Эпоха
Шрифт:
– Эдуард, дай мне поводья.
– Ч-что?
– Ты оглох? Поводья, говорю, дай!
И вырвав уздечку из рук растерянного конюха, девушка пришпорила жеребца. Горец с места взял галоп. Послышался ее веселый смех. Я считал ее заурядной серой мышкой. Может, я чего-то не понимаю?
Глава 11
Англия, Лондон. XIX век.
Личныые записи герцога Дэмиэна Торнтона.
В два прыжка я преодолел расстояние между нами и взлетел на Адмирала. С ходу ударив ногами по крупу, я заставил его перейти в галоп. Что она творит?! Нет, что она творит?! Я скакал на пределе возможностей своего жеребца, но все равно заметно отставал. Сказывались потерянные секунды,
– Маркиза, остановите коня,- пытаясь перекрыть шум ветра, прокричал я.
– Что? Герцог, я Вас не слышу!
И снова засмеялась.
– Леди, умоляю Вас...если с Вами что-то случится, то...
– Маменька Вас по головке не погладит.
– Что?
– Ничего.
И снова перешла в галоп. Но лошадь, сделав последний рывок, к моему облегчению устала и перешла на рысцу, а потом и вовсе пошла шагом. Я спешился и помог спуститься мисс Дерби.
– Спасибо за прекрасную прогулку, милорд.
И пошла, не оборачиваясь, к дому.
– Отведи жеребцов в конюшню,- бросил я мальчикам-конюхам.
И поспешил за девушкой. P.S.: А мисс Дерби полна сюрпризов. Она и правда боится лошадей?
Англия, Лондон. XIX век. Городской дом герцога Торнтона.
Дневник Елены Соколовой.
Ветер свистел в ушах. Я чувствовала единение с лошадью. Потрясающие ощущения! Вдруг справа я услышала топот копыт. Повернув голову, увидела герцога верхом на Адмирале. Зрачки его расширились от ужаса. Он боялся за меня. На душе стало тепло. "Дура"!- прошептал внутренний голосок, если с тобой что- нибудь случится, его по головке не погладят. Вот он и опекает. Преследовал он меня с намерением снять с лошади. Ну нет! Задорно улыбнувшись потрясенному мужчине, я пришпорила жеребца.
– Маркиза, остановите коня,- услышала я.
Что? Остановить? Ни за что!
– Герцог, я Вас не слышу!
И рассмеялась.
– Леди, умоляю Вас, если с Вами что-то случится, то...
– Маменька Вас по головке не погладит.
– Что?
– Ничего. Я уже совершеннолетняя и сама несу за себя ответственность.
И снова пустила рыжика в галоп. Но конь устал. Я видела, как он начал сбавлять темп, пока не перешел на спокойный шаг. Минутой позже сильные руки обхватили меня за талию и поставили на землю.
– Спасибо за прекрасную прогулку, милорд.
И пошла, не дожидаясь, к дому. Я слышала как герцог отдал какие-то распоряжения и знала что он пойдет за мной. А куда ему деваться?
Личные записи вдовствующей герцогини Торнтон.
– Ваше сиятельство, к Вам маркиза Дерби.
– Пригласите,- вздохнула я.
Вот ведь...неугомонная!
– Миледи, счастлива вновь увидеть Вас!
– Взаимно, маркиза. Как добрались? Я слышала о перевернутом обозе...
– Да...такая неприятность. Но мы здесь и это главное.
– А где Ваша прелестная дочь?
– С Вашим сыном. Я оставила их наедине.
Внимательно посмотрев на собеседницу, вздохнула. Неужели так не терпится породниться с герцогской фамилией? Бедные дети...После стольких лет замужества за любимым мужчиной, я представляла тот ужас,
– Разрешите, леди Торнтон.
Обернулась к двери и увидела Сабину с Дэмиэном. Герцог выглядел...потрепанно. Одет он был в пальто с бархатным воротником, жилет из бархатного шелка сбился, вырисовывая мускулистые руки и широкую грудь. Это что, новое веяние моды которое она проглядела? Переведя взгляд на девушку стоявшую рядом, я пришла в замешательство. Прическа необычна и очень шла ей, однако...мисс Дерби была, мягко говоря, взъерошенна. Непослушные пряди выбились из ранее тщательно уложенной прически и теперь завиваясь, падали на плечи. На щеках горел нежно-розовый румянец, который очень шел ей. И в нарушении всех мыслимых правил приличий, платье было местами примято, как будто...если бы они не недолюбливали друг друга, я бы подумала, что они занимались тем, чем занимаются мужчина и женщина оставаясь наедине. Я тихо ахнула, переведя взгляд на ее мать. У маркизы было предобморочное состояние. А юная маркиза не опускала взгляд, не оправдывалась, а смотрела на меня изучающе, будто ожидая моей реакции.
– Рада приветствовать Вас, мисс Дерби, в своем доме,- поприветствовала я гостью, спохватившись.
– Спасибо,- девушка сделала изящный реверанс.
А она быстро учиться. Помнится, когда мы познакомились, выглядела она неуверенно, и книксен вышел достаточно неуклюже. Однако стоявшая передо мной девушка была уверенна в себе и полна загадок. P.S.: любопытно, с чего такие перемены?
Дневник Елены Соколовой.
Я испытывала некоторые угрызения совести. В конце - концов я здесь на задании. Судя по взгляду, которым смерила меня герцогиня, контраст между взъерошенной мной и "с иголочки одетым" герцогом был и правда велик. Но мадам Торнтон промолчала. Лишь склонила голову набок и с любопытством взглянула на меня. Я ответила ей прямым взглядом. Ну что сказать...она мне понравилась. Нет, не так. Она мне очень понравилась. Волосы цвета воронова крыла аккуратно собраны в высокую прическу. Персиковое платье прекрасно подчеркивало белоснежную кожу. На аристократическом лице горели мудрые голубые глаза. В этой женщине чувствовалась скрытая сила.
– Я слышала, Вы прекрасно играете на фортепиано,- произнесла герцогиня.- Не порадуете ли нас?
Черт! Черт! Черт!!! Я лихорадочно искала выход. Наверное, игре на музыкальных инструментах единственное, чему нас не научили. Если я не смогу сыграть простейшую композицию, это будет выглядеть странно, но не пойти я не могу.
– Только бы поймал,- мелькнула мысль.
И я, недолго думая, применила самый распространенный прием женщин этого времени. Закатила глаза и упала прямо в объятия герцога.
– Бедняжка,- раздался сочувствующий голос герцогини,- немудрено, что она упала в обморок! Здесь такая духота!
– Доченька!- кудахтала надо мной "маменька".- Полежи тут немного...
– А я что делаю?- хотела поинтересоваться у нее, но вовремя вспомнила, что я вроде как в обмороке. Ммм...а какие у герцога сильные руки...так приятно находиться в этих руках. Эй, а куда это он меня несет?! Так, Лена, успокойся! Это, наверное, атмосфера XVIII века так негативно действует на мои мозги! В воздухе витает дух романтики. Вот меня ненароком и зацепило! Решив, что для обморока достаточно, я медленно приоткрыла глаза и, придав голосу слабости, спросила: