Эра разлома
Шрифт:
Да, это точно он — тот самый культист, который сбежал от нас из подвала.
Тот культист, который стоял на сцене, и именно над ним мастер Слуг смерти проводил свой черный обряд.
Сейчас этот парень стоял в окружении мертвых людей, а с его меча стекала свежая кровь.
Он улыбался, глядя на учиненный хаос. Он смеялся, видя, как раненый боец ордена Луцис ползет от него прочь, волоча за собой выпущенные кишки.
В двух шагах от нас стоял на коленях Амилен Строгий. Его грудь пересекал глубокий порез, однако ординарий был все еще жив. Он тяжело дышал,
Увидев, что к Амилену подошло подкрепление, парень вновь рассмеялся, после чего спокойно повернулся к нам спиной и быстро исчез в лабиринте подземных тоннелей. Кто-то из бойцов Луцис помчался было вперед, но Амилен поднял сжатый кулак вверх, сделав знак остановиться.
— Там его уже не взять, — покачал он головой, после чего зашипел от боли. — И вас слишком мало. Не губите зазря свои жизни.
Сказав это, он упал лицом вперед и потерял сознание.
— Что же нам делать? — спросил боец из звена Девиса, опускаясь рядом с Амиленом и пытаясь прижать ему рану чистой тряпкой. Кровь продолжала идти. — Вы двое! Приведите лекаря!
Молодые бойцы ордена отрывисто кивнули и убежали в обратном направлении.
Солдат посмотрел на меня, лицо его побагровело от злости.
— Как теперь найти беглеца? Сложно представить, на что он способен, если уцелел в этой мясорубке!
— Есть у меня одна идея, — проговорил я, глядя на фонарь Солуса, все еще сжатый в окровавленной руке ординария. — Думается, экзогитаторы с удовольствием посмотрели бы на лексиант, который запечатлел тонкий образ этого ублюдка.
— Думаешь, они смогут взять след?
— Пусть хотя бы попытаются.
Сказав это, я аккуратно разжал пальцы Амилена и взял еще теплый лексиант в руку.
Ты не уйдешь от меня, слуга смерти. Тебя найдут, и очень скоро.
С этими мыслями я медленно побрел в обратную сторону. Мне навстречу выбежал Ардел вместе с другим лекарем. Увидев Амилена, они тут же принялись оказывать ему помощь.
Хотелось верить, что наш ординарий выкарабкается. Без него будет туго.
Глава 17
Рональд, сын Даррена
В душной камере смердело мочой и кровью. Пот стекал по моему телу не просто каплями, а настоящими потоками. И это странно, ведь я не пил со вчерашнего вечера, и жидкости по идее было просто неоткуда взяться.
Однако я продолжал потеть, пропитывая грязные простыни под собой. Их не меняли уже две недели, и в складках постели пировали клопы. Они приходили ко мне не только по ночам, но и днем, а мне не доставало сил, чтобы их прогнать.
Я просто лежал и позволял им пить мою кровь, надеясь, что скоро я закрою глаза и уже никогда не проснусь.
Первая неделя моего заточения на острове Луцис, в застенках святого ордена, была еще терпимой. Да, меня почти не кормили
День за днем я просыпался от тяжелых шагов смотрителя, который волоком тащил меня по тюремному коридору в крохотную комнатку, где из предметов мебели был лишь плохонький деревянный табурет.
Меня приковывали к нему цепями, после чего в комнату входили бойцы ордена. Я пытался убедить их, что произошла ошибка, что обряд переселения, который пытался провести Симеон в подвале того злосчастного дома, не увенчался успехом. Я рассказывал им всю свою жизнь от рождения вплоть до ареста в трактире на улице Десмоса Десятого, но все было тщетно.
Бойцы ордена не могли поверить, что зверства, которые творила госпожа Энерис в моем теле, совершил не я. Мои показания виделись им сказкой, выдуманной историей, которую я сочинил, чтобы снять с себя вину. Когда я поведал им об обряде переселения душ, что в меня вселилась древняя “богиня”, которой и поклоняются слуги смерти, они откровенно рассмеялись.
Доводы и доказательства убийцы какого-то там ординария разбивались о ледяную стену непонимания и обиды, которую уже не удастся растопить. Обиды за погибших боевых братьев, что костьми полегли ради ареста верхушки Слуг смерти, а заодно и меня.
Бойцы ордена Луцис приходили ко мне, чтобы излить куда-то свою злость, чтобы найти виновного, кого можно смело ненавидеть всей душой.
Сперва солдаты пытались вытянуть из меня информацию самостоятельно. Они просиживали в этой комнатке долгие часы, задавая вопросы и постукивая за то, что я пытался все отрицать. После целой недели бесплодных попыток выбить из меня признание, бойцы ордена Луцис сдались.
Они обратились к дознавателям. С этого момента я попал в настоящий ад на земле, и единственное, чего мне хотелось — спокойной смерти.
Однако такой роскоши мне не предлагали.
Помимо того, что дознаватели мучили меня голодом и жаждой, они начисто лишили меня сна. Каждый раз, когда я только начинал закрывать глаза, дознаватели кололи мою кожу раскаленными иглами, или вырывали клок волос.
В их арсенале было так много методов причинить страдание, что я вряд ли вспомню и половину тех вещей, что эти ублюдки со мной проделывали. Профессиональные мучители, что запросто заткнут за пояс любого душегуба, наверняка могли заставить любого человека признаться даже в самом тяжком преступлении.
Проведя целую неделю без сна, я совсем лишился понятия времени. Дни и ночи смешались в единый круговорот боли и страданий. Я рыдал, я умолял о помощи, я обещал сделать все, чего они только пожелают, протягивая окровавленные пальцы с вырванными до мяса ногтями, но они не слушали.
Разумеется, я сдался.
Я признал, что я действительно совершил все повешенные на меня злодеяния.
Я хотел, чтобы меня повесили за шею, как безродного убийцу, ведь я на самом деле заслуживаю подобной участи.