Эпидемия. Начало конца
Шрифт:
Впрочем, те, кто посвятил свою жизнь уходу за ранеными ветеранами, думают по-другому, но «Коса» давно скосила этих доблестных жрецов милосердия.
Умертвив весь персонал госпиталя, чума, подобно голодной волчице, прокралась в стерильные палаты. Болезни нужны новые жизни, чтобы существовать. Техник, в спешке покидая здание, забыл герметично закрыть вакуумное уплотнение дверей, ведущих к палатам ветеранов. Теперь голодному зверю был накрыт богатый стол.
Открытые раны и неподвижные люди, лежащие рядами, словно сардельки, стали легкой
За двенадцать часов госпиталь превратился в инкубатор смерти.
Красная лампочка жизненных показателей мигала, словно одинокий цветок в пустынной пампе. Инкубатор работал на встроенных аккумуляторных батареях. Рожденная меньше суток назад девочка с золотисто-каштановыми волосами мирно спала под бдительным надзором матери.
Мэри Луиза Клипот смотрела на дочь, горя желанием окружить ее любовью и заботой, всем тем, чего она сама была лишена в детстве. Темный силуэт отразился от плексигласовой стенки инкубатора.
— Убирайся прочь, Смерть! — крикнула Мэри. — Ты не заберешь у меня дочь! Санта-Муэрте защитит ее!
Мрачный Жнец ударил деревянным держаком косы о кафельный пол: казалось, кузнечный молот ударил о наковальню. Восьмидюймовая расщелина разделила палату на две части.
— Чего ты хочешь? Не мое же дитя?
— Ты должна ответить за смерть десяти тысяч младенцев. Ты пожнешь боль, которую посеяла во вселенной. Твое дитя будет частью урожая смерти.
— Нет!
Мэри Клипот бросилась к инкубатору, обхватила его руками, моля о снисхождении.
— Пожалуйста! Не карай за мои грехи невинное дитя! Боже! Я знаю, что ты слышишь меня! Пожалуйста, прости меня! Сжалься над душой моей дочери!
Жрец взглянул на новорожденную.
— Отрекись от Санта-Муэрте, и я пощажу твоего ребенка.
Мэри глянула на яркий белый свет, льющийся на город.
— Я отрекаюсь от нее!
Мощный тепловой поток выжег крик, рвущийся из ее горла, и испепелил плоть на костях.
Паоло и Франческа несмело ступили на пристань острова Свободы. Мимо них пробежали дети и подростки, спеша по мощеной дороге к статуе Свободы.
Дэвид Кантор ударом ноги сбил замок с запертых дверей, и люди вошли в помещение в постаменте. Как только они очутились внутри, ярко-белый свет, словно вспышка молнии, озарил северо-восточную часть неба.
Остров Говернорс
8:12
Президент Эрик Когело открыл глаза. Боль, которая в течение последних шести часов разрывала на куски его голову и все тело, утихла. Даже жар заметно спал.
Он полежал в кровати, наслаждаясь удовольствием, которое получал от того, что снова почувствовал себя здоровым человеком. Внезапно его накрыла волна ужаса, и Когело привстал на постели. Он ощутил слабость во всем теле. Сначала он не смог сориентироваться, где находится, и был несказанно изумлен, обнаружив, что
Внезапный приступ леденящего кровь ужаса заставил президента вжаться спиной в стену.
В углу комнаты стоял тощий человек в рваной сутане с надвинутым на лицо капюшоном. Он смотрел на Когело глазницами, в которых, сменяя друг друга, то появлялись, то исчезали сотни глаз. В поднятой руке странное создание сжимало косу, и с ее кривого, покрытого зеленью лезвия на пол капала кровь.
Живой скелет медленно двинулся к кровати.
— Помогите! Пожалуйста, помогите!
Порыв ледяного воздуха вырвался изо рта черепа, когда Жнец заговорил:
— Здесь нет никого, кто мог бы помочь тебе. Ковчег, который ваш народ построил ради спасения своих никчемных правителей, поврежден, и все, кроме тебя, умерли от чумы.
— О-о-о… Боже правый! — воскликнул президент, хватая воздух пересохшим ртом. Собрав волю в кулак, он поднялся на ноги перед лицом надвигающейся на него смерти. — Ответь только на один вопрос, прежде чем ты возьмешь мою жизнь. Человечество погибнет из-за нашей роковой ошибки?
— Пока еще не ясно, — ответил Жнец.
— Моя смерть послужит во искупление наших грехов?
— Нет. Твоя жизнь может принести толику света в этот мир.
По крови Когело разлился адреналин. Он почувствовал нервное покалывание во всем теле.
— Ты даруешь мне жизнь?
— Ты — праведник, рожденный в порочные времена алчных людей. Народ поручил тебе принести мир в этот мир, но ты не оправдал чаяния людей, когда столкнулся с противодействием темных сил и запутался в силках искусных манипуляций. Свет победит лишь в том случае, если ты остановишь войну. Примирившись с врагами, вы положите конец давней ненависти.
— Будет непросто закончить эти две войны… У нас есть неурегулированные вопросы в отношениях с Ираком… В Афганистане сложилась непростая ситуация, но мы сотрудничаем с Пакистаном… Впрочем, определенный прогресс уже заметен… Я выдвину другие условия…
— Десять невинных погибнут в Ираке, одиннадцатой будет твоя жена, — произнес Жрец.
— Что?!
— Десять невинных погибнут в Афганистане, одиннадцатым будет твой сын. Таковы мои условия.
Когело опустился на колени. В горле сжался тугой комок.
— Умоляю, не делай этого. Бери мою жизнь. Я не против. Пощади мою жену и ребенка.
— Действие рождает противодействие. Ты наделен властью над жизнью и смертью. Ты пожнешь то, что посеял.
Президент, набравшись храбрости, сказал:
— Я закончу войну, но существуют противники мира… Они предпочли тьму. Как я смогу принести мир, если все эти люди хотят войны?
— Для всех тех, кто хочет принести зло ближнему, настал Судный день. Это я тебе обещаю.
Мрачный Жнец вытянул вперед костлявую правую руку. На глазах у президента эти кости покрылись кровяными сосудами, нервами, сухожилиями, мышцами и белой кожей.