Энси - Хозяин Времени
Шрифт:
Нет ничего приятнее, чем окрыситься на того, кто этого заслуживает.
Дверь открыла миссис Умляут. Она быстро втянула меня внутрь, как будто на дворе бушевала буря, а не стоял ясный зимний день. Не успела Кирстен толком обнять меня, как ее мама затащила меня на кухню, чуть ли не силком запихала мне в рот французский тост и потребовала рассказать все о состоянии здоровья папы. Похоже, подравшись с несколькими Умляутами и едва не сделавшись отбивной, я мог считать себя полноправным членом их семьи.
Я пошел наверх. Гуннар сидел в своей комнате и смотрел
— Это Ингмар Бергман, — сообщил он, — самое шведское, что только есть на свете. Про шахматную партию со Смертью.
— Ясное дело, — отозвался я. — Про что бы еще ты смотрел.
Я плюхнулся на кресло у письменного стола. Стол был покрыт пылью, как будто Гуннар не делал домашку несколько недель.
— А что это за штука у Беспощадного Жнеца в руках? — поинтересовался я.
— Серп, — пояснил Гуннар. — Раньше им жали зерно.
— Тогда, получается, современная смерть водит комбайн?
Гуннар издал смешок, правда, едва слышный.
Несколько минут мы смотрели фильм. Там была сцена, когда главный герой выглядывает из высокого окна, словно всматриваясь в горизонт собственной смертности, и это напомнило мне о парне, который упал с Енота — Жертвы Аварии в День благодарения. Интересно, он тоже, как и этот чувак из фильма, видел воочию поджидающего его Беспощадного Жнеца?
Никому на свете этот самый Жнец не нравится. Он, как тот налоговый инспектор, что заявился в наш дом пару лет назад, всего лишь делает свою работу, однако все ненавидят его — просто из принципа. Если Жнец и правда существует и однажды явится за мной, я пообещал себе, что предложу ему молока с печеньем, как малыши Санта Клаусу. Может, тогда он замолвит за меня словечко кому надо. А что, дать взятку Смерти вряд ли повредит делу.
— Хорошо, что ты не забываешь своих корней, — сказал я Гуннару. — Надо бы и мне смотреть побольше итальянских фильмов.
Он выключил телевизор.
— Мне ни к чему его досматривать, — заметил он. — Я и так знаю, чем кончится. Смерть выиграет.
Я пожал плечами.
— Это еще не значит, что ты должен идти высекать надгробия.
Гуннар бросил пульт на стол.
— Бросил я это дело. — Он сжал и разжал пальцы. — Кажется, у меня из-за него развился карпальный туннельный синдром [19] .
Пару мгновений он таращился на свою кисть, и, хотя взгляд его не отрывался от пальцев, я видел, что мыслями Гуннар где-то в другом месте.
19
Синдром запястного канала — профессиональное заболевание, в результате которого болят кисти и немеют пальцы. Бывает у людей, много работающих пальцами, например, компьютерщиков и пианистов, а также у художников со стажем.
Наконец он заговорил:
— Отец опять играет. Он еще не нашел себе жилье, так что, думаю, устроится жить в казино, пока не найдет крышу над головой. Поставит раскладушку под
А вот тут он врал. Несколько дней назад я сам чуть не потерял отца, так что знал, каково сейчас Гуннару. Правда, у него все немного иначе, но суть-то одна. Жнецы бывают разные. И они не всегда жнут чистенько и ровненько, иногда после них на полях остаются странные узоры...
«Мне по барабану», — заявил Гуннар. Ну наконец-то! Похоже, он вошел в фазу отрицания. Для него это то что надо.
И тогда у меня родилась идея.
— Я знаю, что у вас отбирают дом, — сказал я, — но как думаешь — найдутся у вас деньжата заправить машину вашей мамы?
Он ответил «нет», но не беда. У меня на это денег хватит.
Есть такой психологический фокус, называется «интервенция». Откуда я это знаю? Оттуда, что моим родителям как-то пришлось поучаствовать в такой интервенции. Один из бывших папиных одноклассников пристрастился к какой-то синтетической гадости. Фокус заключается в том, чтобы посадить нарика в одну комнату со всеми, кто его знает, и те по очереди говорят, как они его любят и какой он чертов дурак. Эта могущественная комбинация — любовь плюс унижение — возможно, спасла папиному однокашнику жизнь.
Вот я и подумал, что такую сентиментальную интервенцию надо проделать с мистером Умляутом. Только результат оказался не совсем таким, на который мы рассчитывали.
Отель и казино племени анавана располагаются в горах Катскилл, отрогах Аппалачей в штате Нью-Йорк, на территории бывшего летнего лагеря, — наглядное свидетельство того, что времена меняются. Со стоянки при отеле все еще были видны старые полуразрушенные хижины желто-коричневого цвета. Казино завлекало посетителей прогулочным катером, на котором можно было кататься по озеру Анавана, не отрываясь от игры.
Вход в главное казино отеля строго охранялся, но, должно быть, Кирстен, Гуннар и я выглядели достаточно взрослыми для игры, потому что нас пропустили без звука. Кирстен притихла, готовясь к атаке — а это действительно будет самая настоящая атака.
— Как думаешь, у нас что-то получится? — спросила она меня.
Я не имел понятия, но вопрос сам по себе означал, что Кирстен еще не потеряла надежду. Она крепко сжала мою ладонь, и я осознал, что больше не являюсь для нее порталом в раннее, простое и понятное время. Несмотря на нашу разницу в возрасте, Кирстен больше никогда не будет смотреть на меня как на младшего. И все же она продолжала держать меня за руку...
Мы нашли мистера Умляута у стола для игры в кости. Еще до того, как он заметил нас, по выражению его лица и кругам под глазами я понял, что нас вряд ли ждет трогательная сцена раскаяния.
Мистер Умляут бросал кости и, по всей видимости, ему везло. Адреналин в сгрудившихся вокруг стола жертвах азарта зашкаливал.
— Папа! — позвал Гуннар. Ему пришлось повторить, чтобы привлечь к себе его внимание: — Папа!
Мистер Умляут вскинул глаза, зажав кости в руке. Было такое впечатление, словно его вырвали из сна.