Эпоха перемен 2
Шрифт:
Перед построением курс ждал «сюрприз». Выяснилось, что наш факультет лишили этого высокого статуса, и переформировали в отделение. Не удивительно, учитывая, что на курс младше набрали всего двадцать пять человек. Внутри Министерства обороны и других военных ведомств мешанина с терминами, обозначающими оргштатные структуры — обычное дело. Отделение в тактике — это восемь человек. Ну и то, что осталось от нашего факультета.
Вместо полковника Цоя начальником отделения стал майор Анохин. Мужик не злой, исполнительный,
Пока представляли новое руководство перед общим разводом, я вспомнил самые яркие из них: «Товарищ курсант! Я поставлю на вашей карьере толстую!.. Жирную!… Крест!», «Вы знаете, что манго — оно не всегда с неба падает!»
Впрочем, если мне удастся реализовать задуманное — едва ли я услышу все эти языковые перлы вновь.
Погружаясь в рутинную военную жизнь, я отчётливо понял, что, несмотря на все преимущества такого положения — его так или иначе придётся менять.
Очень уж серьёзные задачи я на себя взвалил.
После общеуниверситетского развода и занятий, перед началом самоподготовки, я заглянул в кабинет к Ступикову. Он остался заместителем начальника отделения, и это, надо сказать, было очень удобно.
Он продолжал исправно получать «зарплату» за свою «аналитическую работу», и был таким положением вполне удовлетворён.
Надо сказать, что у нас было довольно много «необычных» курсантов — которые могли позволить себе уйти среди учебного дня по своим делам или вообще неделю не появляться на занятиях. Но, разумеется, такие вопросы решались по звонку на уровне их родителей. Никак не самостоятельно.
У меня ситуация была сложнее: отца я подключить не мог. Он не был настолько влиятелен, да и своих задач у него хватало. А просить о таких мелочах своих высоких покровителей было бы с моей стороны неразумно.
Так что единственный вариант — решать всё самому.
— А, Иванов, — улыбнулся Ступиков, увидев меня на пороге. — Ну проходи, проходи.
— Здравствуйте, Павел Викторович, — я вошёл в кабинет, и по традиции тех лет поставил ему на стол массандровский «Портвейн».
— О, никак в Крыму отдыхал? — улыбнулся майор.
— Было дело, — кивнул я.
— Отлично. Ну что, настроился на учёбу?
— Ну как настроился, — я изобразил грустный вздох. — Сложно всё, Павел Викторович, если совсем честно. Очень много вопросов решать надо…
— Да слышал я, с кем ты возле учебного центра в машине балакал… — улыбнулся Ступиков. — Серьёзные люди!
— Всё так, всё так… — кивнул я.
— А у нас тут изменения. Факультет сократили. Хорошо хоть должность по оргштатке оставили, как положено.
— Ну вы бы и на гражданке отлично устроились, — осторожно заметил я.
— Кто? Я-то? —
Он хихикнул, разглядывая бутыль портвейна.
— Аналитиком, — ответил я. — Востребованная специальность.
— Да так, баловство это… — грустно вздохнул Ступиков. — Вот квартира от государства — это не баловство. А мне светит. И все об этом знают. Поэтому сижу и не рыпаюсь, сам понимаешь…
— А что новый начальник? — спросил я. — Нормальный или так?..
— Да слухи разные ходят, но вроде ничего мужик. Надеюсь, сработаемся…
— Ему же наверняка понадобится какие-то результаты показывать, так? — спросил я. — Ну, чтобы порядок был в корпусах и казармах. Чтобы всё чисто, чинно благообразно, верно? Я вот всё думаю, чем бы я мог помочь при таких раскладах.
Ступиков поглядел на меня и поднял бровь.
— Вон оно что… и что же тебе такого понадобилось, чего я сам не мог бы тебе дать, а? Только не говори, что отношения налаживаешь и страдаешь от желания помочь.
— Ну отношения я действительно не против наладить, — ответил я. — Одно другому не мешает… а так мне свободный выход нужен.
Ступиков присвистнул.
— У вас на курсе таких двое осталось, в курсе? У одно папа — начальник ГАИ по ЦАО. Понимаешь?
— Понимаю, — кивнул я. — Не хочу напрягать серьёзных людей. Хочу сам решить.
— Это дорого.
— Не проблема.
— Ясно. Тогда давай мы так с тобой поступим: я поговорю осторожно с Петром Алексеевичем. Он сегодня проставляется по случаю выхода на службу, будет отличный повод пооткровенничать. Расскажу о возможностях.
— Буду признателен, — кивнул я.
— Конечно, будешь, куда же ты денешься! — улыбнулся Ступиков.
— И ещё одна большая просьба, — сказал я.
— Ну ты прям разошёлся после отпуска, — улыбнулся Ступиков. — Говори уж.
— Увольнительная на сегодня. Для меня, Гуменюка и Зимина.
Ступиков прищурился.
— Саша, — вздохнув сказал он. — Не знаю, что вы там отмечать собрались — но пьянка в первый же день под моей ответственностью…
— Мы вернёмся до полуночи, трезвые как стёклышко, — пообещал я.
— Точно вернётесь? — уточнил Ступиков.
— Честное курсантское! — с готовностью ответил я.
— Ладно, сейчас позвоню Снегирёву, — кивнул майор, снимая трубку с телефонного аппарата.
На том и закончили разговор.
Стать циником и мизантропом не сложно. Очень легко презирать людей, оказавшихся в сложных обстоятельствах и не нашедших в себе силы им противостоять. Куда сложнее их понимать. А ещё сложнее — уметь с ними работать. Но именно из такой последовательной, кропотливой работы и рождаются вещи по-настоящему великие, формирующие совсем иную среду.