Эннера

Карин Кармон

— А если я смогу изменить? — вырывается у Роми. Мира откуда-то знает, что она не собиралась ему этого говорить. Что еще не время, слишком рано. Что не готова к этому разговору. Алэй отстраняется, щурится и в этот момент как никогда похож с Ллэром. Роми всё говорит и говорит, сбиваясь, кажется, даже теряясь под его взглядом:- А если завтра станет другим?.. Ты был… ты сделал кое-что, что никогда до тебя… Ты не исчез… У тебя есть семья, понимаешь? Другая семья. Не мы.

Мозаика складывается. Ллэру было двадцать девять, когда Роми явилась к нему. И три года ушло

на то, чтоб превратиться в атради. Для тех двоих на обрыве прошло почти тридцать три года…

— У тебя есть сын.

Картинка опрокидывается. Мира-Роми замирает. Каждая клеточка тела ноет, кровь в венах беснуется, снова готова взорваться.

Именно в этот момент Плешь наконец пропускает Ллэра. Он выглядит моложе, намного- сейчас он лишь на несколько лет старше ее самой, хотя лицо- то же. Наверное, это глаза. Такие же серые, ухмыляющиеся, почти родные. Только в них еще нет долгой жизни.

— Черт. Это и есть Плешь? — темный зал его не устраивает. — Как это все изменить?

Ответа Ллэр не ждет. Место начинает преображаться. Исчезает пыль, расползаются гобелены, покрывается трещинами потолок. Бьет из всех щелей свет.

Алэй встает, молча протягивает руку Роми, помогая подняться и ей, прежде чем все окончательно изменится. Прежде чем исчезнут привычные ступеньки, ведущие к трону, да и сам трон, прежде чем станет светло, как днем. Отпускает. Делает несколько шагов вперед. Внешнее сходство с Ллэром остается таким же невероятным. Сейчас, когда они стоят друг напротив друга, кажется, что один- отражение другого. Только Алэй чуть выше, и волосы у него светлее.

Роми неподвижной статуей остается в стороне.

— Ты тоже атради…

— Сильные гены.

— Ты- атради, — повторяет Алэй. Он растерян и, кажется, еще немного… испуган? Его чувства Мире недоступны. — У тебя её глаза. И волосы. Но ты- атради…

— Это плохо? — Ллэр ухмыляется. Уже тогда почти совсем так, как сейчас.

— Плохо? Нет… Неожиданно. И очень… странно. Действительно, завтра будет другим. Привет.

Она испугалась. Отшатнулась. Не буквально- физически ни она, ни Роми даже не пошевелились. Но откуда-то появился страх. Колючий, отрезвляющий, оказавшийся сильнее глупого любопытства.

Мире удалось блокировать сознание, отстраниться, и бьющий в глаза свет в Плеши Ллэра сменился темнотой. В пальцы снова впились острые невидимые иголки, опять стало трудно дышать. Нестерпимая боль накатила волной, сбив с ног. А потом что-то произошло- быстро, почти молниеносно. Она даже не успела понять, что именно и как… Только вдруг осознала, что больше не держит руки на висках Роми, не стоит перед ней на коленях, а находится совсем в другом месте, и сжатые в кулаки пальцы упираются в жесткие диванные подушки.

Вместо Роми перед ней уже знакомый молодой человек. Отец Ллэра.

Комната точно так же, как и в прошлый раз, тонула в полумраке. Единственный широкий луч пробивался из-под приподнятой шторы и падал на толстую книгу, что лежала возле подушки. Алэй, видимо, как раз перебирался в эркер, потому что одна рука все еще лежала на подлокотнике коляски,

да так и замер, удивленно уставившись на нее.

— Могу чем-то помочь?

— Не зна…ю… — Мира с шумом втянула воздух, выдохнула. Медленно выпрямилась, не сводя взгляда с Алэя. Дышать стало легче, но мыслить яснее не получалось. — Ты меня вытащил… сюда?..

— Я даже не знаю, кто ты, — он покачал головой. Вполне ловко завершил свое перемещение, подтянув ноги руками. Устроился на подушках, книжку сунул в углубление-полку под подоконником. — Садись, что ли…

Мира осталась стоять. Кое-как удалось собрать мысли в кучу. Вспомнилось, как впервые оказалась на Тмиоре. Интересно, почему Ллэр соврал, сообщив о давно умерших родителях. Наверное, не предполагал, что упомянутое в шутку знакомство состоится так быстро и при таких обстоятельствах. Или не считает Алэя отцом. А может, тогда так было проще, и он просто не захотел пускаться в пространственные объяснения о своей жизни.

— В общем-то… я тоже не совсем знаю, кто я, — усмехнулась она. — Но хотя бы знаю, кто ты. Мы ведь уже встречались… Здесь, в этой комнате… Не так дав… — Мира осеклась.

Пожалуй, самое удивительное заключалось в том, что в привычном понимании между их первой встречей и ее неожиданным появлением сейчас прошло чуть больше суток, но разница между той Мирой и нынешней в собственных ощущениях- гигантская. Ллэр прав. Она на самом деле ничего не понимала и не знала тогда. Совсем ничего. Да и теперь вряд ли больше. Вот только после всего, что случилось за последние несколько часов, что выудила из памяти Роми, что увидела, почувствовала там- в воспоминаниях, Алэй казался не просто старым хорошим знакомым, а кем-то гораздо ближе. Как будто их двоих объединяла общая тайна. И не только это… А все, что он, наверное, знает и помнит- грязную полуголую грубиянку, которую без разрешения привел к нему в дом Ллэр, когда принес Роми.

Алэй улыбнулся.

— Значит, одним вопросом меньше. Слушай, ты все-таки присаживайся, а? Если мне придется все время запрокидывать голову, то разболится шея, и испортится настроение. Если ты знаешь, кто я, то, наверное, знаешь, что со мной, говорят, непросто.

Мира машинально присела на колени и зависла в воздухе, оказавшись на одном уровне с Алэем.

— «Непросто»- это почти эпидемия, — с улыбкой проговорила она. Если не задумываться, как именно получалось все это вытворять, а просто принять, как данность, то можно не бояться ни себя, ни того, что случится дальше.

— И тебе так удобно?

— Вполне, — хмыкнула Мира. Действительно, так было удобно и даже не странно. Она вдруг четко осознала, что границы необычного в ее жизни сместились на несколько тысяч световых лет. И раз уж неожиданно пришлось нарушить покой отца Ллэра, чей возраст измеряется отнюдь не десятилетиями, но при этом он выглядит даже моложе сына, то общаться следует именно так- повиснув в воздухе. Она с ухмылкой тряхнула головой, опуская взгляд, но через секунду опять подняла глаза на Алэя. — Ну что? Мне снова начинать готовиться к худшему?