Эра джихада
Шрифт:
Уже темно. Вдалеке играет музыка. Это старая городская баня, переделанная в сауну, но Паша Ахмеднабиевич предпочитает париться без свидетелей…
Вагапов Паша Ахмеднабиевич, пятьдесят один год, некоронованный король двух подмосковных районов и пары-тройки субъектов Нечерноземья. Еще давно, когда он был скромным заведующим какой-то овощной или какой там базы где-то в центральной России, он решил заняться бизнесом и начал скупать паи подмосковных разваливающихся на глазах колхозов. Скупил достаточно много, методы убеждения у него были чисто конкретные – у него и у его земляков, которые отвоевали в Грозном, а потом приехали покорять Москву. Бизнесом у него заняться так и не получилось – видимо, русские рабы были нерадивыми. Зато когда стали получше жить,
А так – остался Паша Ахмеднабиевич обычным заведующим овощебазой. Это я в смысле пристрастий и манер.
Убивать его я не хочу. Конечно, как получится, всякое может быть, но пока не хочу. Паше Ахмеднабиевичу можно посочувствовать даже, как он ведет дела. Если бы он вел честно – он бы платил только налоги, в то время как сейчас Паша Ахмеднабиевич платит все, кроме налогов. В первую очередь он платит тем, кто его крышует, его и его бизнес. Это менты. Во вторую он платит закят, причем не один, а целых три. Первый закят он платит Духовному управлению мусульман, хоть и жулит безбожно, но платит. Второй закят он платит на нужды Чеченской Республики, полноправного субъекта Российской Федерации. Третий закят он платит Ичкерийскому фронту Кавказского Имарата на нужды муджахеддинов, вышедших на пути Аллаха. Это потому, что ему пришла флешка, где Раппани Халилов, тогда еще живой и здравствующий, разъяснил ему, что всякий правоверный мусульманин, а тем более богатый правоверный мусульманин, должен платить закят на нужды уммы, но закят, выплачиваемый Духовному управлению мусульман, недействителен. Потому что Духовное управление мусульман погрязло в куфре, ширке и фитне, в то время как они – моджахеды, идущие по пути Аллаха, являются чистыми последователями Пророка и потому деньги должны уходить именно им, а не пузатым фитначам из ДУМ. Паша Ахмеднабиевич подумал-подумал и стал платить – я его не виню, потому что иначе его бы взорвали. Потом он платит налоговой инспекции, чтобы та его в упор не видела… ну и налоги хоть какие-то он должен платить. Таким образом, Паша Ахмеднабиевич вместо того, чтобы платить в одно место государству, платит сразу в шесть, такой вот «бизнес по-кавказски». А мы еще удивляемся, почему продукты такие дорогие…
Все, что нам потребовалось, – это сканер, перехватывающий разговоры по мобильным, и небольшой жучок – его мы прикрепили ночью к личному авто. Такие жучки теперь продаются свободно, ими помечают ценные вещи, и они работают по сигналу GPS в любой точке земного шара. Размером они с капсулу лекарства – поставил, активировал на специальном сайте и смотришь. Вроде как такие жучки против воровства ценных вещей. Все-таки хорошие сейчас времена, еще десять лет назад такое и сотрудникам ФСБ не было доступно. Только ЦРУ.
Устраивать перестрелку в городе не хотелось, да и чревато это – потому что перестрелка в общественном месте является резонансным преступлением, могут пострадать граждане, которые ни в чем не виноваты, кроме того придется Пашу Ахмеднабиевича убить – а мне нужно с ним только поговорить. Но убедительно поговорить, так, как с ним не говорил никто в жизни. Поэтому мы – я и Иван – решили прихватить его, когда Паша Ахмеднабиевич будет в сауне. Когда человек голый и расслабившийся – до него доходит лучше. Убедительнее получается.
А вот его охранников придется убить – и я об этом ничуть не сожалею. Потому что это такие твари, что ни в сказке сказать. Холуи, причем худшая их разновидность. Как-то раз я часа три разговаривал с одним полевым командиром высшего звена, прихваченным и привезенным в штаб, – просто у нас обоих не было времени, и он понимал, что вряд ли ему еще представится возможность с кем-то поговорить. Можно говорить всякое, но человек с убеждениями.
И можете себе представить, во что превратились эти быкомордые твари. Если и их забитые и несчастные собратья, работающие как рабы на стройках, такое творят, что волосы дыбом. Вон, на днях – Владимирская область. Пятилетний пацан играл со сверстниками на окраине деревни, подбежал взрослый, схватил и унес в лес. Нашли на второй день – изнасилован и убит. И вот что должно быть за такое? Не знаете? А я знаю. Коллективное наказание, вот что. Если эти твари считают возможным и правильным мстить одним русским за действия других русских – то почему за преступления одного ублюдка не может ответить весь народ? Вот сейчас и ответят…
В начале улицы появился медленно катящийся «Субурбан» – машина охраны. Одного из охранников Паша Ахмеднабиевич послал наловить б… Ага, для культурного отдыха.
– Семь, шесть… – монотонно отсчитываю я.
На счет «один» Иван врубает мигалку, но без сирены, наш «Форд» резко сворачивает, перекрывая дорогу. Думаете, начнут убегать? Ага, держи карман шире. Милиции… полиции они совсем не боятся, это полиция их боится. Ради чего среднему милиционеру рисковать жизнью, разматывая таких вот орлов? Ради зарплаты в пятьдесят тысяч? Они ему с рынка сто назначат. Зато минусов куда больше. Поцарапанная, а то и подожженная машина, избитый ребенок в школе – вы знаете, что дети кавказцев объединяются уже в школе и дети милиционеров и военных для них первые враги? А если не понимает по-хорошему – могут и убить. Это раньше менты за своих мстили, теперь давно бросили. У каждого своя корова, и он ее доит…
– Э! Ты чо делаэшь, а?
– Руки на капот!
Кавказец пытается ударить меня дверью, но я эти фокусы знаю и успеваю нанести хлесткий ответный удар.
– Ты чо…
Дверь на себя, глушителем в зубы, в нос – чтобы кровянкой захлебнулся.
– Из машины, падло! Работает ОМОН!
Я, конечно, ни разу не ОМОН, да и маловато нас для ОМОНа – но это и неважно. ОМОН – тоже привычная и предсказуемая ситуация. ОМОН – значит, придется получить по почкам, по зубам и посидеть в ОРБ-6, пока не выкупит диаспора. Больно, неприятно – но тут так живут, это столь же неизбежно, как снег зимой…
– Понял, начальник, понял…
– Руки на капот! Ноги расставил! Не дергайся.
За поясом конечно же пистолет, но не настоящий, травматика. Значит, новичок, голимая шестерка. У бывалых ствол боевой, причем на законных основаниях. Каждая такая вот группировка имеет в активе частное охранное агентство, а может быть, и не одно. Чего вы говорите? Положено в оружейку сдавать после смены, журнал вести? Ну, да… в общем вы правы…
– Не дергайся, падаль!
С хрустом застегивается одноразовая полоса наручников.
– Сидеть тихо!
Мобила. Ее в карман, потом выкинем.
Иван тем временем выстроил жриц любви. Вечер для них перестал быть томным – но для них это тоже привычно. Жаль мне их. Приезжают из тьмутаракани – и ради чего? Ради того, чтобы продавать себя, рискуя нарваться на хор озверевших строительных таджиков?
– Сотовые сдать. По-хорошему.
Дамы, поколебавшись, делают, что сказано. Женщины лучше чувствуют обстановку, чем мужчины – и сейчас понимают, что лучше не рыпаться. Наверное, они поняли и то, что облава какая-то нестандартная.