Эпоха Магии и Пара
Шрифт:
— Мне именно так и показалось, — заметил Каниони. — Что же… Тогда идём?
Кольер кивнул. Потом помассировал закрытые глаза. Вздохнул, сел на кровати. Наклонился, затушил остатки папиросы в медной пепельнице на столе.
— Я видел таких дам… — заговорил Энтони. — Лет через пятнадцать-двадцать.
Он поднялся, подошёл к крючкам на стене. Где висели его вещи.
— Твёрдый характер опасен тем, — продолжил Кольер. — Что, как и любая твёрдая вещь, он хрупкий. И если поддался хоть в малости, то сломается весь.
Энтони снял с крючка штаны.
— И что бывает? — спросил Альберто.
— Я бываю, — ответил Кольер. — В смысле,
А говорил сейчас с Альберто именно Максим. Энтони Кольер над такими вещами не задумывался. Он бы к Линди даже не подошёл. Это же явно видно, что дамочка с претензиями. И тараканами (тут говорят черви) в башке, которые поддерживают исключительное самомнение.
Альберто тоже поднялся. Штаны уже были на нём, поэтому он снял с крючка рубашку.
— В порядке любопытства, — произнёс Каниони. — А что бы ты посоветовал этой… особе?
— А смысл? — откликнулся Энтони. — Для неё есть два мнения. Её и неправильное. И особенно неправильное, полагаю — это мужское.
— Но если предположить, что она выслушала бы? — вкинул ещё условие Альберто.
Энтони натянул штаны и, не застегивая их пояс, снял рубашку с крючка.
— Это невозможное предположение, — произнёс Кольер, застёгивая пуговицы. — Линди именно такая, потому что если и слушает кого-то, то примерно такую же особу, только старше. Парадокс, но ум мешает этой девушке. И это не ум, а эрудированность. Книга в голове. Сухие факты без привязки к реальности.
Энтони заправил рубашку в брюки. Натянул портки повыше, застегнул пояс. Накинул на плечи лямки подтяжек.
— Представь, её убеждения будут опровергнуты, — продолжил Кольер. — А это для неё и есть мир.
— Выходит, если заставить её посмотреть на реальность, — произнёс Альберто. — Это её сломает?
— А именно это и произойдёт, рано или поздно, — заметил Энтони. — И я не хочу в этом принимать участие. Так, как она, ведут себя люди фанатичные, любящие размышлять догмами. Так же проще. Вот чёрное, вот белое. И никаких полутонов. Незрелость. Вот это и проблема. Ребёнок в теле взрослого. Как ему что-то объяснить? Он тебе просто скажет: «Не верю». И всё.
Кольер снял жилетку. А Альберто уже застёгивал свою.
— А, например, если бы тебе предложили деньги за решение этой проблемы? — произнёс Каниони. — Ты бы взялся?
Энтони с подозрением посмотрел на собеседника.
— Ты что, размышляешь именно о таком… деле? — спросил он.
— Перебираю варианты, — серьёзно ответил Альберто. — В семейный бизнес я заходить не хочу. Места нет. Понимаешь, там отец, два моих старших брата. Мне, конечно, выделят какой-то кусочек. Но только кусочек. А если развиваться, тоэто что, придётся с родственниками конкурировать?
— Понял, — кивнул Энтони. — Ты ищешь дело, которое отличается.
— Да, — Альберто тоже кивнул. — Именно так. У меня есть тяга к приключениям и желание заработать. Надо это как-то использовать.
— Что же, — Энтони надел пиджак. — Это неплохая тема для обсуждения. Предлагаю продолжить за поздним завтраком…
Глава 3
19 мая 1034 года. Аустверг
Коронный
Пристань Арианы производит впечатление именно большого портового города. Множество людей, крики, суета. Ещё почему-то Энтони ожидал лес мачт, видимо, навеяло атмосферой. Мачты были, но не лес. Вообще, порт Арианы более напоминал порт земной… До истории с Вратами, конечно. Большие железные корабли, высокие краны, которые перетаскивали из кораблей и в корабли грузы, оплетённые сетками из канатов.
— Вон тот причал, — показал Альберто когда они ещё сходили. — Принадлежит компании моего отца.
А потом они спустились в эту самую толчею на пирсе. И Альберто ловко просачивался сквозь толпу. А вот Энтони…
Он почему-то решил включить аристократа. И за образец, только не смеяться, ему пришёл на ум образ Люциуса Малфоя.
И знаете, это работало. Народ, несмотря на царящий вокруг бедлам, по какой-то причине не рисковал мешать идущему по своим важным делам аристократу. А Энтони буквально таращило, простите за сленг, от своего поведения. Рожа кирпичом, подбородок вверх. И тростью так, стук-стук.
«Волосы осталось в белый покрасить и полное совпадение».
А иногда дети останавливались и глазели на снизошедшего до смертных обитателя высоких эмпирей.
«Надо будет остановить выбор на чёрном цвете, — думал Энтони про свой стиль в одежде. — Не зря же оригинал его предпочитал».
Сейчас-то он был в сером костюме.
«И обязательно длинный плащ».
Насколько он понял из воспоминаний прежнего Кольера и своих наблюдений, внешнему виду тут уделяют серьёзное внимание. Внешний вид имеет смысл, несёт значение, он как визитная карточка и удостоверение личности. Но при этом, надев классический костюм-тройку, ты не можешь ржать, как портовый грузчик. А если касаться дам, то в облачении леди нельзя (именно нельзя) позволять себе какие-то эпатажные выходки в стиле малообразованной селянки. Могут без шуток вызвать секураторов, дабы выяснить, с кого ты снял приличное облачение. Может быть аристократу нужна помощь, обворовал ты его. Или тебя нужно принять, например, за ограбление.
«Не лишено смысла».
Вот взять Энтони. Его детство прошло именно в деревне. И он долгое время учился вести себя в обществе. Внимание, не высшем. А в школьном. Сиречь, среди учеников Директории. При этом директория находилась в Бурсе, одной из провинциальных столиц. И рядом находились разные люди, не только аристократы. Но даже среди учащихся, которые носили лишь ученическую форму, нужно было соответствовать, так сказать, высокому званию.
«Если подумать, а что тут нового? Ежели ТАМ в городе ты будешь справлять нужду малую у куста, едва припёрло, то вряд ли это окружающие воспримут равнодушно. Ну, и надел форму, будь любезен, не шатайся пьяным по улицам, позоря мундир. Комендачи примут и всё».
На Альберто поведение Энтони тоже оказало впечатление. Он оглянулся, остановился. И прекратил тактику просачивания сквозь ряды противника. Двинулся рядом примерно в таком же стиле. И некоторое время два молодых аристократа рассекали людское море молча.
— Скажите, Энтони, — заговорил, наконец, Альберто. — Мне показалось или ваша… гм, собеседница, заимела к вам претензию?
Это он про, что при высадке указанная дама при, заметьте, вежливом прощании, что-то неохотно процедила в ответ. То ли вернула вежливость, то ли послала.