Ересь Хоруса. Омнибус. Том II
Шрифт:
Поэтому он не стал защищать открытый наплечник, но направил клинок прямо в нагрудник Есугэя. Рука провидца бури ушла именно туда, где находился призрачный образ, позволив мечу Арвиды пройти мимо нее. Прямой клинок глубоко вонзился в золотое украшение в виде головы дракона, находившееся сразу под горжетом Есугэя.
Оба застыли. Направленное вверх острие меча Арвиды оказалось под подбородком провидца бури.
Белый Шрам тихо рассмеялся и опустил оружие.
— Ты видел! — радостно произнес он. — Я чувствую, что у тебя получается.
Арвида отступил. Вопреки себе,
— Это был всего лишь проблеск.
Есугэй хлопнул его по плечу.
— Но ты знаешь, что оно вернется.
— Возможно. Для старого шамана ты хорошо сражался.
Есугэй засмеялся и отступил, снова подняв клинок и принимая боевую стойку.
— Тогда, повторим, — сказал он.
Поединки продолжались еще шесть часов, прежде чем Есугэй позволил ему отдохнуть. К тому времени Арвида был выжат как лимон, физически и морально. Он, прихрамывая, вышел из комнаты, чувствуя жжение старых ран и вернувшееся утомление.
Его сопровождал Есугэй. Арвиде было приятно отметить, что провидец бури, по крайней мере, тяжело дышал, выходит, больно было не только ему.
— Сколько раз? — спросил Есугэй, следом за Арвидой выйдя в широкий коридор.
Тот пожал плечами.
— Может быть трижды. Это были всего лишь обрывки.
— Но это начало.
Они шли по длинному коридору. Мимо сновали сервы в белых куртках, спеша по своим заданиям. Все отдавали честь — Есугэю с радостью, Арвиде с настороженным любопытством. Как обычно, «Буря мечей» кипела движением и энергией, как огромный, приготовившийся к броску зверь.
— Ты так и не сказал мне, куда направляется флот, — заметил Арвида.
— Еще не решено, — ответил Есугэй. — Легион пока не готов, поэтому мы скрываемся. Но это ненадолго. Хан начнет поиск врага, и тогда орду будет созвана.
— Враг найдет вас, если вы не поторопитесь.
— Он знает, — сказал Есугэй.
Пространство вокруг начало расширяться. Воины направлялись к более оживленным районам флагмана. От света огромных люменов-люстр золото и мрамор коридора мерцали. Легионеры вошли в длинное помещение с зеркалами, над которыми висели десятиметровые, покрытые письменами свитки. Арвида начал понимать, что означали некоторые тексты, даже если не мог их перевести. Одни были записями о выигранных битвах, другие списками воинов Легиона, судя по всему погибших в ходе Великого крестового похода. Некоторые из самых больших и важных свитков, видимо, были со стихами. Арвида догадался об этом по формату текста и декоративным рамкам.
Из дальнего конца зала навстречу шагало отделение Белых Шрамов. На удивление они были в шлемах и с обнаженными клинками.
Есугэй увидел их, и на его покрытом шрамами лице промелькнула тревога. Секунду спустя Арвида понял почему.
В центре отряда шел легионер. В отличие от остальных на нем не было доспеха, только белая рубашка. Кисти были скованы адамантиевыми оковами, а на шею был надет своего рода ошейник. На рубашке красной краской была нанесена руна.
Есугэй и Арвида отошли в сторону, пропуская группу воинов. Конвоируемый легионер
Арвида не мог оторвать глаз от лица Белого Шрама. У него было необычное выражение — подавленное, изнуренное, но все же дерзкое. На нем не отражалась ни жалость к себе, ни страх, только суровая уверенность, словно его тело больше не принадлежало ему, и он плыл по течениям судьбы.
Ни один из сынов Просперо никогда не выглядел вот так. У отпрысков Магнуса был иной нрав, вера в то, что любую ситуацию можно преодолеть при помощи мудрости, а в случае возникновения конфликта законы разума превалируют над законами людей.
«Мы были благоразумным народом, — подумал Арвида. — И никогда не были фанатиками. Но, несмотря на это, на нас обрушили ярость вселенной.
— Трибуналы? — спросил Арвида, как только группа исчезла из виду.
Есугэй кивнул.
— Я знал его.
— Что будет дальше?
Есугэй промолчал и направился дальше. Они молча шли до самых покоев провидца бури.
Зайдя внутрь, Есугэй подошел к окованному железом сундуку и вынул сверток. Он был большим и тяжелым, легионеру пришлось держать его обеими руками.
— Это был первый день, — сказал он, вручая предмет Арвиде. — Первый день возвращения твоего зрения. С этого момента ты будешь восстанавливаться.
Арвида взял сверток и развернул его. Под тканью оказался наплечник, недавно выкованный и выкрашенный в ослепительно-белый цвет с багровой оправой. Арвида никогда прежде не встречал изображенный на броне символ: извивающаяся звезда Просперо поверх разряда молнии Ханов.
— Его сделали по моему приказу, — сказал Есугэй. — Твой наплечник — твоя слабость.
Арвида поднял его, покрутив на свету. Наплечник был отлично сработан, как и любое воинское снаряжение Легиона. Символы были искусно выведены в свободном чогорийском стиле и окольцованы безукоризненными надписями на хорчине.
Подарок был великолепен. Арвида уже знал, что он идеально подойдет к его доспеху, дополняя защитную оболочку и возвращая воину ощущение цельности. Причин недовольства в его полезности не могло быть.
— Что ты думаешь? — спросил Есугэй.
Арвида внимательно рассмотрел наплечник. Это был прекрасный жест со стороны одного Легиона по отношению к другому. Сыну Магнуса не нужно было спрашивать, сколько усилий было вложено в его создание — качество говорило само за себя.
Он встретился с выжидательным взглядом Есугэя. Провидец бури с нетерпением смотрел на Арвиду, мысли Есугэя были написаны у него на лице.
«Новый Ариман, — подумал Арвида. — Новая ось для замены прежней»
Он накинул ткань на наплечник, закрыв комбинированный символ Легиона.
— Понадобится время, чтобы привыкнуть к нему, — вполне искренне сказал корвид.
Поначалу, все, что он находил среди развалин, было бесполезным. Несколько обгоревших и расплавленных безделушек. Он сомневался, что Волки чем-то поживились — устроенное им опустошение было слишком основательным, и к тому же они не были грабителями, только убийцами.