Еретическое путешествие к точке невозврата
Шрифт:
Ута закрыла глаза и поцеловала барона в небритую щёку.
***
К Вольфгеру, топая сапогами по палубе, подбежал барочник:
– Господин, беда!
– Какая ещё беда, дьявол тебя побери? Барка что ли дала течь или мы на реке заблудились? Ох, смотри, не зли меня…
– Цепь! – крикнул лодочник, показывая вперёд, – Да цепь же! Кто-то натянул её поперёк Эльбы!
– Откуда здесь может взяться цепь? – удивился Вольфгер, – места-то дикие.
– А здесь неподалёку стоит замок баронов Фюрстенбергов, – пояснил барочник, –
Вольфгер перешёл на нос барки. Впереди Эльба сужалась, а в самом узком месте реки на обоих берегах стояли полуразвалившиеся кирпичные башенки, между которыми провисала до воды грубо откованная ржавая цепь. На левом берегу было пусто, а на пристани возле правой башни суетился народ. Вольфгер увидел, как люди вдруг побежали в разные стороны от небольшой пушки, а какой-то человек в кирасе и шлеме ткнул палкой с тлеющей паклей на конце в запальник. Пушка подскочила, грохнула, берег заволокло пороховым дымом, ядро плюхнулось посредине реки, промазав мимо барки корпусов на пять.
– Что прикажете, господин? – испуганно спросил барочник, – потому как ежели у них аркебузы, то они нас как фазанов перещёлкают.
К Вольфгеру, прихрамывая, подошёл Карл. Он присмотрелся, прикрыв от солнца глаза ладонью и сказал:
– Какое-то мужичьё, одна голь да рвань. Давайте, ваша милость, пристанем, перебьём их, да и вся недолга. Мне даже сапоги надевать не понадобится.
– Нельзя сейчас проливать кровь, – сказал отец Иона, – вдруг она переполнит Чашу его терпения?
– Попробуем обойтись без смертоубийства, – поморщился Вольфгер, – давай лучше сначала узнаем, чего им надо. Правь к берегу! – приказал он барочнику.
Люди на пристани суетились, пытаясь образовать некое подобие боевого строя. Больше всех суетился и командовал щуплый человечек в плохо подогнанных, нечищеных латах.
– Эй, вы, что вам надо? – крикнул Вольфгер.
Человек в латах обернулся на голос барона и прокричал неожиданный вопрос:
– Медикус среди вас есть?
– Ну, есть, – удивлённо ответил Вольфгер, – а что надо-то? Из-за этого Эльбу перегораживать? Смотрите, я ведь доложу архиепископу!
Латник выронил меч и неожиданно бухнулся на колени:
– Ради всего святого, помогите! Мой отец, барон Фюрстенберг… Ему очень плохо!
Вольфгер переглянулся с Алаэтэлью и Утой, которые вышли из каюты и с удивлением смотрели на разворачивающееся действо.
– Ладно, – крикнул Вольфгер, – только пусть ваши люди бросят оружие!
Сын барона Фюрстенберга заорал на своё воинство. Мужики, поняв, что драка отменяется, с радостью побросали топоры и пики и кинулись помогать барочнику швартовать его посудину.
Когда барка была надёжно закреплена у причала и на берег сброшены сходни, Вольфгер громко сказал:
– Карл, ты всё равно пока далеко ходить
Выражение горькой обиды на лице барочника сказало Вольфгеру, что он попал в точку.
– Рупрехт, ты тоже останешься с Карлом. В кости разрешаю играть только по маленькой. Вздумаешь жульничать, смотри у меня!
Гном в ответ скорчил рожу, достойную заправского шута.
– Ута, скажи Коту, чтобы остался на барке, а то, если ты вступишь в замок с котом на плече, его обитатели тебя могут неправильно понять.
Ута поискала глазами Кота, но тот, не обращая внимания на хозяйку, вылез из трюма, махнул на борт, с него перепрыгнул на берег и беззвучной чёрной молнией канул в кустах.
– Ну всё, у местных кошек сегодня ночь плодородия! – усмехнулся Карл.
Барон спрыгнул на берег и подошёл к латнику. Вблизи им оказался высокий, по-юношески нескладный подросток, нацепивший на себя старомодные, видимо, отцовские доспехи, которые ему были явно велики и которые он даже не сумел толком подогнать под себя.
– Ну, так что случилось? – спросил Вольфгер, – по какому праву вы перегородили Эльбу?
– А что мне оставалось делать? – ответил юноша. – Мой благородный отец, барон Гуго фон Фюрстенберг уже давно недужит, а в последние дни ему становится всё хуже и хуже. Раньше к нам хоть приходили святые братья из монастыря ордена госпитальеров, но в последнее время… Вокруг замка неспокойно, а у нас нет дружины, чтобы усмирить бунтующую чернь, вот братия и затворилась в стенах монастыря. Монахи не выходят и никого к себе не пускают. Вот матушка и велела мне найти медикуса любой ценой… Господа мои, дорог каждый миг, Иисусом Христом заклинаю, поспешим, ибо боюсь я, что не застанем отца в живых…
– Далеко идти? – спросил отец Иона.
– Какое там далеко! – воскликнул юноша, – вон же башни нашего замка видны из-за деревьев!
– Тогда пошли, – сказал Вольфгер.
Берег около пристани был довольно крутым, а тропинка – глинистой и скользкой, поэтому подняться наверх стоило изрядных трудов. Молодой человек, назвавшийся Августом Фюрстенбергом, поскользнулся в непривычных латах и, грохоча железом, покатился вниз. Вольфгер поймал его за кольчужный капюшон в последний момент.
– Тысяча извинений, благородный господин, – смутился Август, стирая грязь с доспехов пучком пожухлой травы.
– Я – барон фон Экк, – представился Вольфгер.
– О, господин барон, какая честь, – низко поклонился юноша, рискуя опять загреметь со склона, – а ваши прекрасные спутницы и святой отец?
– Мой капеллан, отец Иона, госпожа Ута, госпожа Алаэтэль, – представил Вольфгер.
Август взглянул на эльфийку и залился краской. Ута усмехнулась.
К замку вела заросшая травой тропинка, не замощённая камнем, поэтому приходилось обходить лужи и островки грязной, раскисшей земли.