Эпоха мертвых. Москва
Шрифт:
Как и рассчитывали, в первый день увезли лишь небольшую часть добычи, и нам пришлось разместиться на постой в торговом центре. Не одним, разумеется, половина из тех, что в атаке участвовали, здесь же осталась. Ходили по этажам, подчищали, где что осталось полезного. Со Шмелем разломали радиоуправляемые машинки, вытащив из них нужные детали. А заодно пару таких машинок прихватили вместе с коробками, для Сашки.
Группы бойцов распределились по всему торговому центру, заняли круговую оборону. В «маталыгах» приехали даже крупнокалиберные пулеметы с автоматическими гранатометами, которые были установлены в окнах и на крыше. На всякий случай,
Грузовики уехали до завтра, никто не катался теперь по ночам, но работа в торговом центре кипела. Много рабочих остались, все разбиралось, переносилось, складывалось у окон, чтобы потом проще было грузить.
Ночью меня и Леху припахали в караул, но в удобный, не на крышу, где ветер холодный и промозглый, а в этом же зале, просто контролировать лестницу. И затем с самого ранья будить не стали, потому что все равно ждали машин. Машины пришли, их загрузили, и вместе с частью рабочих они уехали. А мы сидели в кафе «Кофе Хаус», варили себе кофе в великих количествах и его пили. Электричество пока еще было, кофе в зернах тоже, причем разных сортов, но вот пирожные в прозрачных холодильниках хоть и не испортились, но совершенно заветрились. Обидно, я бы не отказался, давно чего-то сладкого не ел.
– Нам что-то еще нужно? – спросила Татьяна.
– Нет, как мне кажется, – ответил я. – У нас есть все, чего ни пожелай. Даже батареек запасли на пару лет вперед. И зубной пасты лет на десять.
– Тогда скажи, когда в «Шешнашку» отправимся?
– Не знаю, – пожал я плечами. – Думаю, что через недельку примерно. Или пару недель. Реальность такова, что плюс-минус неделя и даже месяц особой роли не играют, а вот нарваться по дороге на грабителей, например, не слишком хочется. Хочу все же дождаться, чтобы мародеры с дорог ушли.
– Да они уже ушли давно, как я думаю, – сказала Вика, задумчиво теребя ремень автомата.
– Может быть, – согласился я, но добавил: – А может, и нет. Переждать еще немного полезно будет, вторую попытку нам никто не предоставит, здесь один подход к снаряду.
– А потом мы куда? – снова спросила Татьяна.
– Надо бы по-хорошему сюда вернуться, – ответил я. – Сообщить, дошли мы или нет. Да и Пантелеев в случае успеха обещал нам пару-тройку домишек вместо орденов. Здесь осесть предлагаю.
– Я не против, – согласилась она. – Уже привыкать начала, и интересно здесь. С одной стороны, страшновато из-за того, что Москва рядом, с другой – скуки не будет. Представь, если мы где-то в тихой деревне устроимся и будем только в огороде копаться…
– И что? – улыбнулся я.
– Как что? – удивилась Татьяна. – Ты что, сам себя не знаешь? Ты же от скуки помрешь. А тут люди собираются в рейды в Москву ходить, в другие места. Это прямо по тебе.
Я задумался. Который раз уже Татьяна доказывала, что она знает меня лучше, чем я сам. Но пока всерьез планировать что-то рано. Нам еще ехать и ехать, весь путь впереди. И вернемся ли – еще бабушка надвое гадала.
Вскоре снова пришли машины. Это была уже последняя ходка, хоть мы и уместились в кузове с трудом – все занимали тюки и коробки. Вокруг машин уже бесновались целые толпы зомби, которых совсем довел до бешенства вид спокойно болтающихся перед глазами людей. КамАЗы даже немного раскачивались, но вернулись, ревя дизелями, БМП с Ленинградки и БТР сопровождения, прошлись по этой толпе, как утюгом, и КамАЗы пошли следом за ними по образовавшимся просекам.
Скрежеща металлом по бетону, с пандусов парковки
Бенц и Ушан. Винтовары
5 апреля, четверг, вечер
Еще 25 марта, пока весь мир судорожно искал пути к спасению, Бенц с Ушаном нашли свой собственный путь – на аптечный склад, что затаился в тихом переулке возле водочного завода «Кристалл». Владельцем этого склада была какая-то фармацевтическая импортная фирмочка, в которой кладовщиком работал сосед Ушана. Сам Ушан раньше об этом не знал, его репутация завзятого ширового не располагала к подобным откровениям, да и сейчас сосед поделился информацией не безвозмездно. У Ушана была «Нива», оставшаяся от недавно скончавшегося от сердечного приступа отца, которую он даже не успел еще продать, и взамен за обещание вывезти его из города Василий (так звали соседа) пообещал ему и его другу Сашке Бенцу доставить их к залежам солутана, «салюта», «сала» – эфедриносодержащего препарата, из которого умный и знающий человек, при наличии компонентов и терпения, способен добыть немалое количество эфедрина, превратив его в винт.
Сосед не подвел. Довел их до самого склада, открыл его, показав несколько штабелей с драгоценными флаконами, и, пока наркоманы чуть не рыдали при виде такого богатства, уехал на их машине, крикнув на прощание что-то вроде: «Чтобы вы, гниды поганые, насмерть здесь сторчались!»
Потеря совсем не старой машины была бы настоящей трагедией для любого другого человека, но не для Ушана с Бенцем. Мертвяков в районе пока было мало, поэтому друзья начали с того, что подломили павильончик неподалеку, снабдившись каким-то хавчиком и сигаретами. Странно, что никто этого не сделал до них, магазинчик был совершенно нетронутым. Так же без приключений они вернулись к аптечному складу, где и заперлись. И растерялись.
Бросить хотя бы часть из неожиданно свалившегося на них богатства друзья не могли. Представить, что ты уходишь лишь с малой долей этого всего в руках, бросая целые штабеля «сала» на произвол судьбы и отдавая его в руки ожившей мертвечины, было невыносимо. Тем более что компонентов, необходимых для варки винта, у них с собой была целая сумка – Ушан, с тех пор как его вышибли с последней работы, продавал их таким же торчекозникам, как он сам, и с того жил. А огромные коробки инсулиновых шприцов нашлись прямо здесь, словно кто-то с небес решил позаботиться о двух торчках, разложив перед ними все атрибуты райской жизни.
– Ладно, чего церебральным коитусом заниматься? – сказал Бенц. – Сварим давай, а там и видно будет.
– Действительно, – кивнул Ушан. – Чего, смотреть, что ли, на это все?
Варили первую дозу суетно, быстро – чувствовалось приближение абстяги, которой хотелось избежать. Приход с нее получился ломовой, как дубиной по черепу, и таска короткая.
– Нет в тебе таланта, Бенц, – сказал Ушан через несколько часов, почесывая тощую руку, напоминающую расстрелянную шрапнелью стену, настолько на ней не было живого места от дырок, язв и фуфляков. – Все у тебя на волю случая, никогда не знаешь, что сварится. Смотри и умирай от зависти, что может сделать настоящий варщик. Такой, который общается с космосом.