Эпоха мертвых. Дилогия
Шрифт:
— Но как? Почему он умер? И где Берта?
— Берта с хозяином, я решил дать ей проститься. Почему умер? Пуля пробила легкое, пневмоторакс, помочь было невозможно. Но я сделал все, чтобы Хельмут ушел спокойно, без боли.
— Я думал, Вы… то есть ты его спасешь!
— Я и спас, — терпеливо ответил Ллоуль. — Вообще, похвально, что первым, о чем ты поинтересовался, стала судьба твоего друга. Возраст дружбе не помеха, да-да. Я приятно удивлен, я не ошибся в тебе, как во многих других.
— Это в ком же?
— Ты ведь видел
— Конечно.
— И ты, должно быть, заметил, что трупы свежие, даже вороны еще не успели толком причаститься. Так вот, этих людей я тоже приглашал в гости, но они почему-то решили, что они — эксклюзивны, уникальны, и, если в поле зрения появляются другие, с ними надо разделаться. Представляешь, никому и в голову не пришло, что я здесь не лотерею устраивают, с джек-потом, а жду всех, на абсолютно равных условиях!
Ллоуль всплеснул руками, выражая досаду, встал, подошел к балкону и оперся на него, глядя вдаль, прямо как в последнем сновидении. Чувство дежа-вю вихрем пронеслось в моей голове.
— Тогда нам повезло, что они все мертвы, — сказал я. — Иначе мы бы не доехали.
— Факт. С последними вы разминулись на полтора часа. Неслыханная удача. И хорошо, что ты не знаешь, сколько таких стычек случилось дальше отсюда.
— Больше никого не ждем?
— Нет, — Ллоуль отрицательно помотал головой. — Остальные из тех, кто находится в пределах досягаемости, сочли, что верить мне нельзя и остались хорониться в норах. Ну, ничего страшного. Стало быть, тебе одному выпала честь запомнить все. Будет, что рассказать друзьям, когда вы снова встретитесь.
— На том свете? — поинтересовался я с легким раздражением — не люблю этого пафоса, лишней многозначительности и недосказанности. Тоже мне, блин, мистик. — Так оттуда и так все видно.
— Да нет, вы встретитесь еще на этом. Не бойся, я не буду тебя томить — по лицу вижу, что уже сердишься. Ты пей чаек, пей, не то заснешь прямо сейчас, а потом времени на разговоры не останется.
Я отхлебнул из чашки, брови удивленно поползли вверх — напиток, кажется, совсем не остыл, хотя просидел я здесь немало. А еще этот друидский нектар неплохо утолял голод. Это стало особенно заметно после того, как я вылакал две трети — оставшаяся часть была густовата, как свежий кисель, и, судя по всему, весьма питательна.
— Весь этот ужас, который ты и твои друзья пережили, вот-вот завершится. И совсем скоро ты узнаешь, что его не существует и никогда не существовало.
— То есть я сейчас сплю, грежу?
— Нет, все реально. Но я не могу позволить тебе остаться одному в таком мире. Я отправлю тебя туда, откуда ты пришел. И прошу тебя морально подготовиться к этому. Ты очнешься в недавнем прошлом, в самом недавнем, и это будет реальность, в которой люди не знали и не узнают этой катастрофы. Поэтому советую тебе осторожно делиться воспоминаниями, а
— Звучит что-то уж совсем странно, — я выдавил кривую улыбку, все еще надеясь на то, что чудак Ллоуль (на самом деле его явно зовут по-другому) меня дурит и разыгрывает. Если нет — надо бежать отседова, как можно быстрее, вприпрыжку и запутывая след. Он ведь сумасшедший, матерь божья! Сейчас еще скажет, что инопланетянин.
— Да успокойся ты! — Ллоуль подошел и похлопал меня по плечу. — Я не псих. Но что касается моего происхождения, то здесь ты попал в точку. Технически я такой же землянин, как и ты, но — из другого временного потока, поэтому меня можно считать и пришельцем.
С задорным уханьем по небу пронеслись несколько гигантских шерстяных летунов. Один вдруг оторвался от группы, резко нырнул вниз и поднялся, держа в растущих прямо из груди зубах конвульсивно трепыхающегося гигантского таракана. Точнее, детеныша гигантского таракана. Эта особь была размером не больше таксы, иначе мелкая пасть летуна не удержала бы ношу.
— Веришь, не веришь… Но это так. Мы даже Землю по-другому называем, хотя за те сорок три года, что я провел здесь, слово «Земля» стало совсем привычным.
Ллоуль снова сел напротив меня. На миг в его глазах будто бы промелькнула грусть.
— Я очень долго не был дома. Сорок три года, представляешь? Наверное, там многое поменялось за это время.
— А где твой дом? — спросил я, с ужасом осознавая, что начинаю верить собеседнику.
— Как раз здесь же, где мы сейчас сидим. Только на моей планете все иначе. Просто лучше, если честно. Именно поэтому это я наведался в гости к вам, пусть и с трудом, а не вы — ко мне.
— Это ведь ты все устроил, да? — мой очередной вопрос прозвучал до ужаса буднично.
— Я, — честно признался Ллоуль и забарабанил пальцами правой руки по столешнице. — Ты, наверное, уже догадываешься, с какой целью?
Я нервно рассмеялся.
— А вот и нет. Когда зомби бегали по улицам и откручивали людям головы — тогда да, еще какой-то мотив прослеживался. Мизантропия, например, или еще что. Но теперь…
— Какая, к дьяволу, мизантропия, — махнул рукой Ллоуль. — Ты видишь всех этих… Даже не знаю, как их назвать. Василиски и горгоны рядом с ними — фотомодели, согласен?
Я угукнул, ожидая продолжения — пауза была дана явно на то, чтобы я выразил свое мнение.
— Так вот, завтра здесь появится такое, чего наш с тобой разум переварить не сможет — подавится и задохнется. Точнее, подавился бы, потому что те, кого ты называешь зомби, не позволят незваному гостю разгуляться.
— Что это за гость такой?
— Это — большая шишка, — заулыбался Ллоуль. — И вся эта окружающая фауна, беснующаяся и устанавливающая свои порядки, является как бы мелкой мошкарой, вьющейся возле носорога и предвещающей его скорое появление.