Эра джихада
Шрифт:
– Что… надо…
– Сходи за камерой, – сказал я Ивану…
Этот не слишком опасный. Не озверел еще, просто разложился дальше некуда. В Татарстане и Башкирии ситуация опасная, но пока управляемая. Может, и удастся в пар все спустить. На Кавказе уже не спустишь…
Камеру установили быстро, рядом с тем же штативом. Я набросил на Шафарова серое покрывало из технической ткани, чтобы прикрыть кровь, – прикрыл колени и руки.
– Давай! – махнул я рукой.
– Я, Шафаров Дмитрий Геннадьевич, восемьдесят пятого года рождения, уроженец города Нижнекамска, имеющий в Нижнекамском мухтасибате кличку Аль-Джабар, обращаюсь к вам, братья, с тем, чтобы вы поняли силу своих заблуждений. В своем городе я ходил в мечеть и стал ваххабитом. Сейчас я понимаю…
Самое главное – заставить подвинуться хоть в чем-то. Признался, что ты ваххабит. Потом на камеру плюнул на Коран. Потом расстрелял кого-то из вахов на камеру (а что – только чехам можно так вербовать, нам – ни-ни?). Вот
Вещал на свободные темы капитан московской полиции Шафаров Дмитрий Геннадьевич минут десять. Потом я поменял диск в камере и попросил рассказать, что он знает о московском подполье. Рассказывать он не хотел, многое врал. Пришлось использовать пентотал натрия, с этим пошло полегче. Потом я заменил диск еще раз и спросил о том, что он может мне рассказать о своей жизни в Нефтекамске. Получилось неплохо. Семь эпизодов грабежей, три изнасилования, одно из них групповое, плюс групповое убийство – после дискотеки затоптали насмерть не понравившегося им сверстника. Мелочовка, типа хулиганства, мелкого вымогательства – и считать не стоит. Достойные люди идут в полицию, ой, достойные…
Признаюсь честно – устал. Все это выматывает почище иной работы. Вспоминается, как когда-то давно, в другой стране, меня поднимали в пять часов, и мы ехали косить сено. И косили часов до девяти, а потом надо было его ворошить, чтобы оно не слежалось и не сгнило. А если надвигался дождь – то копнить и все бегом-бегом. И все равно никогда и нигде я так не уставал, как здесь и сейчас, в этом гребаном подвале. Чисто физически силы как высосали…
Поднялся наверх. Лаз тут узкий, раньше тут бандиты были, этот подвал для таких целей и использовали. Большой, просторный подвал, бетонными плитами выложен.
Устал…
Купить энергетик негде – гаражный кооператив. Выручила еще одна старая привычка – достал два маленьких пакетика «МакКофе», черного растворимого кофе, без сливок, без сахара, один за другим ссыпал под язык. Поморщился, но рассосал. Какое-то время будет хорошо, но потом еще хуже будет…
Уже давно рассвело. Солнышко расплавленным шариком масла катилось по небосводу. Видимость сто на сто, лето уже, считай…
Достал телефон, набрал Серегин номер. Ответил сразу.
– Салам. На работе?
– Да. Как дела?
– Все путем. К первому продавцу наведался.
– Результат есть?
– Есть. Отчитаюсь, как обычно.
– Сделку закрывать будешь?
– Нет. Не вижу смысла. Цена высока.
Это значило, что Шафаров останется в живых. Мне его жизнь не нужна, как агент он будет намного ценнее. К тому же я испытываю некий пиетет к татарам. Хлопцы нормальные, в горах вместе, плечом к плечу стояли и умирали. Ваххабиты сейчас и в их республику лезут, и даже результаты есть, но это не повод, чтобы сеять смерть направо-налево. Это мое право, и Серый тут никогда не вмешивается. Я решаю.
– Добро.
– Отчитаюсь как обычно.
– Еще что-то нужно?
– Пока нет. Удачи.
– Удачи…
Если кто-то увидит в этом разговоре большее, чем просто разговор начальника и… скажем, риелтора, супервайзера, мерчандайзера или кого-то в этом роде, можете отрезать палец мне. Кстати – слово-то какое – мерчандайзер! Я мерчандайзер! Я мерчандайзер сникерсов!
Тепло-то как… И хорошо. Покойно. Вот если бы вернуть те далекие-далекие времена, когда по утрам косили сено и, включая телевизор, не ждали сообщения об очередном теракте.
Но нет. Ничего не вернешь. Как говорил Николай Иванович… баба целку один раз теряет. Кто такой Николай Иванович? Расскажу как-нибудь. Наверное…
Информация к размышлению
…Пограничники, как обычно, стояли на погранзаставе и охраняли бойцов, – рассказывает представитель куфроохранительных органов Дагестана. – Спецназ только-только пришел с выхода, отдыхали и после обеда собирались строить спортзал. Были кто в чем: в шортах, майках, трусах. Муджахид Алиев находился от них метрах в 15. Внезапно он выстрелил в своего сослуживца, который был с ним на блокпосту, а потом начал «поливать» по бойцам. Но ребята были без оружия. Он забежал в казарму с криками «Аллаху Акбар» и открыл огонь. Все раненые разбежались, он в них кинул гранату и таким образом добил всех. Кто успел спастись, кинулись в «оружейку».
Оружейный склад представляет собой барак с длинным коридором, в котором комнаты располагаются по обе стороны.
– Он встал в проход, начал стрелять, – рассказал на допросе собровец. – Часть собровцев спасло то, что там два выхода. Они заняли оборону. Он минут 25–30 стрелял, патронов у него было море, при этом постоянно кричал: «Аллаху Акбар!»
Схватив оружие, кафиры-полицейские спрятались за специальным штурмовым щитом. Муджахид Рамазан Алиев вел неравный бой с 7 куффарми, поливая их огнем, убивая и нанося ранения.
Отбросив один автомат, лев Аллаха – Алиев достал другой, который забрал у убитого кафира. Как позже выяснилось, наш брат расстрелял 4 автоматных рожка, всадив их в тела десятков куффар.
В своем первом и последнем бою герой Ислама Рамазан Алиев стал шахидом. Аллаху Акбар!
Кафиры пережили глубокий шок. В Алтайском крае, откуда убитые и
Хвала Аллаху, они получили по заслугам и, иншаАллах, уготовив свое место в Огне. Ваши убитые – в Аду, наши – в Раю! Аллаху Акбар!
…Благодаря таким братьям, как Рамазан Алиев, кафиры нигде не будут в покое и безопасности, чувствовать свою безнаказанность и вседозволенность! Их матери, жены и дети, отправляя их в Дагестан, должны прощаться с ними навсегда и провожать их как живых мертвецов! Хлеб, который кушали их жены и дети, был обильно полит кровью мусульман и посолен слезами наших жен и матерей! Так пускай же они подавятся и захлебнутся теперь в собственной крови и боли!
…И мы просим Аллаха всеми Его прекрасными именами принять шахаду нашего брата Рамазана Алиева и даровать ему Высшие ступени Рая!
Мы просим Аллаха Милостивого и Милосердного помочь его семье и вырастить его детей крепкими мусульманами, достойными памяти своего отца – героя Ислама!
Мы просим Аллаха принять шахаду мусульман, которые оставив свои дома и семьи, выселились на Его пути!
О, Аллах, возвысь Ислам и мусульман и унизь куффар! Нашли на них сибирскую чуму, чтобы они не могли выйти из своих домов живыми!
О, Аллах, распространи чуму по всему Алтайскому краю и убей оставшихся врагов Аллаха, не оставь их ни одного! Пусть они отравятся своей свининой и водкой!
О, Аллах, убей наших врагов мучительной смертью группами и поодиночке! Не дай им причинить вред мусульманам!
О, Аллах, обвали их самолеты и утопи их корабли, обрушь их дома и шахты, затопи их города и смой их всех до единого, кто воюет с Твоими рабами!
О, Аллах, помоги нашим братьям на Кавказе, в Сирии, Бирме, Афганистане, Ираке и Кашмире и убей наших врагов мучительной смертью!
О, Аллах, помоги нашим братьям-муджахидам в Чечне, Дагестане, Ингушетии, Кабарде и Карачае, Татарстане и Башкирии, и везде, где идет джихад!
О, Аллах, отомсти за нас, за тех, кого притесняют только за то, что мы поклоняемся только Тебе!
И в конце вся хвала Аллаху, Господу миров!
Вечер 01 июня 2015 года
Ближнее Подмосковье
Хорошо все-таки кавказцы живут…
Знаете, кстати, почему они так хорошо живут, а? Вот возьмем, к примеру, рынки. Почему русские то и дело разоряются, а кавказцы как торговали, так и торгуют. Думаете, русских с рынков выживают. Да, но не тем, что вы подумали. Когда торгует русский – он торгует сам по себе. И если он разорится – его никто не поддержит, даже порадуются – одним конкурентом меньше. А вот когда торгует кавказец – торгует не лично он один, торгует община. Если какой-то товар не пошел – община заберет его и даст другой. В некоторых учреждениях кавказцы не дают взятки, потому что проплачено «за всех». Теперь понятно, почему они сильнее нас? Почему их надо уважать? Я, кстати, их уважаю. Что не мешает мне их убивать.
Пистолет у меня за поясом – «стечкин» с глушителем, самодельным – но подвести не должен. На случай, если подведет – в кармане «макаров». А в руке у меня – изъятый недавно у киллера сербский мини-«узи», он «ЭРО» называется. Сербы выпускают не три, а четыре версии этого легендарного пистолета-пулемета, и в руках у меня тот самый, которого в линейке израильского оборонного предприятия нет. Оригинальная модель называется мини-«узи», в этом варианте приклада нет, он немного укорочен, почти как «Микро» и впереди вместо обычного цевья дополнительная рукоятка, как на немецком МР5К. Как раз то, чего и не хватало этому пистолету-пулемету – рукоятка впереди для удержания. Из мини-«узи» я стрелял в Чечне несколько лет назад – изъятыш у одного амира, имевшего родину далеко-далеко. Ну, вы поняли, в общем. К этому пистолету-пулемету один магазин на тридцать два патрона и больше нет. И патронов тоже нет – кроме этого полного магазина, киллер не успел воспользоваться, повязали. Поэтому стрельбой я его испытывать не стал, не нужно. Просто собрал-разобрал, посмотрел износ, смазал. Пойдет – он мне не для боя нужен, для отвлечения внимания, если что-то пойдет не так. Очередь из автомата, тем более такого, как мини-«узи», с тысячью выстрелов в минуту – впечатляет, хотя от точного выстрела из «стечкина» пользы намного больше. Испытанная тактика спецназа с двумя пистолетами. Пистолет в слабой руке действует на нервы – стреляешь на скорость, не особенно целясь, а пистолет в сильной, ведущей руке делает один выстрел, но по цели. К «стечкину» у меня два запасных магазина.