Эра людей. Дьявол
Шрифт:
— Вовсе нет, — отозвалась она. — Мать-вселенная не отправит своих возлюбленных детей туда, где им грозит смертельная опасность.
Угу, понял я уже, понял: я — ущербный, нитей не вижу, матери-вселенной на меня плевать тыщу раз. Сколько можно этим в рожу тыкать?
— А где пленники? — спросил я. — Надеюсь, с ними ничего плохого не случилось?
Я грозно посмотрел на Клинтиану, она выдержала взгляд.
— Нет, — сказала она. — Пока нет.
И властным жестом указала куда-то в сторону. Я кивнул и направился туда. Ходить всё-таки было теплее,
Люди и кентавры действительно совершенно спокойно лежали на льду, сидели, дремали или любовались облачками. Кажется, все, кроме меня, получали от путешествия большое удовольствие. Такое же большое, как эта льдина.
Кто-то развёл костёр, в котелке варилась, издавая вкусный запах, рыба. Я сглотнул слюну. Да уж, перекусить не помешает, после всех стрессов. На сытый желудок — оно и не так холодно.
Протолкавшись через толпу, я увидел Асзара. Ему было несладко. Он, стиснув зубы от напряжения, стоял, держа на руках Алмосаю, которая с виноватым видом что-то ему говорила. Увидев меня, она улыбнулась и замахала рукой, так, что Асзар покачнулся и нахмурился ещё сильнее.
— Здравствуйте, — сказал я, подойдя к друзьям. — А почему…
— А сам не поймёшь? — прорычал Асзар.
Я заткнулся. Потому что действительно — понял. Холод от льдины исходил невероятный, пожалуй, даже магический. Алмосая была в летних туфельках. И Асзар героически её удерживал от простуды, или ещё чего похуже.
— Это не пойдёт, — категорически заявил я. — Где моя великая армия? Противень! Половник!
Заклинание Призыв Питомца активировано.
Противень прилетел первым, сел на плечо и рычанием выразил все свои мысли по поводу происходящего. Потом сзади послышалось мерное цоканье копыт, и над ухом у меня фыркнул конь.
— Могли бы и сами додуматься! — выговаривал я друзьям. — Понятно ведь, что мой конь — ваш конь!
— Мы хотели поступить так, — сказала Алмосая, перебираясь на спину коня. — Но у здешних жителей очень трепетное отношение к лошадям, и у них не принято, чтобы садились на чужих без спроса…
— Так это же — мой конь!
— Мы были бы рады спросить у тебя, но ты не велел тебя тревожить, и мы даже подойти к палатке не смогли…
— Тьфу ты…
От досады я даже на холод перестал обращать внимание. Опять учудил и создал проблемы. Да что ж у меня за дар-то такой?! Поистине — дьявольский. Только вот хотелось бы, чтобы эта дьявольскость как-то работала против завоевателей, а не против моих друзей.
— Давно плывём? — осведомился я.
— Часа четыре, — сказал Асзар, тряся затёкшими руками. — Берега пока не видно. Есть нехорошее ощущение, что это не на один день…
У меня тоже было такое ощущение. В море нет ориентиров, поэтому скорость движения льдины оценить сложно. Однако если бы мы летели прям с огромной скоростью, ветер бил бы в лицо. А тут — так, лёгкий ветерок. Если же судить по глобусу, который я некоторое время внимательно изучал у себя в подсознании, то расстояние меж двумя материками и в самом деле изрядное.
— Никакой конь столько не простоит, — заметил Асзар. — И это ненормальный холод. Нас как будто…
Он замешкался, подбирая слово.
— Отторгает, — подсказал я.
— Вот именно.
Я в задумчивости покусал губы. Ситуация… Ну и что я тут могу сделать?
— А какого дьявола вы-то ничего не можете? — психанул вдруг я. — Вы сколько времени магии обучались, у самой Сиек-тян, а? Пока я там посёлки строил и поля возделывал! Своими руками, между прочим. Безо всякой наёмной рабсилы. Могли бы уж какую-нибудь левитацию, там, изучить…
Асзар яростно сверкнул на меня глазами, но ответить не успел — его опередила Алмосая:
— Госпожа Сиектян учила нас, но — увы, мы не так чтобы уж слишком способны к магии души.
— Вообще ничего не умеете? — уныло спросил я.
— Асзар умеет увеличивать силу и выносливость, — сказала Алмосая. — Он меня держал почти три часа. А я могу приманить муху.
— Чего сделать? — удивился я.
— Мухи, — потупилась Алмосая. — Могу хоть целый рой собрать. Комаров тоже. Вообще любых насекомых, даже стрекозу.
Да уж. Магия души — бессмысленная и беспощадная. Почему, интересно, другие маги, кроме меня, не могут создать себе в башке такой же интерфейс — мостик к подсознанию?
А что если и в Стихийной магии, у её истоков, стоял кто-то вроде меня? Такой же псих и отморозок с кучей комплексов, который выстроил у себя в голове такой дурдом и распространил его на всех? Вау. Вот это поворот.
Ощутив приближение посторонних, я повернулся, увидел Коон в сопровождении Тона и ещё нескольких кентавров. Коон заговорила по-своему, я быстро переключил локализацию и уловил остаток фразы:
— …сильно холодно?
— Мне — не особо, — отозвался я. — А вот моему другу нужна помощь.
Асзар, стуча зубами, пробовал возражать, но я его даже не понял. Коон, оценив ситуацию, щёлкнула пальцами, и Тон выдвинулся вперёд. На Асзара он взглянул мрачно, однако присел «по-верблюжьи» и гордо ждал, пока Асзар не усядется. Потом поднялся.
Так-с, похоже, проблему с холодом мы относительно решили.
Я отстегнул от пояса бурдюк, вытащил пробку и глотнул знакомой жижи. Ну, не глотнул — так, пригубил. Интерфейс не понял, чего я хотел добиться. Перед глазами мелькнул и исчез вопросительный знак.
— Будешь? — протянул я бурдюк Коон.
— Спасибо, и вправду очень жарко, — сказала та, приняв бурдюк.
Никто не обратил на эту сценку ни малейшего внимания. Вороны непуганые…
Коон сделала один маленький глоток и вернула бурдюк. Несколько секунд постояла, закрыв глаза. Потом посмотрела на меня, и я услышал…
Ей пришлось повторить ещё два раза. Находясь в режиме «людского» наречия, я её не понял. Переключился на магический язык — и снова не понял. Тогда, холодея от предчувствия, я ткнул пиктограмму с триколором.