Эра милосердия

Тоцка Тала

Если Агнешка сделает много-много добрых дел и ей вернется в сто раз больше, то может быть тогда мама выздоровеет, и ей не понадобится операция? В книге было написано, что добрые дела должны делаться от всего сердца, и Агнешке не терпелось начать, теперь она сидела и ждала, когда мама уснет, вслушиваясь в ее дыхание.

Когда оно стало тихим и ровным, Агнешка надела теплую шапку, натянула пуховичок, повязала шарфик и вышла из дома, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить маму. Недалеко от них был большой четырехполосный перекресток, туда и направилась

маленькая девочка, чтобы успеть сделать как можно больше добрых дел вечером перед Рождеством.

6. (не)Последняя битва

— Перерыв пять минут, — спохватился старший архангел, присутствующие зашевелились и принялись выбираться из-за стола.

— Сейчас Она Его снова за них просить будет, — прошептал архистратиг соседу, тот усмехнулся в усы.

— Она всегда за них заступается! Я, если честно, так и думал, что этим все закончится.

— Ну и ладненько, мне тоже Мир жаль, а тех уже как-то построим.

Наконец в зале осталось только двое, Мать и Сын.

— Послушал своих военачальников, уговорили они тебя?

Он вздохнул и несколько виновато взглянул на Мать.

— Уговорили. Мам, ну они тоже хороши!

— Они люди, сынок, — Она встала, подошла к Нему и взъерошила длинные волосы, — твои архистратиги да архангелы людьми не были, а мы с тобой были. Вспомни, каково это!

— Ужасно! — Он вздрогнул и поежился.

— Им тяжело, — продолжила Она тихо, — пожалел бы ты их, сынок, а? Они хорошие, добрые, просто…

— Только не говори про квартирный вопрос, мам, заезженная шутка, — поморщился Он.

— Не буду, — Она пригладила Ему волосы, и Он блаженно откинул голову. — А ты дай им шанс, ты же знаешь, они способны на многое, надо только постучаться в их сердца.

— Постучаться, — проворчал Он, — да я иногда и головой долблюсь туда, и ногами, не слышат и не видят, — Он безнадежно махнул рукой, но Она поймала Его за ладонь и заглянула в глаза.

— Ты стучись, стучись, сынок, пока сердца не закаменели, всегда можно достучаться. И лед растопить получается, даже когда мхом поросло пробиться можно. Вот когда камнем станет, тогда все уже, тогда и нажмешь свою кнопку.

Он взглянул на экран.

«Обработано двенадцать процентов, до завершения осталось пятьдесят минут».

— А им я что скажу? — кивнул Он в сторону коридора.

— Ничего не говори, — улыбнулась Она, — дай им мечами помахать, размяться, они тебе только «спасибо» скажут!

— Ладно, мам, я подумаю, — сдался Он, — если найдутся хотя бы трое людей, которые захотят изменить свою жизнь, я остановлю процесс. И без меня! — Он предупредительно вскинулся.

— Найдутся, вот увидишь! И даже без тебя обойдутся, ты посланников своих вместо себя пошли, — Она хотела еще что-то сказать, но тут в зал потянулись архангелы, и Она присела в кресло в углу.

— Мы вот тут подумали, — прокашлялся старший архангел, — а что, если…

— Да вы только посмотрите на этот беспредел! — возмущенно воскликнул

архистратиг, показывая на один их экранов. Все обернулись, на экране Бес, закусив от боли губу, поднимал над головой сверкающий ангельский меч.

— Никак Перебежчик наш! — ахнул стрший.

— Жжет ведь! — тоже закусил губу один из архангелов. — Представляю, как ему больно!

— Конечно, больно! — хмуро кивнул архистратиг. — Там наверняка кожа вся на руках облезла. Все. Я так не могу, — он решительно поднялся, сжимая рукоять меча, — вы как хотите, а я на это смотреть не собираюсь. Надеюсь, вы не станете возражать? — он вопросительно взглянул на руководство.

— Ни в коем случае, — качнул Он головой, — собирайте воинство и выдвигайтесь.

— Отлично!

— Наконец-то!

— Дождались!

— Сейчас мы им наваляем!

 Архангелы радостно вскакивали и облачались в искрящиеся доспехи, снаружи раздавались звуки горна, возвещавшего общий сбор. Через несколько минут зал опустел, и Мать с Сыном снова остались вдвоем.

— Пускай, они там сами разберутся, — сказала Она, отзывая сына к другому монитору, — ты сюда смотри.

На экране было видно, как маленькая девочка, семеня ножками, обутыми в теплые сапожки, останавливается и смотрит на проезжающие мимо машины.

— Агнешка? — спросил Он удивленно. — Что она здесь делает?

* * *

Агнешке, чтобы добраться до людного места, нужно было перейти широкий четырехполосный Перекресток. Она издали увидела высокого мужчину, стоявшего спиной и сцепившего сзади руки. Перед ним колыхалось едва видимое облако со смутными тенями, но Агнешка решила, что это фонари отбрасывают колеблющиеся тени. Она подошла к мужчине, задрала голову, потому что тот был ну очень высоким, и звонко спросила:

— Дяденька! Можно поколядовать?

Мужчина медленно обернулся, из-под темных бровей сверкнули глаза, обведенные красными ободками.

— Что-о-о?

— Поколядовать! — храбро повторила Агнешка. Их стали окружать тени, напоминающие людей, из тумана вдруг выступил еще один мужчина, показавшийся ей странно знакомым. Он вытер потный лоб, оперся на длинную палку, похожую на лыжную, и сказал хриплым голосом:

— Давай, Агнешка!

— Вы меня знаете! — обрадовалась девочка.

— Нет! — взревел высокий мужчина, сунул руку в карман и достал оттуда пачку денег. — Вот, держи. Забирай, все твое, только не пой, уходи!

Агнешка растерянно смотрела, как он бросает ей под ноги деньги, сверкающие и переливающиеся камешки, какие-то желтые металлические слитки… Может, если это все взять, маме хватит на операцию?

— Нет, Агнешка, не бери, возьми лучше вот, — странный мужчина покачнулся, отлепил руку от лыжной палки и тоже принялся рыться в кармане. Протянул ладонь, которая показалась Агнешке подозрительно красной, и она увидела конфету. Леденец, ее любимый, все правильно, за деньги добрые дела делать нельзя, а конфету ведь нельзя считать платой, да?