задумалась. Перевернула несколько страниц – с виду тот самый. Прошла на кухню и проверила навесной шкаф, где обычно хранила его. Нет блокнота. Кинула взгляд на бабушкину фотографию на столе – Гретхен, с королевской осанкой, чёрными волосами, стянутыми в пучок на затылке, ястребиным взором чуть раскосых тёмных глаз с сеточкой добрых морщинок, взирала как всегда строго, чуть нахмурившись, плотно сжав тонкие губы.
В этот момент в дверь позвонили. Клара от неожиданности выронила блокнот из рук, кинула недоумённый взгляд на часы и поспешила открыть.
На пороге стояла Джорджия. Бледная, с онемевшим, как от большого горя, лицом, бескровными губами и неподвижными глазами, смотрящими в никуда. Обеими руками она прижимала к груди прямоугольный пакет.
– Гошенька, Боже мой! Что случилось?
Джорджия сфокусировала взгляд на Кларе, губы дрогнули.
– Заходи, не стой в дверях, – заторопилась Клара.
Джорджия молча перешагнула порог, скинула туфли и прошла в кухню. Села на табурет у стола, по-прежнему прижимая к груди свёрток.
– Что? Что? Да говори же! – от непривычного молчания подруги Клара запаниковала.
Наконец, Гоша выудила из пакета ту самую книгу, которую нашла днём в развалинах, положила на стол и раскрыла, демонстрируя причину расстройства: ёршик аккуратно вырезанных страниц посреди книги – добрая треть или больше.
– Хочу напомнить вам, мои маленькие друзья, что печатные книги запрещены в обиходе распоряжением правительства
– Заткнись, – зло сказала Джорджия, радио расстроенно умолкло.
– Фух! – с облегчением выдохнула Клара. – Я уж думала что-то серьёзное! Нельзя же так пугать, Гоша!
– Самое главное, Кларисса! Самое главное в этой книге вырезали, сволочи!
– Ну и хорошо! – Клара достала из кармана Могуто-камень, зажгла конфорку и поставила чайник. – Значит, если тебя с ней застукают, предъявить будет нечего. Так?
Клара подняла с пола кулинарный блокнот и неожиданно передумала заваривать чай.
– А давай-ка пунш, а? Только что думала, что давненько мы с тобой не сидели вот так, вдвоём.
Глава 5. Гретхен фон Райхенбах
– Щепотка кофе, две ложки горного мёда, горсть цукат, два ломтика лайма, разогретый ром, – прочитала Клара вслух единственный рецепт, который смогла когда-то разобрать. – Эмульгированный порошок расторопши на кончике ножа, флюидировать могута-камнем три минуты и тридцать пять секунд, добавить в пунш, как образуется пена… Как же я забыла! Расторопши-то и нет!
– Паршивый денёк! – резюмировала Джорджия.
Поэтому-то пуншевые посиделки и прекратились – без расторопши, как говорила Гоша, «ни вкуса, ни задушевности». Вот незадача.
Вспомнилось о шкатулках с бабушкиными приправами – может там есть? Точно! Там должно быть. Клара принесла ларцы, поставила их друг на друга, сдвинув на край стола Гошину книгу. Помимо плотно сидящих пронумерованных и подписанных пакетиков обнаружился листок с перечнем содержимого на каждую шкатулку. Джорджия быстро пробежала глазами по списку.
– Вот же она! Расторопша! Номер шестьдесят шесть. А ты говоришь, что не можешь разобраться!
Клара поджала губу – как это у Гоши ловко получилось!
Нашла пакетик с номером шестьдесят шесть.
– На вот, попробуй, прочти! – сунула неразборчивую надпись под нос. – Я эти листки только сейчас и увидела.
– Ай да Гретхен! – восхитилась Джорджия, разглядывая пакетик. – Похоже на латынь.
– Что ещё за латынь? – с подозрением спросила Клара.
– Мёртвый язык.
– Мёртвый? Как мёртвый? Почему?
– Вари пунш!
Вместо чайника, который уже шумел, грозясь закипеть, Клара поставила на огонь блестящую кастрюльку, налила в неё ром, подготовила баночки с ингредиентами. Когда ром слегка запарил, добавила кофе, цукаты, лайм. По кухне поплыл аромат. Забрала у Гоши пакетик, аккуратно вскрыла. Ножом подцепила бурый порошок и пристроила лезвие на могуто-камень. Секундная стрелка угодливо цыкала, могуто-камень чуток нагрелся и посветлел – на малых оборотах он мало чем отличался от обычного изумруда, порошок по истечении трёх минут замерцал. «Магия любит тишину» – говаривала бабушка. Гоша знала это и молчала.
Конец ознакомительного фрагмента.