Эратийские хроники. Темный гном

Лукашевич Денис

Командор наслаждался чаем, и прямой вопрос Дероила несколько выбил его из колеи.

– А я ведь надеялся немного повспоминать прошлое, деньки нашей славы…

– Твоей славы, - поправил его клирик. – Я в то время прозябал в архиве среди пыльных свитков и старого пергамента. Я вижу, что ты спешишь, вернее, у тебя осталось совсем мало времени.

Вздрогнув, паладин посмотрел на Дероила.

– Тебя сложно обмануть.

– Я слишком много повидал, чтобы знать, когда говорят правду. Где же ты подхватил черное проклятие? Не на войне – ты бы так долго

не протянул.

Грустная улыбка на старом, но все еще красивом лице. Командор улыбался, но улыбка эта отдавала явственной горечью.

– Только ты, старый друг, сразу узнал заразу, съедающую меня изнутри. Ни молитвы, ни заклинания, ни…

– Ни наговоры ведьм – ничто не поможет тебе, - закончил Дероил.

– Неожиданно слышать от клирика, что молитвы и верное служение не помогут мне.

Архивариус проницательно посмотрел на командора.

– Это слишком похоже на ересь, но я прожил достаточно, чтобы знать границы Света.

– Это и есть ересь! – Хорас пристально посмотрел на собеседника.

Тяжелый взгляд у командора, но Дероил легко его перенес: он прожил достаточно, чтобы ничего и никого не бояться.

– Хватка старого паладина? Ну что ж, единственный, кто тебе поможет – цверг. Только темные гномы могут накладывать и снимать свои проклятья.

– Но темных гномов уничтожили!..

Дероил покачал головой, посмотрел так, как глядят обычно на послушных, но глупых детей.

– Если бы… Руки Ордена длинные, но не настолько. Как думаешь, откуда берется проклятое оружие в Эратии? Да, остатки темных рас расселились по миру, в том числе, и цверги. Давненько ты не покидал чертоги Цитадели, и теперь я понимаю тебя. Так или иначе, найди цверга и убеди его помочь себе.

– Помочь паладину? – Хорас позволил себе легкую иронию. – Скорее солнце взойдет на западе!

– Кто знает...
– Дероила покачал седой головой.
– Судьба — загадочная штука. Какие же у тебя еще вопросы к старому другу?

Командор помолчал, рассматривая рисунок чаинок на дне чашки.

– Скажи, Дероил, что тебе известно о прошлом Магистра?

Клирик улыбнулся слишком хитро для невинного служителя Света.

– О каком из ста пятидесяти трех, верно служивших Свету? Нет-нет, не обижайся — прости старческую вредность. Конечно же, мы оба знаем, какой тебя интересует.

– Что ты знаешь о Железном Дровосеке, герое последней войны и величайшем из Магистров?

– Я знаю все обо всех братьях Ордена, ведь тайнам и секретам не место во Свету. Только знай: то, что я тебе поведую, заставило меня уйти на покой.

Хорас напрягся, глаза его внимательно буравили непроницаемое лицо орденского архивариуса Дероила.

– Я слушаю.

4.

Командор Хорас уехал от старого друга в странных чувствах, и чтобы разобраться в них требовалось время, как, собственно, и в том, о чем ему поведал архивариус. Но времени как раз решительно и не хватало. Перед отъездом паладин лишь спросил:

– Почему ты никому ничего не сказал?

– Почему — глупый вопрос. Разве неясно?
– Дероил передернул

плечами, словно ему внезапно стало холодно.
– Пойми, Хорас, я пережил трех Магистров и застал четвертого, и только при последнем я понял, что значит истинное величие Ордена. Кем мы были до войны? Сборищем чудаков, в лучшем случае, в худшем — врагами Королевства, скопищем вооруженных фанатиков. А теперь с Цитаделью советуется король — разве этого мало? А вскоре, как мне кажется, Цитадель будет сама менять королей, как перчатки.

– Но...

Дероил внимательно посмотрел на друга, так внимательно, что тому стало не по себе.

– Во имя такой цели никаких жертв не может быть слишком много. Даже если ты жертвуешь своей честью и совестью. И я жертвовал, вот только порой от меня требовалось слишком многое…

Честью и совестью... Легко сказать. А как же расстаться с последним, что еще сохранилось? Ведь ни семьи, ни здоровья, ни богатства — ничего не нажил Хорас за свою жизнь, только потерял. Только и осталось, что честь. Глупая, бессмысленная и бесполезная честь.

Хорас встал, расправил поникшие было плечи.

– Это Тьма! Это Зло, а меня учили с ним сражаться. Любыми способами.

Дероил кивнул.

– Хорошо, что творя вера так крепка. С победой иль без нее, но если ты все также будешь верен себе, то я тебя опять буду ждать. Чтобы сражаться плечом к плечу!

Но еще надо найти доказательства, разобраться во всем, чтобы потом не оказалась, что и драгоценная совесть потрачена зазря. Ладно, все это потом, а теперь вперед, только вперед.

Первый делом Хорас завернул в Ведьмин Яр. Конечно, он и не надеялся застать там Геронима, но его интересовало другое: происхождение загадочной секиры, отправившей на тот свет одного из паладинов. Судя по описаниям выжившего оружие это явно не простое, а заклятое на крови мастера, и такие вещи на каждом углу не валяются. Конечно, после Темных войн в Эратии оказалось немало проклятого оружия: чаще всего трофеи, пылящиеся в частных коллекциях, или же продолжающие свое дело в нечистых руках. Ордену пришлось приложить немало усилий, чтобы изъять темные клинки из оборота. Но иногда, очень редко встречалось по-настоящему опасное орудие смертоубийства, вроде разумного клинка Кровопийцы, принадлежащего последнему цвергскому царю. Ух и немало дел он натворил, пока не попал в руки паладинов. А что если и приснопамятная секира не так проста?

Командор не ошибался. Вскоре после прибытия в Ведьмин Яр при плотном общении с городской стражей и молодым бароном ему открылась вся история с прибытием в город Шмиттельварденгроу. Честно говоря не вся, но та ее часть, что стала достоянием общественности. Ходили слухи, что именно гном устроил разгром в жилище местного гоблинского клана, и Хорас уже грешил на то, что цверг, каким-то образом сговорившись с полуэльфом, вернула-таки свое оружие, но... Стражники же были твердо уверенны, что тот был благополучно отправлен тюремным караваном в Ганалийскую долину. И больше о нем не было ни слуху, ни духу.