Эпоха перемен 2
Шрифт:
— Все живы? — спросил он срывающимся голосом.
— Пока да, — хладнокровно ответила Мирослава, помогая Шурику выбраться из салона.
— Что… что случилось? — спросил тот, подтягивая вывихнутую ногу.
— Да, — водитель махнул рукой. — Кардан отвалился!
— Ч…что? — переспросила Мирослава.
— Кардан. Отвалился, — повторил водитель.
— Загорится? — спросил я, глядя на экранчик телефона.
Появились две отметки сигнала. Нормально! Я нажал клавишу экстренного набора и приложил аппарат
— Да нет, бак цел… — ответил водитель.
— Шурик, сиди тогда здесь… — сказал я.
Программист неохотно опустился на косой пол салона.
Я же, оттолкнувшись свободной рукой от ряда сидений, выпрыгнул наружу.
Ответили после первого гудка.
— Слушаю, — произнёс нейтральный мужской голос.
— Авария на дороге. Где-то возле Тулы, — сказал я. — Саша сильно пострадал, требуется срочная медицинская помощь.
— Какого рода травмы? Опишите максимально подробно, — мгновенно ответил голос.
— Что-то с шеей. Возможно, перелом. Голова в каком-то неправильном положении, — ответил я.
— Он жив? Вы убедились?
— Дышит. Неровно, прерывисто. Говорить, возможно, не может.
— Обездвижьте его. Мы прибудем максимально быстро.
Вызов сбросился. А я вдруг подумал, пойдёт ли этот звонок в зачёт того, о чём говорил китаец. Может, я только что использовал один из своих резервных шансов?.. Даже если так — едва ли я мог поступить по-другому. В конце концов, это было моё решение, ехать на этом тарантасе… довыёживался.
Я оглянулся, чтобы посмотреть на «Газель». И обалдел. Никогда раньше ничего подобного не видел: микроавтобус стоял, с задранным задом, воткнувшись в асфальт оторванным карданом. При других обстоятельствах я бы даже посмеялся над этой нелепой в своей эротичности картиной.
Представив, что случиться с Сашей, если вдруг кардан подломится или потеряет упор, я похолодел. После чего молча залез под машину и упёрся всем телом в металлический штырь, чтобы удержать его на месте.
Мирослава тем временем пыталась что-то сделать с ногой Шурика. Кажется, даже не безуспешно: я слышал, как он вскрикнул. А потом его нога вроде бы встала на место.
Увидев меня, она что-то крикнула, но, к счастью, мешать не стала.
Вертолёт прибыл минут через двадцать. По мне так очень быстро. Всё это время я говорил с Сашей, старался подбадривать, не отключаться. По глазам было видно, что он меня понимает, но ответа не было.
Машина была не наша. Возможно, французская «Газель», но полной уверенности, что прилетела именно эта модель у меня не было.
Из неё выбежало стразу пять человек в медицинских халатах. С ними была какая-то сложная конструкция, напоминающая носилки.
Проигнорировав меня, они сразу вошли в салон «Газели». О чём-то быстро посовещавшись, трое специалистов зафиксировали Сашу в какой-то сложный полимерный бондаж, после
Только после этого я вылез из-под брюха машины.
Вертолёт взлетел меньше, чем через минуту после приземления. С нами так никто и не заговорил. И лишь через несколько секунд, провожая взглядом винтокрылую машину, я заметил, что улетели не все.
Два человека в строгих чёрных костюмах стояли поодаль. Один из них о чём-то говорил по мобильному телефону. Слов было не разобрать — слишком далеко.
Закончив разговор, он подошёл ко мне.
— Александр, благодарим за содействие. В течение сорока минут прибудет альтернативный транспорт. Мы сопроводим вас до дома.
— Ясно, — кивнул я, даже не подумав возражать. После этого спросил: — Как он?
— Жив, — ответил человек в чёрном. — Большего пока сообщить не могу. Если сочтут необходимым — с вами свяжутся.
Через сорок минут мы продолжили путь на микроавтобусе «Мерседес», куда более комфортном. Тут был даже кондиционер. Но я даже не мог толком радоваться неожиданному удобству дороги — меня неприятно поразила полная нелепость и неожиданность случившегося.
До того, как уехать, я чуть было не сорвался на водиле. Но тот сам был в таком шоке, что злоба быстро угасла. «Как же так… новая машина… — всё причитал он. — И двух лет нет. Все ТО вовремя… как так-то»… я даже рассчитался с ним, добавив немного на ремонт.
До Москвы ехали в молчании. И только возле МКАДа молчаливый водитель спросил нас, куда везти. Первым я назвал адрес Мирославы.
— Мы с ребятами к бате моему скатаемся, хорошо? — сказал я, когда мы оказались на месте.
Она немного разочарованно кивнула и спросила:
— Завтра увидимся?
— Конечно, — ответил я.
— Хорошо бы узнать, как у Саши дела… — сказала она.
— Узнаем, — ответил я. — Надо надеяться на лучшее.
Я поцеловал её на прощание.
— Саш, я могу в казарме переночевать, — сказал Серёжа, когда Мирослава подошла к подъезду.
— У нас ещё три дня отпуска, — возразил я. — Ещё насидишься взаперти…
Больше возражений не было. Шурик сидел вообще тихо. Его нога немного опухла — но несильно. Он даже не жаловался.
— Ты как? — спросил я его, когда мы тронулись.
— Да нормас, — ответил он. — Всё думаю про того парня, Сашу… мы ведь рядом сидели…
— Как так получилось, что ты ногу подвернул?
— Да сидел неправильно… засунул под передний ряд, развалился. А Саша сидел аккуратно, культурно так… как аристократ, блин… будь он попроще — может, и не случилось бы…
— История не знает сослагательного наклонения, — ответил я. — В другой ситуации его поза могла бы оказаться более выгодной. Допустим, при пожаре или взрыве. Его бы вынесло, а ты мог сгореть.