Еретик
Шрифт:
Кифу вывели на засевшего в монастыре Симона достаточно быстро, однако объявлять себя до срока было и ненужно, и небезопасно. А затем начались эти толчки, а затем Симон спешно покинул монастырь, и Кифа в сопровождении все тех же двух дюжих монахов навестил настоятеля.
— Из Кархедона? — уважительно протянул отец Фома, едва глянув документы, — и что у вас говорят об этом знамении?
— Ничего, — мотнул головой Кифа. — Ираклий запретил делать вопрос о комете темой
— Неразумно… — цокнул языком настоятель. — Ничто не происходит без благословения Божьего, а уж такое небесное явление — тем более. У нас многие говорят, что эта комета — небесное тело Иисуса. Сказано ведь: «как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого…»
Кифа улыбнулся.
— Спасибо, что просветили, святой отец. А теперь к делу: зачем к вам приходил Симон?
Настоятель открыл рот, да так и замер.
— Это ведь он вам семерых спящих пророков сделал? — прищурился Кифа. — Тех, что под навесом лежат…
Настоятель шумно глотнул и не смог выдавить ни слова.
— Конечно же, он, — уверенно кивнул Кифа, — сегодня почти никто пути в Иерусалим не знает. А зачем он их сделал?
Настоятель покраснел, а затем побагровел…
— З-за д-деньги. Я п-по-п-просил.
— Но вы же знаете, что патриарх этого не одобряет, — напомнил Кифа.
Лицо настоятеля покрылось бисеринками пота. Разумеется, он знал.
— А может быть, все дело в Елене? — глядя прямо в глаза, спросил Кифа и тут же увидел, что попал в точку. — Значит, в ней…
— Й-й-я н-ничего не знаю, — мотнул головой настоятель. — К-кто т-такая Елена?
— Все ты знаешь, — поморщился Кифа. — Но, раз не хочешь сам рассказывать, придется тебя рассекать.
Настоятель выпучил глаза, пошатнулся и рухнул на пол.
То, что настоятель мертв, Кифа поверил не сразу. Гностики многое умели, а уж остановить сердце для них почти ничего не стоило, но после четверти часа тщательного изучения бездыханного тела, он был вынужден признать: главного свидетеля у него уже нет.
— Что будем делать? — подал голос один из монахов.
— Мальчишек заберем, — сразу же решил Кифа. — У нас как раз в Антиохии сейчас ни одной святыни. Семь спящих святых отроков Церкви лишь помогут. Но главное — не мальчишки. Ищите манускрипт с Апокалипсисом Иоанна Богослова. Он обязательно должен быть где-то здесь.
Монахи кивнули и кинулись разбирать сброшенные землетрясением с полок желтые папирусные свитки и стопки прошитых рукописей и в считанные минуты протянули Кифе вожделенный богословский труд.
— Этот?
— Этот, — кивнул Кифа.
Раньше он бы его просто уничтожил, но теперь Кифа был намного умнее, а потому просто разжал скобы, аккуратно вытянул самый главный листок и тут же, прямо за столом
«Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое… — Кифа зажмурился и на память вытащил согласованный с Северином новый порядок смены цвета слоев человеческой души, — основание первое яспис, второе сапфир, третье халкидон…»
Теперь по этой рукописи, одной из последних никем не правленых, в Истинный Иерусалим не смог бы пройти никто.
Встречать вождя аравитян высыпали все свободные от караулов офицеры, и, Амр хорошо видел, сколь противоречивое впечатление производит.
— Шелковое… — тронул он за торчащее из-под панциря одеяние одного из противников. — Это правильно. Вшей не будет.
Офицеры переглянулись. Они уже оценили то, что Амр, одетый в обычную верблюжью накидку не побоялся признать своей бедности.
— А ты почему не в шелке? — подошел Феодосий. — У тебя же весь Вавилон под боком.
Амр улыбнулся. Увы, он все еще оставался суеверен и придерживался того правила, что когда все идет, как надо, лучше ничего в своей жизни не менять.
— Я умею терпеть.
Феодосий, признавая его право поступать как угодно, кивнул и жестом показал на высокую угловую башню.
— Оттуда видно все хорошо. Тебе понравится.
Амр последовал меж мгновенно расступающихся офицеров за Феодосием, поднялся по крутой каменной лестнице и сразу понял, зачем его туда ведут. Комендант хотел показать, насколько неприступна эта крепость.
— Кто-нибудь когда-нибудь эту крепость брал?
— Нет, — не оборачиваясь, проронил Феодосий. — Ни разу.
Амр улыбнулся и тут же выдал второй вопрос:
— А Нил перед врагом когда-нибудь расступался?
Феодосий на мгновение опешил, но тут же взял себя в руки и рассмеялся.
— Это не знамение, Амр. Это случайность.
Он толкнул окованную дверь, вошел сам, дождался Амра и тут же подвел к окну.
— Вавилон… — сделал комендант широкий жест. — Смотри, как красиво.
Амр подошел и замер. Отсюда, с высоты, да еще в отсветах оранжевой кометы огромный торговый город и впрямь был на редкость красив. Но он уже понимал истинное значение этого жеста. Отсюда с высоты было видно и другое: как ничтожно мала по сравнению с Родосом и Вавилоном «случайно» занятая им Троянская крепость.
— А из того окна виден Нил.
Амр перешел к следующему окну. Кроваво-красный Великий Поток отсюда, с высоты башни выглядел необычайно величественным.
— Он уже начал разливаться, — прищурился Феодосий, — а через две недели здесь будет сплошное красное море — от горизонта до горизонта. Только города и будут над водой торчать.