Эрея: Последняя Миссия
Шрифт:
Ирмелис выскользнула из своего убежища и одним выстрелом разнеслесла голову чудовища. Огромная туша покачнулась на подогнувшихся лапах и завалилась на бок.
Пнув сапогом очередного поверженного врага, девушка направилась к той стене, свод которой поблескивал серебристыми бликами. Выбрав кусок металла величиной с детскую головку, она несколькими точными выстрелами отколола его из породы. А когда взяла в руки драгоценную ношу, то чуть не расплакалась от облегчения.
Обратная дорога для неё прошла словно в тумане. Изредка она отстреливалась от оставшихся тварей, но они, по большей части, её теперь игнорировали. И, неспешно передвигаясь по лабиринтам под скудным освещением фонарика
Девушка вспомнила, словно по команде развернувшееся в её сторону, воинство почившей королевы и невольно поёжилась. Они все словно одновременно её увидели. Ирмелис даже замерла на мгновение от пронзившей её мысли догадки. Они действительно её не видели. А когда она подошла поближе, они что-то почувствовали. Но что? На свет твари не реагировали, так как обычных глаз у них не было. На запах? Ну, тогда из пещеры ни один местный абориген бы не вернулся. А что остаётся? Инфракрасное излучение? Тоже нет, по той-же причине, что и предыдущий пункт. Тогда что? И тут её озарило...
Защитный костюм! Вот почему твари словно взбесились, стоило ей только пересечь границу пещеры. Скорее всего, вся механика, которой был напичкан её костюм, издавала какой-то звук или излучение, которое монстрики местного разлива слышали О-О-ОЧЕНЬ хорошо, вот и лезли проверить. И это объясняло, почему твари вдруг резко к ней охладели после того, как она выбралась из обрыва - на ней больше не было защитного костюма и она перестала действовать на местную фауну, как красная тряпка на быка.
Ирмелис только сплюнула от досады и похромала к выходу. Рассказать кому что она заплатила аж 50,000 денежных единиц, чтобы так здорово усложнить себе жизнь, не поверили бы.
Шарон не мог уснуть этой ночью, да впрочем, не только он. Большинство воинов так и не сомкнули глаз. С тех пор, как хрупкая фигурка исчезла во тьме, у Шарона словно ледяной змей скрутился вокруг внутренностей.
"Нельзя было её одну пускать" - наверное в тысячный раз за эту ночь подумал Шарон. Когда Звёздная Путешественница не вернулась через пару часов, Шарон забеспокоился, а с закатом солнца, старый воин и вовсе лишился покоя. Никто не должен находиться в Пещере Киала ночью! Слуги Бога Киала гневаются и могут жестоко покарать глупца, осмелившегося потревожить их ночью. Где же она? Жива ли ещё?
Шарон вскочил и подошёл к Олору, который опасливо подкрался к входу и теперь прислушивался и вглядывался в бестросветную тьму пещеры.
– Ну, что?
– поинтересовался Шарон.
Мальчишка горестно вздохнул:
– Ничего, - уныло отозвался он:
– Почему она нас не послушала?!
Шарон только развёл руками. Они все пытались отговорить девчонку от молитвы в пещере. Ведь ей не было нужды идти внутрь, чтобы достать Слезу Бога. Её молитву Бог Киал услышал бы даже молись она у входа в пещеру. Но, пигалица упёрлась и никакие уговоры не помогали. Видишь ли, она считает, что молитва в Храме Киала точно поможет, а все остальное "туфта". Слова этого аборигены, конечно, не знали, но, по смыслу догадались что это что-то не очень хорошее.
Поэтому через пол часа уговоров сдались и больше не настаивали, хотя некоторые (тот-же Олор, например), пытались напроситься в проводники, но Ирмелис отказалась. И, теперь они, как на иголках все сидели,
Горестно вздохнув, Шарон хлопнул по плечу Олора.
– Возвращайся к костру, Олор! Тут опасно оставаться!
Бросив последний взгляд на страшный провал, Шарон тоже вернулся к костру.
Если она не вернётся утром, он пойдёт её искать. Он уже потерял четверых детей. Даже не смог по человечески похоронить своих сыновей и, будь он проклят, если оставит эту храбрую и безрассудную девчонку в этом месте. Неожиданно в душе старого воина всколыхнулась такая волна ненависти и ярости к этой пещере, что он сам на мгновение растерялся. И ещё через мгновение, понял, что в его душе не осталось ни капли почтения или благовения перед этим проклятым местом, из-за которого они каждый год празднуют Киатори. Да и какой это праздник? Просто все семьи собираются на общие поминки, чтобы илайком смыть своё горе от потери детей. Шарон люто ненавидел этот праздник, потому, что ему пришлось четыре раза после смерти сыновей идти на дурацкую гулянку. Ему приходилось делать вид, что у него всё хорошо, а душа и сердце разрывались от боли очередной утраты. Шарон вдруг понял, что будь он моложе, он... он бы больше ни за что не пустил своих сыновей на убой. Будь прокляты эти пещеры! Будь прокляты эти идиотские традиции! Даже если бы его за это окрестили Отверженным, плевать! Сейчас он бы не отпустил своих сыновей одних! На худший случай, отправился бы с ними и отдал бы жизнь, чтобы только спасти своих мальчиков!
И девушку эту странную он должен забрать оттуда. Почему-то мысль о том, что её тело навсегда останется в этих пещерах, причиняла боль. Не должно быть так. Она заслуживает большего! Такие люди как она - особенные. Шарон и сам не смог бы объяснить почему он так решил. Просто чувствовал, что оставить её ТАМ было бы неправильно. Этот поступок был бы схож с тем, как если бы храброго воина, павшего в бою, просто оставить на поле брани. Предательство, не иначе!
"Предателям - смерть", - вспомнил он слова Звёздной Путешественницы и грустно улыбнулся. Никогда он не встречал таких женщин и был уверен, что уже никогда и не встретит. Резкая, дерзкая, хладнокровная, как гайза и сильная, как Слеза Бога, язык - что лезвие кинжала, но в то-же время - добрая и человечная настолько, что Шарон даже сперва не поверил, что такие люди вообще бывают. Жаль, что такие достойные всегда, как падающие звёзды. Яркие, красивые, оставляющие след и, сгорающие очень быстро.
Шарон горестно вздохнул и решительно взял свою торбочку с песка. Перекинул её через плечо и вытащил древко копья из песка. Небо на востоке уже начинало светлеть в преддверии нового дня. И Шарон, впервые в жизни, собирался следовать велению сердца, а не дурацким традициям, которые ничего, кроме горя им не приносят.
– Шарон, ты куда?
– поинтересовался Сартал.
– Я иду за ней, - встретившись глазами с давним другом, тихо сказал Шарон: - Ты - за главного. Если я не вернусь до вечера, ты завтра отведёшь ребят домой.
Боль, затаившаяся в глазах Сартала, сказала больше, чем тысяча слов.
– Я с тобой, друг мой!
– Нет, - Шарон только качнул головой: - Нельзя, Сартал. Этим соплякам я бы не доверил и хвост сотара сторожить, какие из них воины?! Кто-то должен будет их учить, вот ты этим и займёшься, если я не вернусь!
Сартал сначала пожал ладонь друга, а потом и вовсе порывисто обнял.
– Удачи, брат!
– прошептал Сартал и отпрянул: - Я позабочусь о твоих детях и жёнах, но, если ты не вернёшься, я тебе такую подставу точно не прощу. И когда мы снова встретимся у подножия трона Киала, обязательно надеру тебе задницу.