Ересь Хоруса. Омнибус. Том II
Шрифт:
Апотекарий вскочил на ноги первым, а я едва поднялся на одно колено, когда взмах когтя оставил в воздухе яркий след.
— Перестань! — крикнул я, едва увернувшись от выпада, и то лишь благодаря тому, что неистовство взяло верх над обычной искусностью Хаукспира. То, что он не оправился от яростной атаки мясника, тоже помогло. И казалось, что Морвакс хочет продолжить тот бой, но уже против меня.
И несколько мгновений я хотел того же. Хотел выпотрошить его, сломать хрупкие крылья и скормить ему же, раздавить птичий череп, переломать конечности —
Я стряхнул это наваждение.
— Ты не в себе! — кричал я, встав в защитную стойку и пытаясь найти Усабиуса.
Хаукспир завопил и дико взмахнул рукой, пытаясь оторвать мне голову.
Я двинулся навстречу, одной рукой блокируя атаку. Ударил второй, не целясь, погнув шлем и отшвырнув Морвакса прочь.
— Хаукспир, — заорал я, — ты дерёшься со своим. Это я, Ра'стан. — Я молил остановиться, и не потому, что боялся погибнуть, но потому, что не хотел убивать его.
Но Гвардеец Ворона не слушал. Оптика на правой стороне повреждённого шлема искрилась, и Морвакс сорвал его, явив миру маску кристально чистой ярости на белом как мел лице.
— Вулкан милосердный… — выдохнул я, когда он добрался до меня.
Если не смогу унять его гнев, придётся убить.
На сей раз Хаукспир пытался проткнуть меня, используя коготь как четыре гладия. Я выждал и в последний момент, уже получив свежую рану, сместил центр тяжести и шагнул вбок, ударив локтем в незащищённую спину. Силовой генератор смялся. Второй удар сорвал его с креплений, выдрав пучок кабелей. Эффект был мгновенным — броня Морвакса потеряла питание и потянула вниз, наряду с повышенным давлением и сильной гравитацией замедлив его.
Всем своим весом я прижал его к земле, коленом придавил руку с когтем, а предплечье положил на горло.
— Усабиус! — вновь крикнул я, зовя на помощь, но также и опасаясь, что брат мог пасть жертвой такого же насильственного помешательства. Ответа не было, видно его не было, и осмотреться, чтобы узнать, что с ним, я не мог.
Обездвиженный, Хаукспир начал успокаиваться. После окончания схватки обмен веществ снова замедлился, вернув его в состояние «готовности», обычное для легионера, не участвующего в бою.
— Перестань, — сказал я, пытаясь успокоить тихим голосом.
Грудь Морвакса уже вздымалась не так часто, пена на губах высыхала, глаза, прежде широко открытые, с каждым мигом сужались, становясь нормальными.
— Перестань, — повторил, немного ослабляя давление, чтобы понять, можно ли ему доверять.
Медленно дыша, апотекарий слегка кивнул, облизал сухие губы и сглотнул, увлажняя травмированное горло.
— Я в порядке, — прохрипел он. — Отпусти меня.
Всё же нужно было убедиться.
— Кто твой примарх? — спросил, не ослабляя давления.
— Коракс.
— Твой родной мир?
— Избавление.
— А кто ты?
— Морвакс Хаукспир, апотекарий, восемнадцатая рота Гвардии Ворона.
— Вполне достаточно.
Я встал. Хаукспир из гордости отказался от протянутой мной руки. И сейчас сражался с неисправным генератором. Тот трещал, вибрирующий гул, ранее тихий и незаметный, сейчас был отчётливо
— Мне жаль, брат.
— У тебя не было выбора, — ответил Гвардеец, но слышно было, как огорчён потерей незаметности и как искажается лицо при попытках двигаться. «Как свинец» — пробормотал он, кряхтя от натуги.
Краем глаза я уловил очертания Усабиуса, тоже оправившегося, когда Хаукспир попросил: «Помоги кое-что снять. Сейчас это только мёртвый вес».
Сняли неисправный генератор, наручи и наплечники. Морвакс не стал возвращаться за шлемом, просто взял пригоршню земли и растёр по белому лицу, чтобы затемнить его.
Когда закончили, я смотрел, как Хаукспир проверяет, насколько затруднены движения и как изменилась скорость. Невероятно, но он всё ещё был быстр и так же тих, как могила.
— У тебя дар, — сказал я Гвардейцу, и встретился взглядом с подошедшим из-за его спины Усабиусом. Мой брат взглядом дал понять, что всё в порядке, но случившееся измотало его. Я решил, что вопросы подождут.
— Тогда не растратим его напрасно, — ответил Морвакс.
Зная, что задержка недопустима, мы пошли дальше, но всё же я остановился перед отброшенным Пожирателем Миров черепом. Не стал трогать или поднимать его — какое-то врождённое чувство самосохранения, какой-то первобытный инстинкт остановил меня — но разглядел вырезанный на кости знак, тот же, что был у мёртвого предателя на шлеме. Угловатое рычащее лицо.
— Уничтожь это — сказал Усабиус.
Я опустил ботинок, разламывая череп на части.
И снова ярость овладела мыслями. Даже это простое, безо всяких эмоций, разрушение породило нарастающее желание причинить больше вреда.
— Нужно уходить, — сказал брат.
— Да, уйдём отсюда, — ответил я.
Хаукспир кивнул: «Не хотелось бы вновь увидеть это место».
Теперь здесь была только просочившаяся в землю смерть; смерть, ярость и ненависть.
И поспешно, с радостью, мы оставили долину костей позади.
X
Я присел на вершине скалы, наблюдая издалека, как Хаукспир приближается к месту крушения. Оттуда мне было отлично видно весь Ургалльский регион, включая холмы, равнины, покрытые вулканическим пеплом, и саму низину.
А ещё банды — не могу найти другого слова — предателей на западе, отделившиеся от орды. Что-то пробудило их интерес, и, когда они направились на север, я задумался, не привёл ли Салнар свой жертвенный план в действие.
— К счастью, пока наш путь был на удивление легким, — сказал сидящий рядом Усабиус. Казалось, он прочёл мои мысли, и я согласно кивнул.
— Но какой ценой? Сколько легионеров заплатят за это своими жизнями?
На равнине, как муравьи, стали собираться предатели. Одни шагали молча и целеустремлённо, другие ехали на броне танковой колонны, некоторые распевали. Это были крупные силы, вполне способные безжалостно уничтожить любые скрывающиеся в горах силы лоялистов. Хорошо, что "Диес Ирэ" давно покинул планету, без сомнений посланный Магистром войны на другое жестокое задание. Но отсутствие титана не могло отсрочить уничтожение наших братьев.