Эра разлома
Шрифт:
— Головой за них отвечаешь!
Рекситор коротко кивнул и повыше поднял щит.
В этот момент показались первые враги — они словно выросли из-под земли в нескольких шагах от позиций отряда. Я так испугался, что выронил кувшин с вином, который вдребезги разбился о торчавший из земли валун.
Атака противника вышла очень внезапной, мне даже почудилось, что среди них затесался экскорпальный колдун, до поры скрывавший врагов от наших глаз. Хотя скорее всего в лесу просто была очень плохая видимость, оттого разбойники смогли подобраться так незаметно.
Волна атакующих разбилась о передовые группы рекситоров, как о каменный утес. Опытные бойцы не отступили
Я не раз был свидетелем драк и поножовщин, но в такой жесткой заварушке оказался впервые. Как бы то ни было, я сильно удивился, не услышав боевых кличей и мучительных криков, которые неизбежно следуют за жестокими ранениями.
Я понимал, почему рекситоры бились беззвучно — их вообще вряд ли можно было назвать обычными людьми. Все же исполнителей воли с малых лет растили как машины для убийства, их учили не замечать боль.
Но что насчет разбойников? Я своими глазами видел, как алебарда Нагира вонзилась прямо в брюхо одного из атакующих, после чего рекситор провернул ее в ране и дернул вверх и на себя, распотрошив бедолагу, как рыбешку. Кишки вперемешку с содержимым желудка вывалились наружу, в ноздри ударил отвратительный аромат крови и дерьма. Однако человек упал на колени молча, и на лице его я не увидел ни страха смерти, ни страдания. Более того, бандит продолжил ползти вперед на коленях, чтобы нанести обидчику хоть один удар в ответ. Он поскальзывался на собственных внутренностях, пережимал кишечник, выдавливая из него недопереваренную вонючую кашицу, и остановился, лишь когда алебарда Руби начисто снесла ему голову.
— Какого лешего?! — выругался командир, отступив от тела с торчащим из шеи основанием позвоночника. — Это вообще люди?
— Они и на разбойников-то не похожи, — буркнул Вар, крупный рекситор в тяжелых доспехах. Лицо воителя наискосок пересекали брызги вражеской крови, а густая борода слиплась от влаги в алые сосульки.
Молчаливая битва продолжалась. Я не слышал ничего, кроме жестоких ударов металла о металл и тяжелого дыхания рекситоров. Страх перед неизбежным подобрался ко мне максимально близко, я от всей души болел за исполнителей воли короля, чтобы они справились с этой угрозой. Однако по их уставшим лицам и натруженным рукам я видел, как тяжело им дается эта битва. Врагов не становилось меньше, они продолжали атаковать сплошным потоком, оставляя на земле все больше и больше тел. Я в ужасе вцепился в руку Хармана, который закрыл глаза и беззвучно двигал губами, сидя на корточках. Вокруг нас в землю вонзилось еще несколько стрел, одна из них угодила в мальчика-прислужника, который протяжно взвыл от боли.
Я постарался абстрагироваться от ужасов схватки, целиком и полностью уповая на мощь рекситоров.
Тем временем отряд королевской гвардии наконец смог перегруппироваться и отойти с простреливаемого участка глубже в лес. Они понесли потери, однако по-прежнему были готовы биться, распаляя себя боевыми кричалками и ударами мечей в щиты. Именно этот звук, единственный громкий ободряющий звук, который должен присутствовать во время любой схватки, вернул меня в подходящее расположение духа. Очнувшись от кошмара, в который я позволил соскользнуть своему разуму, я уверенно поднялся на ноги и осмотрелся. Только полная осознанность и готовность реагировать на изменение боевой ситуации может сохранить мне жизнь, и я приложу все усилия, чтобы выбраться отсюда и таки увидеть свой домик в верхнем
Подоспевшее подкрепление гвардейцев навалилось на правый фланг “разбойников”. Неожиданная атака нарушило шаткий баланс сил, и атакующие попятились вглубь леса, из которого и явились. Королевские гвардейцы не были так хороши в бою, как люди Руби, однако им удалось смешать ряды неприятеля и развязать руки зажатым в угол рекситорам. Разумеется, исполнители воли короля не упустили эту возможность — лихо свистнув, Руби совершил могучий рывок вперед, попросту повалив парочку незадачливых бойцов неприятеля. Алебарда в его руках оглушительно свистнула, закончив свой разбег в груди очередного разбойника.
— А ну-ка, вперед! — крикнул Ледж, подтолкнув меня в спину. Я успел зацепить Хармана за локоть, и мы вместе побежали в образовавшийся среди рядов неприятеля проход. Нагир и Ледж двигались справа и слева от нас, сдерживая врагов, пока мы не объединились с подступившим отрядом гвардии.
Дворцовые стражи были перепачканы в крови, своей и чужой. Некоторые из них подволакивали порезанные ноги, в задних рядах бойцы тащили тяжело раненых бойцов, но в целом отряд был готов сражаться и дальше. Руби подскочил к командиру гвардейцев и приветливо протянул ему руку.
Однако у офицера были свои мысли на этот счет. Не колеблясь ни секунды, он изо всех сил рубанул полуторным мечом. Кисть Руби была моментально отсечена с точностью профессионального ампутолога.
Из культи ударил фонтанчик яркой крови, которая забрызгала все вокруг.
Увиденное повергло меня в настоящий шок.
Я развернулся и кинулся бежать сквозь схватку, не дожидаясь, чем все закончится.
— Погрил! Во имя Солуса, что ты наделал?! — завопил за моей спиной Ледж. Вместо ответа раздались новые удары, отвратительный железный скрежет и крик раненого. Обернувшись на бегу, я увидел, как Руби баюкает пораженную конечность на груди, пытаясь сдержать рвущий его грудь крик. Ледж и Нагир прикрывали командира с боков, отбиваясь от наседавших гвардейцев.
— Какого дьявола?! — спросил я у Хармана, которому удалось избежать гвардейских мечей. — Я думал, это рекситоры решат нас прикончить под шумок, а уж никак не телохранители короля! Зачем им это нужно?!
— Присмотрись внимательнее, — прохрипел Пит, задыхаясь после утомительного бега. — Они же спятили!
Отбежав на насколько шагов от группы рекситоров, упорно сражавшихся с разбойниками, я вновь посмотрел на гвардейцев. Еще минуту назад эти бойцы весело улюлюкали, вступая в схватку. Они грамотно поддерживали боевой дух, громогласно оглашая окрестности воинственными кличами и синхронными ударами оружия об щиты. Теперь же они словно превратились в двойников напавших на нас “разбойников” — те же потухшие взгляды и угрюмая сосредоточенность на схватке. Бойцы бились и умирали молча, не издавая криков боли и предсмертных стонов.
— Чертовщина какая-то, — сокрушенно опустил Харман голову, неловко пятясь подальше от схватки. — Нужно уносить отсюда ноги, и поживее!
— Согласен! — тут же подхватил я и побежал куда-то в лесную чащу, лишь бы между нами и сражающимися было как можно больше густых зарослей. Впрочем, через пару минут бега по раздирающим в кровь колючим кустам, что заполняли все свободное пространство между кривыми стволами местных деревьев, мы с Харманом перестали слышать звуки схватки.
Битва затихла, как костер, в который никто не подбрасывал свежих дровишек. Лес погрузился в тишину, и в этой мертвой тишине я с трудом разбирал собственное дыхание.