Эра людей. Дьявол
Шрифт:
Вес на правый локоть. Согнули — передохнули. В глазах темнеет. Что ж, хорошо, что глаза вообще ещё чего-то видят. В гробу я манал больше такие эксперименты проводить, да ещё в такую холодину, нет-нет-нет, Юи, не убедишь!
Так, выдохнули. Приподняться, ещё, ещё немно…
Мысли на несколько мгновений выключились, когда я увидел картину настолько невероятную, что просто лютую.
Катился я по широкой и ровной ледяной «дороге». Уж богиня знает, как и зачем природа создала такое. Вслед за мной неслось огромное войско. Они на полном серьёзе хотели меня догнать и вернуть! Но получалось у них так
Однако больше всех остальных преуспел Половник. Несчастный конь ехал самым первым, но всей своей позой выражал крайнюю степень неприятия объективной реальности. Упирался копытами, будто пытался тормозить, мотал головой и, надо полагать, истошно ржал. Я пока ещё не мог его услышать — ветер дул в сторону Половника, да и уши у меня были не в том состоянии, чтобы различать такие тонкие звуки, как лошадиное ржание.
Вот у Половника, к слову, были хорошие шансы меня нагнать. Он весил больше меня, копыта скользили лучше носилок, и расстояние между ним и мной сокращалось быстрее, чем между Половником и Клинтианой. Возможно, Половник изначально смело взял хороший разгон. Бедный мой отважный конь, как я тебя люблю… Вот только что ты будешь делать, когда догонишь? Рухнешь на меня всей своей тушей и оборвёшь мои мучения, теперь уже на веки вечные? Хороший план, Половник. Сегодня просто эра охренительных планов.
По лицу скользнула тень, и я немедленно вспомнил про второго из своих петов. Самого главного.
— Про-ти-вень, — пролепетал я, поднимая взгляд к небу.
Дракончик научился летать, будучи уменьшенным, но и в нормальном размере навык сохранил. Впрочем, «нормальным» этот размер было назвать трудно. Дракон всё же получился немного больше, чем был изначально. Я, масштабируя, пытался подогнать его под задачу обогрева взрослого человека, лежащего на нём.
Противень описал надо мной дугу и, будто решившись после непродолжительных раздумий на безумный поступок, резко спикировал к носилкам. Он зашёл ко мне сзади, когтистые лапы схватили меня за плечи. Я закричал. Нет, слава богине, длины когтистых пальцев вполне хватило, чтобы обхватить меня, не протыкая плоть. Но когда заледеневшие суставы от рывка резко распрямились, я подумал, что руки сейчас оторвутся.
Не оторвались. Противень снял меня с носилок и поднял. Его рёв полностью перекрыл мой крик. Я физически чувствовал, что дракон выходит за рамки своих скромных физических возможностей. Крылья его не были рассчитаны на полёт с таким дополнительным грузом. И ежу было ясно, что долго полёт не продлится.
Противень метнулся было в сторону — видно, у него тоже был какой-то гениальный план, не учитывающий крохотных нюансов, — но передумал. Вместо этого заломил ещё один вираж, зашёл Половнику сзади и, пролетая над ним, разжал лапы.
«Хорошо, что больше я детей не планировал», — мелькнула мысль за миг до того, как я приземлился на спину коня.
Удар о спину вызвал у меня ещё один полукрик-полустон, который опять же целиком утонул в жалобах другой зверушки — Половник яростно заржал. Да ясен пень, больно! Я слыхал, у коней и от меньшего хребты ломались. Но Половник, хвала богине, сдюжил. Оставалось лишь надеяться, что и у меня там всё сдюжило… Боль, во всяком случае, такая, будто меня поместили в ад для развратников и прелюбодеев.
Я
Но если я мог только лежать на коне и плакать, то Половник мог гораздо больше, и, оправившись от удара, начал немедленно творить чудеса. Он перестал упираться копытами, поднял зад (может, из-за наклона я и не повредил ему спину?) и… начал скакать.
У меня дыхание перехватило. Конь уверенно скакал по гладкой, как зеркало, ледяной дороге! Он набрал скорость, которой ему, видимо, не хватало, чтобы оторваться от погони, и снова «присел», доверившись скольжению.
И тут сзади налетел Противень. Он бесцеремонно упёрся мне в спину лапами и, взмахивая крыльями, придал нам ещё большее ускорение. Летели мы, навскидку, уже под сотню километров в час, хотя могу и ошибаться. После всех моих трипов восприятие реальности вполне могло поехать.
Щурясь, я выглянул из-за шеи Половника и попытался оценить обстановку.
— *****! — выдохнул я и тут же закашлялся — встречный воздух попал в глотку.
Это было форменное безумие, ад и чистилище, война и немцы, Содом и Гоморра…
Дорога, до сих пор пусть и виляющая, но идущая параллельно здравому смыслу, вот-вот собиралась резко подняться вверх, свиться кольцом и опуститься вновь. В этом ледяном мире причудливо заледеневших форм такое было в порядке вещей. Исключением скорее было то, что так долго дорога была прямой…
Вот зачем мы разгонялись!
— Петы, да вы вообще рехнулись! — простонал я. — Уволю вас нафиг и наберу других, нормальных…
Петы пропустили критику мимо ушей. Я сильнее сжал шею Половника…
И вот он влетел в кольцо. Огромное, гигантское кольцо, мёртвая петля метров пятнадцать в диаметре, и у меня не было ни малейшей уверенности в том, что на невидимой пока стороне не будет какого-нибудь сталагмита, который просто выпустит коню все кишки, а то и разрубит его пополам вместе со мной.
Противень, затолкав нас в смертоносную ловушку, не улетел — продолжал крыльями поддавать жару. Я стиснул зубы, кое-как сжал коленями бока Половника.
Вж-ж-ж-жух-х-х! Взлёт произошёл так стремительно, что сердце рухнуло куда-то в область кишечника. Мир перевернулся, голова закружилась. Я ничего не мог контролировать и даже не пытался, только шипел бессвязные ругательства сквозь плотно стиснутые зубы.
Половник издал победоносное ржание, и тут же мы заскользили вниз. Как, уже всё?! Издалека страшнее выглядело… Ну, всё хорошо, что хорошо кончается…
Однако я рановато расслабился. Потому что кончалось всё отнюдь не хорошо. Дорога, около сотни метров симулировавшая прямоту, резко пошла вверх и закончилась.
Половник, издавая отчаянные звуки летящего коня, воспарил. Я криком буквально подавился. Но всё быстро закончилось.
Под нами мелькнула пропасть, на дне которой хищно сверкали ледяные пики, и в следующее мгновение копыта Половника заскользили по льду. Конь развернулся боком и затормозил. Не совсем сам — Противень помог, создав контр-импульс, если можно так выразиться, и едва не проткнув при этом мне бок.