Эпоха

Масимова Анатасия Викторовна

– И как тебе она?

– Я видел ее несколько раз на балах и приемах. Ничего особенного. Типичная серая мышка.

– Не повезло тебе, - сочувственно произнес Бэдфорд.
– Познакомишь?

– Через три дня я должен буду отвести ее на бал, который устраивает моя мать. Там и познакомитесь.

– Ты веришь, что падающая звезда исполняет заветные желания?
– спросил неожиданно лорд.

– Граф, сколько портвейна Вы выпили сегодня?

Бэдфорд, сделав вид, что не заметил сарказм в голосе друга, произнес:

– Я загадаю желание за тебя.

– Не думал, что ты веришь в эту чушь.

– Так давай проверим!
– энтузиазм бил из графа ключом.
–

Она появится в твоей жизни, когда ты меньше всего будешь этого ждать. Ее глаза будут цвета весенней листвы, кожа цвета магнолии, характер тверже стали... Она покорит тебя с первого взгляда. Будет перечить тебе, ставить тебя на место, а ты... Ты будешь с ума по ней сходить. Она будет воплощением всех твоих тайных фантазий и мечтаний. Ее будет интересовать не твой титул, а ты сам... как человек.... Как мужчина... Ее мужчина. Ты же будешь любить ее так, как может мужчина любить женщину. Свою женщину...Торнтон усмехнулся.

– Похолодало. Давай вернемся в зал, - вздохнув, обратился Бэдфорд к герцогу.

Тортон кивнул, и друзья покинули балкон.

В тот же миг на уровне горизонта, падая, сверкнула звезда, но ни граф, ни герцог этого уже не видели.

Россия, Москва. Настоящее время.

Дневник Елены Соколовой.

Я еще раз внимательно оглядела беспорядок, который навела при сборах. Что нужно взять с собой девушке, намеревающейся отправиться в прошлое? Аптечку... и главное не забыть предметы личной гигиены, а в особенности прокладки, а то бог знает, чем пользовались эти леди в девятнадцатом веке? Кладем джинсы и футболку (на всякий случай!), мои любимые спальные шорты с майкой... и все это заталкиваем подальше в рюкзак. Интересно, когда я это буду носить? Ладно, беру. Для чего-нибудь сгодится.

В то время в моде были длинные декольтированные платья со шлейфом. Вырез чуть ниже положенного считается нарушением приличий и жестоко осуждается обществом (особенно мужским). Ну конечно, невеста джентльмена должна быть целомудренна... и все из этой оперы. А сами-то, пожалуй, монахами не жили! О чем это я?.. У меня будет самый длинный экзамен в истории человечества. И сдавать его я буду целый месяц. Жесть! Есть только одна проблема - родители. Хотя, Александр Васильевич обещал, что с ними проблем не будет. Посмотрим. Нужно только пережить практику, а потом...

Англия. Лондон. XIX век. Усадьба маркиза Дерби.

Личные записи Сабины Дерби.

Вздохнув, я еще раз с тоской посмотрела в зеркало. Огромные, похожие на изумруды глаза выражали всю боль, накопившуюся за последнее время. После того, как мать сообщила ей эту новость (даже не спросив моего мнения по этому поводу!), моя жизнь разделилась на "до" и "после". Секундная стрелка медленно, но неминуемо приближала меня к "судному дню". Глаза вновь наполнились слезами. Мать постоянно повторяла, что я должна быть польщена и счастлива, что такой мужчина, как герцог Торнтон оказал мне подобную честь. Скоро состоится наша помолвка. Отец, как всегда, не вмешивается в семейные дела. Последние годы он вообще ничем не интересуется кроме своих лошадей и скачек. Я не питала иллюзий и знала, что в один "прекрасный" день должна буду выйти замуж за того, кого подберут мне родители, согласно своему положению в обществе. Знала и смирилась, но непокорное сердце хотело любви... будущего...

Я всегда была покорной дочерью. Во всем. Всегда вела себя достойно и благородно, как и подобает дочери маркиза. Всегда делала или говорила то, что от меня ожидали услышать. Но впервые я почувствовала, что бунтую, что мне тесно в той части крошечного мира, который мне отведен. Я знаю свое положение в обществе и осознаю место, которое в

нем занимаю. На балах, в большинстве случаев, я скромно стою у стены. Конечно, некоторые джентльмены приглашали меня танцевать, но делали это, скорее, из жалости. Я читала это в их глазах. Серая мышь - вот кем я являюсь для них. С тех пор, как меня забрали из института благородных девиц, дни в усадьбе протекали однообразно: распространялись слухи и сплетни, по воскресеньям посещалась церковь... Кажется, что жизнь проходит мимо... Так было до того, как я встретила на одном из балов его светлость, герцога Торнтона. С герцогом я была практически незнакома. Мы лишь знали о существовании друг друга. Он был воплощением девичьих грез: смуглый, мускулистый мужчина с низким, чарующим голосом. На красивом лице ярко выделялись темно-карие, как горячий шоколад, глаза. В изгибе губ пряталась горьковатая усмешка. Невольно закрадывалась мысль: а умеет ли этот мужчина улыбаться? Непослушные, вьющиеся иссиня-черные волосы падали на лоб. Да, он был невероятно красив и знал об этом.

Помнится день, когда мы познакомились. Моя семья была приглашена к Тортонам. Я со своей мамой прогуливалась по особняку, когда герцог, увидел нас и выскользнул из плотного кольца осаждавших его дам (к большому неудовольствию последних). Он подошел к нам, грациозно поклонился и произнес низким голосом:

– Миссис Дерби. Мисс Дерби.

Я, как и положено, в таких случаях, сделала реверанс и опустила глаза в пол. Чуть позже, справившись с волнением, попыталась рассмотреть его более пристально.

Да, он был красив и избалован вниманием женщин... И все же, при всей его притягательности, несмотря на легкую улыбку, тронувшую уголки его губ, глаза его оставались холодными. Он взял, как того требовал этикет, мою руку в перчатке и коснулся ее легким поцелуем. Так состоялось наше официальное знакомство. После этого мы еще несколько раз сталкивались с ним на балах, но редко когда нам удавалось заговорить друг с другом. Не нужно хорошо знать мужчин, чтобы понять, что я не входила в круг интересов герцога. А спустя еще несколько недель мама сказала, что на завтрашнем балу будет объявлено о нашей помолвке. Я решительно отвернулась от зеркала и направилась к гардеробной. Времени оставалось мало.

Россия, пригород Москвы. Настоящее время.

Дневник Елены Соколовой.

Я влетела в здание "Лабиринта" в практически невменяемом состоянии. Пяти часов на сборы мне не хватило. Взлетев вихрем на седьмой этаж, я постучала и вошла в конференц-зал, где уже находилась команда в полном составе. Мой напарничек окинул меня насмешливым взглядом, ставший уже привычным.

Пока мы с Лашином играли в "гляделки", в зал вошел наш Александр Васильевич.

– Садись уже, Соколова, - устало произнес он.
– Все в сборе. Это хорошо. Хочу вас уведомить, что наши планы провалились.

– То есть?

– Мы не отправляемся на стажировку?

Вопросы посыпались на начальника со всех сторон. Он поднял руку, призывая к молчанию.

– Я сейчас все объясню. Не перебивайте меня! Времени у нас немного. Для начала хочу сообщить Вам, что с начала этой операции и до ее полного завершения, я буду вашим куратором. Во-вторых, уважаемые врачи, - он бросил взгляд на нас с Сашей, - Вы должны пребывать в состоянии повышенной готовности двадцать четыре часа в сутки на время всей Вашей практики. От Ваших знаний и умений будут зависеть Ваши собственные жизни и жизни Ваших товарищей. Я уже говорил Вам, но напоминаю: изменять историю Вы не имеете права, даже если местные жители будут умирать у Вас на руках. Если выживут те, кто не должен, история пойдет по другому пути. Это ясно?