Энигмастер Мария Тимофеева
Шрифт:
В профессии энигмастера необходимо много знать, быстро соображать и уметь находить истинное решение на основании неточной и даже ложной информации.
Главное орудие энигмастера – это интуиция. Почти как у хорошего детектива, хотя о преступлениях, как правило, речь не идет. Чаще приходится сталкиваться с необычными проявлениями естественных сил и объективных законов природы. Поэтому энигмастеры не верят в чудеса и всякую мистику. Они точно знают: любому феномену можно найти рациональное объяснение, не выходящее за пределы научной картины мира. А если не удастся,
Маша – начинающий энигмастер, неопытный. Но все, кто с нею сталкивался в деле, полагают, что у нее прекрасные задатки.
Она работает в составе группы с довольно странным названием, о котором позже.
Координатора группы зовут Гена Пермяков, а прозвище у него – Пармезан. Ну, так сложилось. Еще в эту группу входят Стася Чехова – специалист по информационным потокам, Эля Бортник – практический экспериментатор и Артем Леденцов, по прозвищу, как и следовало бы ожидать, Леденец, – эксперт в технических вопросах. Все они тоже энигмастеры, но только Маша справедливо считается универсалом. В принципе, с ее навыками она могла бы работать и в одиночку, но в группе веселее и не приходится отвлекаться на рутину и посторонние материи. Для этого существует Пармезан, который недурно со всем справляется, хотя постоянно собою недоволен и считает, что напрасно занимает чужое место. Фокус в том, что никто на его место не претендует: все желают творческой свободы.
Теперь о названии группы.
В самом начале сама собой возникла тема: как назвать коллектив из пяти человек, связанный общим делом.
Решением, что напрашивалось словно бы само собой, было найти благозвучное производное от числительного «пять» на каком-нибудь языке.
Обсуждение состоялось на борту галактической станции «Тинторера», в кают-компании глубокой ночью. Протекало оно столь же энергично, сколь и бестолково.
– Печеньки! – объявила Эля Бортник.
– Это еще почему? – удивился Леденец.
– От польского «pie'c», – пояснила Эля.
– Стаська и Элька еще как-нибудь сойдут за печеньки, – сказал Леденец с сомнением, – а вот Генка или Машка…
– Не будь таким буквалистом, – пожурила его Маша. – Дай волю воображению!
– Нупау! – сказала Стася Чехова, которой по должности надлежало быть полиглотом.
– Что-что? – удивился Пармезан.
– Нупау, – повторила Стася и на всякий случай нахохлилась.
Леденец вытаращил глаза:
– Откуда ты такое выкопала?!
– Не помню, – прикинулась Стася. – Из какого-то индейского языка.
– Стася, не копайся в Глобале понапрасну, – распорядился Пармезан. – Все равно не нравится.
– Гонин, – тотчас же сказала Стася. – Это по-японски.
– Как это было у Азиза Несина, – задумчиво промолвила Маша. – Футбольная команда «Гонимые вечной нуждой».
– Тогда гомэнтай, – сказала Стася, немного смутившись. – Тоже по-японски. Критиковать всякий может.
– Так мы ни до чего не договоримся, – промолвил Пармезан. – Нужно радикальное решение.
– Мое дело – подбросить
– Панча, тринадцатое, – ввернул Леденец.
– Длинно, – сказала Эля. – И банально.
– Бэш, по-ойротски, – продолжала Стася. – Хаа, по-лаосски.
– Пятнашки, – предложила Маша.
– Чересчур игриво, – сказала Эля. – Мы с тобой еще сойдем за пятнашки, а ты посмотри на Гену! Он пудов на шесть запросто потянет.
– Лима, по-индонезийски, – не унималась Стася. – Мыллынычгаё…
– О! – вскричал Леденец. – Мне уже нравится. Что это за потрясающий язык?
– Корякский, – ответила Стася.
– Среди нас нет ни одного коряка, – сказала Маша.
– Возможно, я в душе коряк, – заявил Леденец. – Вольный кочевник, отважный рыболов.
– В душе ты ктулху, – сказала Эля с сарказмом.
– И это тоже, – не спорил Леденец. – Стася, как по-корякски «ктулху»?
– Мимлин Нынпыкин Емгымгыйнын, – сказала та. – Но если уж речь зашла о тебе, то ты у нас гэвыгыйнын.
– Гениально! – воскликнул Леденец. – А что это означает?
– Недоразумение, – кротко ответила Стася.
– Квинтет, – осторожно промолвил Пармезан. – Синклит. Пентагон.
– У последнего слова не очень хорошая предыстория, – заметила Маша. – А нам нужно наполнить свою жизнь добром и светом.
– Позиция критика всегда самая выгодная, – напомнила Стася.
– Да что же мы зациклились на числительных? – спросила Маша. – Давайте искать нестандартные решения. Мы энигмастеры или хвост кошачий?
– И верно, – сказал Пармезан. – Сегодня нас пятеро. А завтра…
– Лично я на заслуженный отдых пока не собираюсь, – быстро заявил Леденец.
– …шестеро, – закончил Пармезан. – А то и больше.
Все замолчали, а потом Маша вдруг сказала:
– Команда Ы.
– «Операция Ы», – тотчас же откликнулась Стася.
– Голый вепрь Ы, проклятый святым Микой [8] , – подхватил Леденец.
– И мы-ы-ы, – закончила Эля. – Вот компания какая!
И они со Стасей и Машей исполнили куплет и припев «Мы едем-едем-едем». Тихонько, чтобы не привлекать стороннего внимания, но с большим воодушевлением.
8
А. и Б. Стругацкие. Трудно быть богом.
– Мне нравится, – смущенно сказал Пармезан.
– Как мы поем? – с надеждой спросила Маша.
– И это тоже, – сказал Гена и порозовел. – Но я имел в виду название.
– Да мне тоже, в общем, нравится, – сказал Леденец. – Хотя…
– Мы ведь не собираемся употреблять это в официальной переписке, – заметила Эля.
– Да здравствует «Команда Ы»! – громким шепотом возгласила Стася. – Событие нужно немедленно отметить.
С хрустальным звоном содвинулись бокалы, полные молочного коктейля с шоколадной крошкой…