Эра людей. Дьявол
Шрифт:
В памяти у меня всплыл разговор с Алмосаей, одно зацепилось за другое, и меня понесло со страшной силой, аж ментальные паруса затрещали.
— Да как ты смеешь! — воскликнул Тон.
— Видали? — Я снова ткнул в кентавра пальцем. — Он на меня ещё голос повышает. Я — Настар-Танда! А ты чего в жизни добился, ничтожество? Помимо того, что ******* Наар в ночь перед жертвоприношением?
— Что-о-о-о?! — Клинтиана даже пошатнулась.
Тон схватился за голову. И я понял, что внезапно что-то угадал. Да так угадал, что мама дорогая. И Тону,
— Что слышали. — Отступать я не собирался. — Я сам видел. Не то чтобы специально, просто так вышло. И не получил никакого удовольствия, прошу заметить.
Клинтиана взяла себя в руки, вновь взмахнула посохом.
Вы подверглись воздействию заклинания Детектор Лжи.
— Ты действительно видел, как Тон и Наар занимались этим? — спросила Клинтиана дрожащим от гнева голосом.
Я посмотрел на пребывающего в отчаянии Тона. Потом — на бледную, как снег, Коон.
— Да, видел.
Тон издал невнятный стон.
— Эй, а что это за звуки ты издаёшь? — прикрикнул я на него.
— Жертва была осквернена, — сказала Клинтиана, отвернувшись от меня. Теперь она смотрела на Коон. — Ты знаешь, что делать, домодос.
В руке Клинтианы сверкнул уже знакомый кинжал, она протянула его Коон рукояткой вперёд. И тут Тон отнял руки от лица.
— Мы были вне закона! — закричал он. — Мы были… А она…
Тон повернулся было к Коон. Она же, до сих пор двигавшаяся медленно, будто во сне, внезапно обрела невероятную быстроту. Выхватила кинжал из ладони Клинтианы и, развернувшись, полоснула по горлу Тона.
Кровь брызнула во все стороны. Я отступил на шаг, но всё равно несколько капель попали на носок сапога. Вскрикнула Алмосая. Противень, спикировав мне на плечо, зарычал. Тон, издав короткий хрип, рухнул на льдину.
То, что происходило с Наар, повторялось с ним. Только он превращался не в заросшую травой кочку, а в ледяной бугорок.
— Лишнее подтверждение, — прокомментировала Клинтиана. — И эта жертва была праведной.
Развернувшись, она степенно пошла прочь, а мы остались. Мы смотрели на ледяной бугорок, отдалённо напоминающий формой тело кентавра. Даже крови уже не было, лишь у меня на сапоге она оставалась, но белела, превращаясь в иней.
— Не нужно было нам возвращаться, — проговорила негромко Коон. — Кентавры неспроста были изгнаны. Не нужно было возвращаться! — прокричала она.
К ней приблизились две женщины-кентавра. С двух сторон взяли её за плечи, попытались утешить. Кажется, это были так называемые «ри», предводительницы мелких стад. Одной из которых была раньше сама Коон, когда её имя ещё состояло из трёх букв.
— Мы знали, что будет больно, — сказала одна.
— После стольких веков свободы воли, услышав зов, мы не могли и ждать ничего иного, — подхватила вторая.
— Знаю! — с горечью отозвалась Коон.
— Знаешь и то, что мать-вселенная
Коон подняла голову и нашла меня взглядом.
— Да, я последовала за нитью, — сказала она, как будто специально невнятно. — No slishcom bystro.
Я, моргнув, переключился на русский язык.
— Слишком быстро! — повторила Коон.
Она снова и снова говорила что-то, яростно и отчаянно, на своём языке, время от времени вставляя слова на русском, которые предназначались только мне.
— Я не жертву принесла… Я убила его… Потому что он сказал бы… Что я тоже видела… Но промолчала… Я — убийца…
Я опустил взгляд. Убийца… Оба мы — убийцы. Если б я знал, что это секрет, я бы удержал язык за зубами. Но мне позарез надо было отвести подозрения от нас с Коон, и я перевёл стрелы на виновника торжества. Разве я мог знать…
— Почему так? — не выдержав, задал я вопрос на языке людей. — Ведь то, чем они занимались… Это ведь естественно, разве нет?!
Коон плакала, и мне ответила одна из двух ри, вороной масти. Она заставила себя приветливо улыбнуться мне и сказала:
— Ри и домодос хранят невинность, сэр Мортегар. До тех пор, пока нити не предначертают им вступить в союз с тем, кто сделает племя сильнее. Осквернённая домодос, принесённая в жертву, могла разгневать мать-вселенную. Только с нами, кентаврами, могло случиться такое, ведь настоящие люди не поступают против воли матери-вселенной.
— Хорошо, что ты раскрыл обман, — добавила вторая, гнедая, похожая на Коон. — Мы должны быть благодарны тебе, Настар-Танда.
Я почувствовал, каких усилий стоило ей произнести эти слова. «Должны быть благодарны». Значит, по факту благодарности — нет и в помине. Что ж, я не претендую…
Какой-то звук привлёк моё внимание. Обернувшись, совсем рядом я увидел Половника и сидящую у него на спине Алмосаю. Воздушная магиня стучала зубами. Да я и сам почувствовал, что стало холоднее, гораздо холоднее. Льдина плыла быстрее.
Неделя. Минимум. А ведь с Клинтианы станется запарковаться в самой холодной части и ждать.
— Держитесь, — попросил я на языке магов.
— П-п-продержимся, сколько сумеем, Мортегар, — пообещала Алмосая.
— Продержитесь остаток дня и ночь, — уточнил я. — Ночью я… поговорю кое с кем. А там — видно будет.
— Не хочешь ли ты сказать, что у тебя есть какой-то план? — прошипел Асзар сквозь зубы.
У этого парня был большой опыт по шипению. Но если раньше он к нему прибегал, чтобы не пользоваться своим смешным голосом, то теперь пытался скрыть, как у него тоже стучат зубы.
— У меня всегда есть план. Но он всегда — про мировые катаклизмы и полнейшее безумие, — вздохнул я и дёрнул плечом. — Эй, пет! Слезай давай. Дело есть.
Противень спланировал на льдину и вопросительно уставился мне в глаза. Я простёр над ним руку.