Эпизод 1. Назад дороги нет. Наташа
Шрифт:
— А у тебя есть другой? — Спартак прищурился, и в этот момент мне показалось, что он мысленно оторвал мне верхние и нижние конечности, как надоедливой мухе.
— Нету. Я просто уточнила.
— Вот и отлично. Теперь ни у кого нет иллюзий, и мы все же попробуем выжить, и если вы будете делать так, как я скажу, то, скорей всего, мы все окажемся сегодня на свободе.
Или сдохнем, а ты выберешься на волю. Ты ведь скаут. Я вспомнила. А может, и еще кем-то стал за это время. Но больше в тебе ничего не изменилось. Как был подонком, так и остался.
— Ты можешь остаться здесь, — оскалился Спартак, — тебя никто насильно с собой не тянет.
Захотелось выцарапать ему один глаз, а второй оставить, чтоб видел в зеркале, как я испортила его красивую физиономию. Надо было это сделать еще тогда. И особо обидно было, что этот козел меня не узнал.
— Рейчел, притворяться умеешь?
— Ну, не знаю. Я никогда не пробовала.
— Я умею. Меня Ханна зовут. Я в драмкружке училась.
— Вот и хорошо, Ханна. Ты, главное, ляг на пол и делай вид, что тебе очень плохо. Живот болит, например. Поняла?
Она несколько раз кивнула. Рейчел тем временем вытягивала шпильку из моих волос, выдернула вместе с прядью и протянула Спартаку. Через пару минут руки Брендона были свободны, а еще через время после некоторой возни со шпилькой освободили и Спартака. А тот уже всех. Правда, со мной вышла заминка. Он ковырялся в моих наручниках нарочито долго, а мне было ужасно неудобно, и затекли руки.
— Оставил бы тебя и так. Все равно толку никакого.
— Так оставь, — процедила я.
— На первый раз не стану. Дам шанс. Слабое звено все равно отвалится.
Подонок! А я бы ему не дала. Больше ни одного. И пусть у меня по-прежнему мурашки бегают по коже от его близости, но удушить мне его все равно ужасно хочется.
— Эй! Вы! Тут девушке плохо, живот болит, пена со рта идет.
Заорал Брендон и постучал в кабинку.
— Когда приедем, тогда и открою. Пусть терпит.
— Так ей очень плохо, может умереть.
— Пусть умирает.
Наверное, в этот момент мы впервые поняли, что всем наплевать, что с нами будет, и что Спартак прав — нас везут на закланье.
— И что теперь?
Он поджал губы, глядя на каждого из нас по очереди.
— Надо открыть дверь в кузове и прыгать на ходу.
— Чем открыть? Шпилькой? — съязвила я.
— Они нас не заперли на замок. Там обычная защелка. Я видел. Если расшатать дверь, она соскочит с крючка. Давай, Брендон и ты, Дарен. Начнем дергать дверь, но только на ухабах.
Я не верила, что у них что-то получится. И в то же время я ужасно боялась, что, когда получится, я буду первой, кто сойдет с дистанции. Я ведь даже прыгнуть не смогу. Я ужасная трусиха.
— Ты, да, ты, агрессивная, присматривай за кабинкой. И поменьше думай. Когда думаешь, много проблем появляется.
Открыть дверь у них получилось с четвертой попытки, но все же получилось. Брендон и Дарен придерживали
— Прыгаем по одной, желательно тут же откатиться в левую сторону и бежать к лесу. Встретимся все там. Прыгаем по моей команде. Дарен, смотри за кабинкой, чтоб нас не спалили.
Он приоткрыл дверцу и посмотрел на Рейчел.
— Прыгай, детка. Катишься влево, в ту сторону где у тебя родинка на шее.
Блондинка кокетливо похлопала глазами. Заметил родинку. А у меня целых две, и ты меня не запомнил.
— Давай. Прыгай. И не орать!
— Тогда я не первая. Я точно заору, — в ужасе сказала она, и Спартак перевел взгляд на Ханну.
— Да. Хорошо. Я прыгну.
— На раз-два-три. Прыгай.
Они открыли дверь, и она прыгнула, раздался глухой удар, и я мысленно помолилась, чтоб она побежала. Затем прыгнул Брендон, потом Дарен. Остались мы с Рейчел и Спартаком.
— Давай ты.
Кивнул на меня, и у меня дух от страха захватило.
— Так. Я не собираюсь ждать. Прыгну сам, а вы — как хотите. Прыгай и не ори.
Когда он сказал «три», у меня все внутри оборвалось, и я прыгнула, а точнее, свалилась мешком и куда-то покатилась. Пересчитала ребрами ухабы и камушки. Еле поднялась на ноги. Ушибла колено. Но все же побежала к лесу. Пару раз оглянулась назад. А потом услышала крик Рейчел и тихо выругалась. Побежала еще быстрее. Сзади раздались выстрелы. О, Боже! Боже! Нас увидели. Они будут гнаться за нами и стрелять в спины.
Я побежала еще быстрее, что есть мочи, задыхаясь и спотыкаясь, прямо к деревьям, всматриваясь впереди себя, пытаясь отыскать взглядом Дарена, Брендона и Ханну. Но никого из них не увидела. Добежав до самого леса, я осмотрелась по сторонам и хотела было скрыться за деревьями, но в этот момент меня обуял дикий ужас: прямо передо мной на примятой траве виднелось огромное красное пятно… цвета крови… и след тянулся вглубь леса, словно чье-то тело тянули в кусты. Я попятилась назад и, врезавшись в кого-то, громко закричала, но мне тут же закрыли рот.
— Тише! Не ори! Бежим!
Голос Спартака заставил вздрогнуть, и я вцепилась в его руку, пытаясь вырваться. Он отпустил, когда я перестала барахтаться.
— Но там-там!
— Это какое-то животное. Наверняка здесь водятся хищники.
— Разве они не вымерли от радиации?
— Поменьше думай, Натали.
Быстро посмотрела на него широко распахнувшимися глазами, поймав штормовую волну восторга, но в этот момент где-то вдалеке опять раздался выстрел. И мы побежали через кусты в лес. Спартак тащил меня за руку, не давая отставать или упасть, и я сама не подозревала, что умею так быстро бегать. И сейчас мне казалось, что я бы бежала и бежала… Но бежать далеко не получилось, потому что мы увидели лежащего на земле Дарена и застывших возле него Рейчел и Ханну. Они смотрели куда-то перед собой. Обе подняли руки, они как будто щупали воздух. Но их ладони, как будто во что-то упирались.