Шрифт:
Уважаемые читатели!
Мы хотим напомнить вам, что данная рукопись защищена авторским правом а это
означает, что любое копирование и распространение рукописи без ведома автора
запрещено и может преследоваться законом об авторском праве. Мы надеемся на вашу
честность
Энохиан
Книга вторая
Пролог
Дорогие читатели! Хочу предупредить Вас, что во второй части книги «Энохиан», так
же, как и в первой, все действия происходят в вымышленных местах, которые никогда не
существовали в реальности.
Психиатрическая лечебница, 1935 год
Одним из немногих преимуществ пребывания в психиатрических лечебницах было то, что
постепенно я привыкла к ночным крикам. К моим собственным уже давно никто не
прислушивался. Я не помню свои первые дни или ночи, проведенные в этом месте. Не
помню, кем была до того, как попала в лечебницу. Не помню, почему здесь оказалась. По
сути, я не помнила ничего. У меня были лишь какие-то ошметки от моего настоящего имени
и диагноз, в который я отказывалась верить.
Лежа в своей одиночной палате, я смотрела на звезды сквозь маленькое окошко под самым
потолком. Кто я? Этот вопрос я задавала себе каждую ночь и каждый день, но никогда не
получала ответа. Моя память была полностью стерта электросудорожной терапией. Иначе ее
называли ЭСТ или электрошок. Не знаю, сколько раз мое тело билось в конвульсиях, когда по
нему проходил мощный заряд тока, но я догадывалась, что мой мозг все больше начинает
напоминать желе. Собственно, этого эффекта врачи и добивались. Они свято верили, что путь
к исцелению лежит через слабоумие, которое мне постепенно навязывали все новыми и
новыми процедурами. Вот только от чего меня так яростно пытались вылечить?
Я не была такой, как другие. Я не говорила сама с собой, не пыталась уверить других людей
в чем-то невероятном, я не совершала безумств. Тали, а именно так меня называли, была
простой девушкой, которая вообще мало говорила. Но что, если раньше все было иначе? Как
понять, кто ты, если все вокруг кажется неправдоподобной ложью?
Тихая и ясная звездная ночь была потревожена новым диким криком, доносившимся из чьей-
то палаты. С моих
Новый крик, а за ним слышны тяжелые шаги санитаров. Наверное, на этот раз они были не
намерены терпеть подобное или же им просто стало скучно. Я знала, что последует за этими
шагами.
Они называли это лечением. Я же считала пыткой. Для всего мира люди, запертые здесь, всего лишь балласт. Ненужный мусор. Родные и близкие запирают в подобных местах тех, кого не в силах понять, и с радостью забывают о нас. Порой я была даже рада, что не помню
своего прошлого. Это было что-то вроде небольшой мести, суть которой заключалась в
следующем: если обо мне забыли они (то есть моя семья, если она, конечно, существовала), то я тоже о них помнить не буду. Так было проще притворяться, будто прошлого у меня
вообще нет. Что по ту сторону от решеток у меня нет семьи, друзей или любимых, к которым
мне бы хотелось вернуться. Уж лучше думать, что ты одинок, нежели осознавать, как сильно
ты безразличен людям, которые заперли тебя в этом месте.
Крики резко оборвались, и на смену им пришли звуки ударов. Санитары добрались до своей
цели и теперь прописывали ей особое «лекарство». После подобного лечения нам часто
приходилось просить помощи не только у психиатров, но и у травматологов, хирургов, а
порой даже патологоанатомов. Я слышала хриплые женские крики, которые прерывались
новыми ударами, и в моей памяти, словно яркие огоньки, вспыхивали какие-то образы. Вот
только они гасли так быстро, что я не могла рассмотреть ни одного из них.
– Хватит!
– умоляюще закричала душевнобольная, чей голос я даже не узнала.
– Прошу!
Остановитесь!
Яркая вспышка света. Кто-то падает и кричит мне бежать, как можно быстрее. На меня
накатывает паника, и я вжимаюсь спиной в дряхлый матрац, прижимая ладони к голове. Что
это было? Откуда взялись эти образы? Реальны ли они? Что, если это всего лишь шутки
искалеченного сознания?
Новая волна криков снова доносится из-за тяжелой железной двери, которая отделяет меня от
всего мира. Резкий звук удара, и чье-то тело падает, а одновременно с этим звуком в моей
голове снова просыпается что-то страшное. Это заставляет меня вскочить с кровати и, забившись в угол, схватиться за голову. Я начинаю раскачиваться туда-сюда, прижимая к
груди колени.
– Я не хочу этого помнить, - словно давно забытую молитву, тихо повторяю я.
– Я не хочу
этого помнить. Я не хочу этого помнить.
– Каталина!
– зовут голоса внутри моей головы.
– Я не хочу этого помнить, - отвечаю я им и самой себе. На глаза наворачиваются слезы, вызванные паникой, отчаяньем и болью, источник которых мне неизвестен. Я затыкаю уши